Об истинном христианине.

Христианские жрецы много толкуют о том, что человек должен пренебречь земными благами, что смысл существования в подготовке к загробной жизни. Попы внушают верующим презрение к земному; твердят, что Земля - "юдоль плача", и что люди должны "смириться" и отказаться от мысли изменить жизнь к лучшему - "на все воля божья".

Когда обремененный заботами верующий христианин задавал своему "духовному пастырю" (т.е. "пастуху" - дословно) вопрос: "как жить" - тот советовал брать пример со "святых мучеников", аскетов, жизнь которых якобы "была подвигом".

Слово "аскетизм" происходит от греческого "аскео" - упражняю. По христианскому учению, аскетами называются люди, разными способами истязающие себя, удаляющиеся от "соблазнов Мира" и помышляющие лишь о "спасении души".

Аскетизм прославляется христианством. В "Житиях святых" можно прочитать, например, как "святой" Макарий Александрийский полгода ночевал в болоте, терпя укусы ядовитых насекомых. А "святой" Феодосий умерщвлял свое тело тем, что сидел нагишом в пещере, облепленной оводами. Симеона Столпника церковь прославляет за то, что ел он только раз в неделю, по воскресеньям, и, чтобы "обуздать свою плоть", обвязался накрепко веревками - да так, что весь покрылся язвами и нарывами. Закончил свой "подвиг" этот чемпион аскетизма тридцатилетним стоянием на высоком столбе. В повествованиях об основателе католического ордена францисканцев, Франциске Ассизском, жившем в начале 13-го века, с умиление рассказывается, как этот "герой" снял с одежды насекомое со словами: "Милая сестра-вошка, хвали со мной господа!", и осторожно водворил его к себе на голову.

И вот с таких-то "героев"-аскетов, "спасавшихся" вдали от людей, в лесах и на болотах, в пещерах или на столбах, христианские жрецы предлагают брать пример, называют их "образцами добродетели". Резюмировал все вышесказанное Епископ Зенон, живший в 4-м веке, который однажды изрек: "Высший подвиг христианской добродетели - это растоптать под ногами природу".

Еще в 18-м веке знаменитый французский философ Поль Гольбах писал: "Кто такие <святые>? Это молящиеся, постящиеся, терзающие себя люди, которые бегут от мира, которые, как совы, радуются уединению, которые воздерживаются от всякого удовольствия, которые бегут от всего, что может отвратить их хоть на минуту от их фантастических упражнений... Что останется от людей и во что обратятся люди, если каждый захочет быть <святым>? Общество распадется, люди же станут дикарями". По этому же поводу Максим Горький писал: "Церковь, стремясь примирить раба сего участью и укрепить свою власть над его разумом, утешала его, создавая героев кротости и терпения, мучеников и отшельников.

Но сколько бы не твердила церковь о бренности всего земного, ей никогда не удавалось подавить в людях стремления к обычным земным радостям и мирскому счастью. Нелепо думать, чтобы кого-либо из нормальных людей могли прельстить "подвиги" прославляемых христианской церковью аскетов. Здравомыслящий человек никогда не купится на сомнительные посулы о "воздаянии в раю" за земные страдания; и не занимается самоистязанием и жизнеумерщвлением.

Он просто отвергает импотентный аскетизм, но напротив, воспитывает в себе подлинное мужество, отвагу, любовь к труду и знаниям - истинные качества полноценного человека.

А если серьезно, что же в христианстве есть такого особенного? Обряды ворованные, философия тоже ворованная. Вся этика в чистую у зороастрийцев списана. Что же особенного?

Есть такое. Крещение. Не сам обряд, посвящения есть у многих, а та роль, которую христиане ему отводят. Именно крещение все определяет. Ведь совершенно не важно, как праведно живет НЕкрещеный человек - по канонам христианства - место его все равно в аду. А крещеный, как бы не грешил, всегда покаяться может. Для христианина крещеный тать лучше некрещеного праведника.

И к чему это ведет? А вот к чему. Живет себе этакий жалкий человечишка, глупый, подлый и трусливый. И всем вокруг этот человечишка завидует. Тот сложен как Аполлон, а по человечишке можно анатомию изучать. Завидно человечишке. Этот академик, а человечишка к пятому класу с трудом по складам читать выучился. Опять же завидно человечишке. А уж как соседу завидно! Ему всяк ключи от сейфа доверит, так его честность известна. А человечишке никто и копейку ломаную на хранение не оставит. И что же делать человечишке? Так от зависти и помирать?

Можно, конечно, над собой потрудиться. Спортом заняться. Книжки почитать. Вести себя поприличнее. Стать хоть чуток честнее. Глядишь и найдется за что его уважать. Да только лень все это человечишке. Этож как напрягаться нужно! Ему бы так - утром проснулся и уже Аполлон. Мечты, мечты...

Но вот нашелся добрый человек, посоветовал: ты бы в церковь сходил. И пошел человечишка в церковь. Раз сходил, два сходил. Понравилось человечишке. Да и как не понравиться: "мытари и блудники впереди нас в рай пойдут", "пусть бросит камень тот, кто без греха", "блаженны нищие духом"... И все меньше и меньше человечишка завидовать стал. Да и с чего завидовать? Все грешны, все в грехе живем.

И вот пришло время. Сподобился наш человечишка креститься. Окрестили его, пришел он домой и хотел было по привычке соседям позавидовать. Да вовремя опомнился. "Что это я" - думает человечишка - "Я же теперь христианин. Это они мне завидовать должны. Что с того, что они все такие честные да умные? Все одно гореть им в гиенне огненной. А я хоть и грешу, да каюсь. Добрый боженька мне, крещенному, все и прощает. Вот я в рай и пойду". И так хорошо от этих мыслей человечишке стало, пролились они бальзамом на его жалкую душонку.

Так и живет с тех пор человечишка. Ходить в церковь. Ставит там свечку. Молится. Кается. Вполне искренне, замечу, кается.

А что же еще поменялось? Да ничего. Как был он трусом, так и остался. Как был подлецом - так и остался. Как раньше доносы на соседей писал, так и сейчас пишет.

Хотя нет, изменилось. Завидовать соседям человечишка перестал. Даже больше - с высока теперь на них, некрещеных, смотрит. А в остальном, как был человечишкой, так и остался.