Время пошло!

Примерно так и поступал наследник престола, но от прочих подданных, путешествующих по казённой надобности или просто, праздности ради, будущего «хозяина земли русской» отличало, пожалуй, главное: явственное ощущение пространственных величин империи, которую ему по закону надлежало принять.

И ночь превратится в день

У меня, например, не вызывает сомнения, что этот способ передвижения сегодня охлаждающе подействует на самые горячие головы, ждущие быстрых перемен в нашем государстве. Пора бы уже уяснить: в условиях широтной державы, какой является Россия, сложно даже простоуправлять территорией - не то что реформы проводить. Но пока, к сожалению, это больше осознают западноевропейские туристы, предпочитающие добираться к Байкалу по «железке». Проверено: после первых же суток их одолевает клаустрофобия, вывернутая наизнанку, - страх при созерцании необъятных российских пространств. Что будет с бедолагами, коль случится им тащиться дальше, на Дальний Восток, где по ходу движения нарисуется поутру слепящий огненный диск, на себе, родимом, демонстрируя, откуда начинается на евразийском континенте световой день?

А вот профессор Геннадий Лазарев, видимо, забыл, когда в последний раз ездил поездом: слишком уж быстр он в решении проблемы часовых поясов. Ещё минувшей осенью в Приморской краевой думе учёный и депутат деловито заговорил о том, как можно «приблизить» Владивосток к Москве. То есть, руководствуясь соображениями эффективности управления, семичасовую разницу со столицей постепенно уменьшить до четырех часов. А чтобы успешнее шло привыкание к бешеному биоритму, автор идеи рекомендовал для предприятий особый, веерный график: рабочий день начинать с восьми или семи, а то и вовсе с шести часов.

От ректора бюджетного вуза земляки отшатнулись: ты чего, мужик? Правда, уже через год единоросс всё-таки прорвался на трибуну федеральных изданий. По опыту Китая, который географически хотя и расположен в пяти часовых поясах, но сумел ужаться до одного, пекинского времени, доктор наук предложил именно с Приморья и начать эксперимент, перенося его постепенно на всю страну. Помнится, один из блоггеров съехидничал в Интернете насчёт подобных манипуляций: «Жители Владивостока постепенно выработают привычку видеть в темноте».

Да и чиновник из Ростехрегулирования, оперативно давая разъяснения федеральному телеканалу, прожектёра, что называется, «срезал»: административное и солнечное время должны совпадать, иначе ночью будет светло, а днём - кромешная тьма. Теперь, наверное, опрометчивый метролог кусает локотки. Понятно почему: по данной проблеме со вторым посланием к Федеральному собранию высказался президент России Дмитрий Медведев и тоже заявил о возможном уменьшении часовых поясов. Выходит, всё настолько серьёзно, и Владивосток поднял такую волну, что лучше быть на гребне, нежели погрузиться на дно?

Более чем. Законопроект «О переходе РФ к поясному времени» фракция «Единая Россия» уже на следующий день после программной речи представила на рассмотрение Государственной думы. В этом документе содержатся предложения по отказу от летнего времени, и это только начало: упразднение «лишних» часовых поясов будет предусмотрено в последующем новом законе «Об определении времени». Известен и заказчик на его разработку - Минпромторговли РФ.

Итак, бюрократическая машина заработала, а со скрипом ли будут крутиться её шестерёнки или всё как по маслу пойдёт, зависит от чиновного рвения, которое, по определению одного императора, у иных столоначальников преобладает над разумом. Пример амурского губернатора Олега Кожемяко, который тут же взял под козырёк, не заставляет усомниться в быстроте и точности исполнения: «Будет сделано!»

Время - это такая субстанция, которая абсолютно не требует по отношению к себе каких-либо дополнительных усилий и затрат: издал декрет - и дело с концом. Опять же и контроль исполнения не требуется, и коррупции нет: взятку за «близость» к Гринвичу определённо никто не возьмёт.

А люди? Уже с июля 1917 года они терпеливо переносят все метрологические апробации. Ещё председатель Временного правительства господин Львов, не дожидаясь созыва Учредительного собрания, добился прибавления летнего часа, экспериментировали со временем советские премьеры Алексей Рыков и Николай Тихонов. В современной России почти всё Поволжье живёт вровень с Москвой, и лишь Самара да Ижевск местным временем дорожат. Странным образом на один час отличаются Новосибирск и Кемерово, лежащие в пределах одной долготы.

Получается, что у нас полная чехарда с переводом часов, и метрологические реформы, унифицирующие исчисление времени, назрели давно? Что ж, это действительно так.

