Сталин и репрессии: меняется ли оценка общества и власти?

 

 

Меняется ли отношение к сталинским репрессиям на государственном уровне в России?

Можно ли говорить о том, что в обществе просыпается ностальгия по сталинским временам?

Русская службаБи-би-сиобратилась к историкам, стоящим на разных позициях.

 

Источник:РИА "Новости"

Российский президент Владимир Путин в четверг подписал закон о мерах по увековечению памяти жертв политических репрессий.

Незадолго до этого депутат Госдумы от ЛДПР Дмитрий Носов назвал Иосифа Сталина «большим государственником» и усомнился в масштабах сталинских репрессий.

В конце февраля в Псковской области был торжественно открыт бюст Сталину, а в Москве открылась выставка главного официального художника сталинской эпохи Александра Герасимова.

За последний год сразу в нескольких российских городах появились памятники и бюсты «вождю народов», а также посвященные ему музеи.

Кроме того, накануне Путин процитировал название знаменитой статьи Сталина, когда во время вручения государственных наград заговорил об опасности «головокружения от успехов».

В то же время развивается проект «Последний адрес» (в том числе и в российских регионах), активисты которого уже получили более тысячи заявок установить таблички в память о погибших во время сталинских чисток.

Меняется ли в России отношение к сталинским репрессиям и к исторической роли Сталина на государственном уровне? Можно ли говорить о том, что в обществе усиливается ностальгия по сталинским временам?

Русская службаБи-би-сиобратилась с этими вопросами к историкам, стоящим на разных позициях.

Ян Рачинский, сопредседатель общества «Московский Мемориал»

С одной стороны, мы видим, что принят закон об увековечении памяти жертв репрессий и приняты поправки в закон о реабилитации.

Но при этом Российскоевоенно-историческоеобщество устанавливает памятники Сталину, которые не связаны ни с какими историческими событиями и отражают только отношение к этой фигуре.

Надо сказать, что, осуждая преступления Сталина, нынешнее руководство страны воспроизводит многие механизмы сталинской политики: упор на величие державы, приоритет государства перед интересами людей.

Тут же вспоминаются сказки из коммунистических времен про величие Советского Союза, про великого полководца. Эта проблема не будет решена до тех пор, пока преступник не будет назван преступником, пока не будет дана юридическая оценка его деяниям.

Вряд ли в людях проснулась тоска по тем временам, поскольку у нас мало семей, в которыхкто-нибудьне был арестован, расстрелян или сослан в период репрессий. Тоскуют не по тем временам, а по мифу, созданному о них, по той глянцевой картинке, которая предоставлялась людям.

К сожалению, наше общество не очень приучено анализировать информацию.

Это не поощряется государством, так как может привести к инакомыслию, которое, увы, снова становится предосудительным.

Сегодня в областных библиотеках можно найти много документальных сборников о сталинских репрессиях, но в школьных учебниках о них упоминается в одной-двухстрочках и почти ничего не говорится о массовой гибели людей от голода начала 1930-х годов.

Поэтому многие люди до сих пор поклоняются некоему мифу, некоей фикции.

Юрий Жуков, главный научный сотрудник Института российской истории РАН

Мне кажется, что с помощью таких исторических споров людей отвлекают от реального положения в стране в условиях очень жесткого кризиса.

Вдобавок к этому снизу идет волна, которая делает имя Сталина олицетворением порядка и нормальной экономики.

Не стоит забывать о том, что в 1956 году Хрущев старался возложить на Сталина ответственность за все преступления, совершенные партийными бонзами — первыми секретарями обкомов, крайкомов и так далее.

Теперь, когда этих людей не стало и им не нужно защищать себя, все становится на свои места, и отношение к Сталину становится более объективным.

Массовые репрессии 1937−38 годов организовал не Сталин, их организовали первые секретари, чтобы удержаться у власти и не дать Сталину возможности провести выборы на альтернативной основе, при которых они бы потеряли свои места.

Еще в конце 30-х годов народ называл эти репрессии «ежовщиной», четко выделяя того, кто практически занимался этими делами [глава НКВД Николай Ежов — прим. ред. ]

В установке памятников и бюстов нет ничего удивительного. Ведь Сталин долгое время был главой правительства, при нем была проведена индустриализация, была выиграна самая жуткая и тяжелая война за всю историю страны. После войны было восстановлено народное хозяйство, создано ядерное оружие.

Почему бы не отдать ему должное?

В конце концов, в Лондоне возле парламента стоит памятник Кромвелю, который отправил на плаху короля и тоже проводил репрессии.

Почему бы не относиться с уважением к своему собственному прошлому?

Александр Дюков, глава фонда «Историческая память»

Совсем недавно президент подписал закон о памяти жертв сталинских репрессий. Этот документ готовился достаточно долго, и его принятие, на мой взгляд, свидетельствует о том, что в нашей стране не забывают о преступлениях Сталина и о его репрессивной политике.

Разумеется, у нас есть люди, которые вообще отрицают сталинские репрессии, но этого не происходит на государственном уровне. Это связано с тем, что в свое время был резкий перехлест, и представления об уровне сталинских репрессий были несколько преувеличены. Те сведения, которые были популярны в период перестройки, оказались не совсем соответствующими действительности.

В обществе постепенно растет понимание того, что Сталин — это исторический персонаж и что относиться к нему нужно соответствующим образом.

В появлении бюстов и памятников нет ничего страшного. Главное, на мой взгляд, чтобы не были забыты те, кто стал жертвами сталинских репрессий и чтобы им ставили памятники.

Вряд ли можно говорить о ностальгии по сталинским временам, поскольку осталось не так много людей, которые хорошо помнят сталинский период.

Я думаю, что сегодня Сталин используется как определенный знак протеста против коррупции в обществе. Чем активнее власть будет бороться с коррупцией, тем меньше у нас в обществе будет симпатий к Сталину.