Старик и горе

На модерации Отложенный Николя Саркози пытается повысить во Франции пенсионный возраст — с 60 до 62 лет. Мера эта вынужденная, непопулярная, но необходимая и не фатальная с социальной точки зрения. Население страны стареет в связи с падением уровня рождаемости, но при этом современный уровень жизни и развитие медицины сделали возможным продлить трудоспособность населения.Однако большинство французов против этого решения, несмотря на его рациональность. Точнее говоря, на уровне логики они признают наличие проблемы, но никто не хочет начинать с себя. Людям хочется побыстрее избавиться от надоевшей работы — даже несмотря на предельно льготную 35-часовую рабочую неделю. То, что этих средств может в среднесрочной перспективе не хватить из-за недостатка молодых рабочих рук, является для большинства французов фактором второстепенным. Добавим к этому, что во Франции традиционно сильно профсоюзное движение, а общество готово к решительным — в том числе уличным — действиям в защиту своих интересов, даже если они задеты вынужденно и не очень значительно. Поэтому даже солидное большинство в парламенте не гарантирует того, что реформа будет принята, хотя серьезный шанс добиться успеха у Саркози остается.

В России вопрос о повышении пенсионного возраста также обсуждается, хотя преимущественно в экспертных кругах. Политики стараются обходить эту тему либо критиковать саму идею. Действительно, поддержка замысла повышения пенсионного возраста может сломать карьеру самого успешного политического деятеля. Социальная психология россиян противится подобной реформе даже в большей степени, чем это происходит во Франции. А с социальной психологией шутки плохи — вспомним, какие неприятности российским властям принесла монетизация льгот, проведенная в режиме «бури и натиска», когда тщательное разъяснение характера реформы заменили скороспелым пиаром. Кстати, в том случае речь не шла о мерах, способных вызвать долгосрочный активный протест, — людям только заменили на деньги их права, воспринимаемые как «символический капитал», а не только возможность продержаться до очередной пенсии. Прошло несколько недель, и протест «рассосался», льготники увидели, что не все так страшно.С повышением пенсионного возраста дело может обстоять иначе. Дело в том, что их средняя продолжительность жизни, по данным вице-премьера Александра Жукова, — 69 лет. (По данным, приведенным аналитиком компании ФБК Игорем Николаевым, 69 лет — средний возраст смертей от болезней кровообращения, а не средняя продолжительность жизни мужчин, составляющая 61,8 года. — «Новая».) Казалось бы, можно повышать пенсионный возраст хотя бы до уровня реформы Саркози. Но, во-первых, 69 лет — это существенно меньше, чем в европейских странах. Во Франции, например, средняя продолжительность жизни — 80 лет. Во-вторых, существует серьезный дисбаланс между продолжительностью жизни мужчин и женщин.

Это мировой процесс, но в России он ощущается сильнее. Мужчина в нашей стране, по данным специалистов, в среднем живет около 62 лет, женщина — 75 лет (для сравнения — во Франции, соответственно, 77 лет и 84 года). Нехитрые вычисления показывают, что даже после повышения планки среднестатистический месье Дюпон будет находиться на пенсии 15 лет, тогда как при принятии аналогичного решения в России господину (или товарищу) Сидорову государство будет платить пенсию только год. И это притом, что в последнее время средняя продолжительность жизни российских мужчин выросла (в 90-е годы она не достигала и нынешнего пенсионного возраста).Недостаток внимания к социальной психологии может дорого обойтись любому правительству. Для Маргарет Тэтчер, успешно выдержавшей годичное противостояние с шахтерами во время реорганизации угольной отрасли, фатальным стало введение подушного налога. Общество вытерпело жесткое нарушение корпоративных интересов своей части, но не захотело мириться с решением, затронувшим интересы всего населения.

Что делать в такой ситуации? Представляется, что выход один — мощные инвестиции в здоровый образ жизни. Своего рода контракт между властью и населением — первая не поднимает пенсионный возраст, пока продолжительность жизни российских мужчин не достигнет уровня, существенно превышающего пенсионный возраст. Этот проект не менее важен для общества, чем создание инновационных центров.Гарантирует ли такой подход гармонию интересов власти и общества? Нет, протесты все равно будут, как это показывает и опыт Франции, где при обсуждении столь острого вопроса были соблюдены необходимые демократические процедуры. Однако в этом случае число недовольных будет существенно меньше по сравнению с сугубо технократическим вариантом, не учитывающим тонкую материю социальной психологии. Одно дело — неизбежные уличные протесты, но совсем другое — мощный социальный конфликт, по сравнению с которым монетизационные треволнения покажутся детской игрой.