 Сибирь исправит все ошибки

Только стоит ли с таким азартом переходить на минимум часовых поясов, сбивая с привычного ритма всю восточную половину страны?

Ответ на этот вопрос непременно родится, если взглянуть на карту России, где восточные регионы намного превосходят европейскую территорию, и та часть, что находится за Уралом, уже вовсе не «половина страны», а львиная её доля. С учётом геополитических постулатов, Москва в этом плане больше играет роль культурной столицы, и эту историческую значимость «сердца страны» невозможно отнять, да никто и не собирается этого делать. Вспомним хотя бы русского полководца Михаила Кутузова. В трагический час на военном совете в Филях, где речь шла о судьбе древнего города, фельдмаршал почти дословно процитировал фразу из популярной драмы Матвея Крюковского «Князь Пожарский» (1807): «Россия не в Москве, среди сынов она, которых верна грудь любовью к ней полна».

Но после распада Советского Союза и превращения западных республик в «самостийные» государства «белокаменная» оказалась почти на краю и объективно начинает утрачивать позиции связующего центра, напоминая то далёкое время, когда столицей московским царём-реформатором был определён молодой и деревянный, но именно приморский Санкт-Петербург.

«Перенесением столицы за границу - факт небывалый в истории народов - Пётр внёс до сих пор ощутимый раскол в русскую жизнь - раскол между народом и его властью, - писал сто лет назад ведущий публицист петербургской (!) газеты «Новое время» Михаил Меньшиков. - Москва была органическим центром сложения. Петербург явился механической точкой для новой, - не земской, а бюрократической кристаллизации. Оба эти процесса перепутались и стеснили друг друга, завершившись окончательной анархией последних лет».

Нынешние питерские, мечтающие о восстановлении городом на Неве своего прежнего статус-кво, как будто не замечают высказываний Михаила Осиповича, государственника и лучшего геополитика Российской империи. Вопреки логике постепенно перетаскиваются в Санкт-Петербург федеральные структуры (Конституционный суд РФ, Главный штаб ВМФ). Но так ведь можно раскидать по углам остатки централизованного управления, и без того критикуемого нещадно либералами-рыночниками. Как ни странно, большевики, на дух не признавая геополитику как «реакционную антинаучную доктрину», в выборе столицы ни на йоту не отошли от её имперских положений. В марте 1918 года комиссары исправили «блистательную», в оценке Карамзина, ошибку царя Петра, и всем «колхозом» переехали в первопрестольную.

По другой версии, революционных прагматиков слишком озадачило продвижение германца к Петрограду под финальные залпы Первой мировой. Страшно подумать, как бы мог повернуться весь ход истории при последующих испытаниях в период Великой Отечественной войны, если бы столицу так и не решились перенести вглубь. Присоединённые накануне западные территории стратегически очень пригодились при стремительном откате регулярных соединений Красной Армии на восток.

К великому сожалению, реалии таковы, что теперь и Москва оказалась почти на окраине государства. Как, скажем, Алма-Ата, которую президент Казахстана предусмотрительно сменил на новую столицу - глубинную Астану.

Тут и «заморачиваться» не надо, выбирая место под «стольный российский град»: сердцевина страны находится в Сибири, и это совсем не тот географический центр России, что официально вычислен картографами на эвенкийском озере Виви.

В трудное для страны лихолетье «на всякий пожарный» Сталин предложил в качестве столицы прикрытия более надёжную альтернативу Куйбышеву - Новосибирск. И послевоенный взлёт заштатного Новониколаевска, который начал застраиваться по-столичным лекалам, быстро обогнав в своём развитии исторически знатные соседние города, и научный десант Академии наук СССР, дружно высадившийся на Оби, - свидетельство того, как волевое решение одного человека может удачно изменить участь ничем не примечательного городка.

Как знать, может, и впрямь уготована для административного центра Сибирского федерального округа иная судьба - выступить тем самым столичным меридианом, отсчёт времени по которому будет удобен с точки зрения управления по обе стороны державы? Или есть ещё претенденты? Бывший красноярский губернатор, а ныне заместитель председателя Правительства РФ Александр Хлопонин, как легендарный Алексей Ермолов, ответственный теперь за Кавказ, в числе гипотетических географических точек будущей столице саркастически назвал даже Марс. Наместнику и «большому кораблю» с его «космическими» планами, как говорится, виднее.

...Мой журнальный герой, вступив в былинный возраст и как-то рассуждая о векторе нашей государственной политики, о том, «куда ж нам плыть», высказал мудрую мысль:

- Конечно, на Восток. Отсюда, с восхода солнца, кажется, и начинается подоплёка всей земной жизни.

Николай Алексеевич Юрлов, Красноярск