Рассказ о том, как Россия с НАТО воевала

На модерации Отложенный

Вчера ко мне приехал боевой генерал, который воевал вместе с Радованом Караджичем. Пили кофе, говорили о судебном процессе в Гааге.

Сербы и черногорцы считают Радована Караджича героем. Причем лучше любого адвоката обосновывают свои убеждения. Генерал родился и вырос в Сараево, самом сложном городе в Европе. И когда началась война встал на сторону Сербов.

Сербы – агрессивная нация, похожая на русских. Часто идут против своего народа.

Генерал понимал ситуацию. Но на сторону мусульман не встал.

Вот рассказ самого генерала об одном из эпизодов, произошедших с ним.

«Когда НАТО начало нас бомбить я командовал большим батальоном. И Радован Караджич отправил меня в Россию за оружием.

Я был в России! Только не знаю в каком именно месте. Из Боснии мы доехали до Софии как туристы и там уже сели на самолет. Где приземлился самолет я не знаю. Меня встретили двое сотрудников КГБ. Тут же подъехала машина «Чайка», так быстро, что я даже оглядеться вокруг не успел. Мы отправились в путь.

В машине были темные тонированные стекла, сквозь которых абсолютно ничего не было видно. Поэтому по какой дороге, в какую сторону и даже сколько часов по времени мы ехали – я сказать не могу.

Привезли меня на полигон. Там войска, палатки военные. Из примечательного запомнил огромных размеров озеро. Но, понимая секретность операции, я вопросов не задавал.

Меня завели в палатку, дали бумаги, которые я подписал. Это был договор на покупку и поставку оружия.

Немного отвлекусь. Ельцин во время боснийской войны очень нам помог. Продал нам хорошее оружие по цене завода изготовителя. Очень хорошие цены нам дал! Динамит, мины, автоматы и много всего прочего.

Меня проводили из палатки в «Чайку» и отвезли на аэродром, где меня уже ждал самолет «ИЛ», полностью загруженный оружием.

Я прошел в кабину пилота. Пилотировал самолет один пилот, поэтому я сел на место второго пилота.

Пилот – пожилой, седой человек. Во время полета пилот был пьян. Причем на протяжении всего полета пилот продолжал пить водку прямо из бутылки и пел русские народные песни. Я очень нервничал, потому что…как можно вести самолет в таком сильном алкогольном опьянении.

Пилоту мешал микрофон, которые висел возле уха. Поэтому, не долго думая, пилот его снял и прикрепил к потолку кабины.

О самолете. Самолет был настолько старый, что создавалось ощущение поездки на старом фермерском грузовике. Нас трясло всю дорогу.

Представьте себе: Старый огромный самолет, забитый доверху оружием и взрывчаткой, пьяный пилот, поющий русские песни, постоянная тряска, как в аду. Я молился, чтобы мы долетели. Когда подлетали к Боснии – начал молиться, чтобы сели благополучно. Три раза ударившись о взлетную полосу, мы сели. Слава богу!

После приземления, я, покрытый испариной, посмотрел на пилота. С уважением. Пилот вывалился из кабины. Он был настолько пьян, что не мог самостоятельно идти. Тогда я подумал : »Он летает лучше, чем ходит пешком».

Я думаю, вам интересно, как наш самолет не засек ни один радар? Пилот вел самолет на высоте 200 метров. Поэтому ни хорваты, ни НАТО, ни радары других государств, над которыми мы двигались, не заметили нас. То есть глазами видели, а приборами нет.

Разгрузили мы самолет за час. Подогнали грузовики, покидали в них автоматы, мины, амуницию, ракеты и самолет улетел обратно. Когда приехали хорваты – аэродром был чистый.

Они потом показывали фотографии как летел самолет. Причем на самолете были крупно русские знаки нарисованы. Но ничего доказать не смогли, потому что фотографии не являются доказательством.

Был один генерал при Ельцине, русский, с которым мы вместе воевали. Мы с ним дружили. Попросил меня устроить ему встречу с Караджичем. Я всю войну вместе с Караджичем воевал. Я согласился устроить встречу.

Приехали двое из Москвы. Мы пришли в штаб, где нас встретил секретарь Кораджича. Я сказал:» Передай Радовану, что я здесь и у меня к нему срочное дело.» Секретарь зашел в кабинет к Радовану, сообщил что я просил и через две минуты Караджич встретил нас с московскими гостями в отдельном кабинете. Мы обнялись, расцеловались. Русские с большим изумлением наблюдали за нашей встречей.» Говорили мне, что в Кремле по-другому.