ПАСХАЛЬНЫЙ СЛУЧАЙ

Вот, братцы мои, и праздник на носу — пасха православная. 
Которые верующие, те, что бараны, потащат свои куличи святить. Пущай тащат! Я не потащу. Будет. Мне, братцы, в прошлую пасху на кулич ногой наступили! 
Главное, что я замешкался и опоздал к началу. Прихожу к церковной ограде, а столы уже заняты. Я прошу православных граждан потесниться, а они не хотят. Ругаются. 
— Опоздал,— говорят,— чёрт такой, так и станови свой кулич на землю. Нечего тут тискаться и пихаться — куличи посроняешь. 
Ну, делать нечего, поставил свой кулич на землю. Которые опоздали, все наземь ставили. 
И только поставил, звоны и перезвоны начались. 
И вижу, сам батя с кисточкой прётся. 
Макнёт кисточку в ведро и брызжет вокруг. Кому в рожу, кому в кулич — не разбирается. 
А позади бати отец дьякон благородно выступает с блюдцем, собирает пожертвования. 
— Не скупись,— говорит,— православная публика! Клади монету посередь блюдца. 
Проходят они мимо меня, а отец дьякон зазевался на своё блюдо и — хлоп ножищей в мою тарелку. 
У меня аж дух захватило. 
— Ты что ж,— говорю,— длинногривый, на кулич-то наступаешь?.. В пасхальную ночь... 
— Извините,— говорит,— нечаянно. 
Я говорю: 
— Мне с твоего извинения не шубу шить.

Пущай мне теперь полную стоимость заплатят. Клади, говорю, отец дьякон, деньги на кон! 
Прервали шествие. Батя с кисточкой заявился. 
— Это,— говорит,— кому тут на кулич наступили? 
— Мне,— говорю,— наступили. Дьякон, говорю, сукин кот, наступил. 
Батя говорит: 
— Я, говорит, сейчас кулич этот кисточкой покроплю. Можно будет его кушать. Всё-таки духовная особа наступила... 
— Нету,— говорю,— батя. Хотя всё ведерко на его выливай, не согласен. Прошу деньги обратно. 
Ну, пря поднялась. Кто за меня, кто против меня. 
Звонарь Вавилыч с колокольни высовывается, спрашивает: 
— Звонить, что ли, или пока перестать? 
Я говорю: 
— Обожди, Вавилыч, звонить. А то под звон они меня тут совсем объегорят. 
А поп ходит вокруг меня, что больной, и руками разводит. 
А дьякон, длинногривый дьявол, прислонился к забору и щепочкой мой кулич с сапога счищает. 
После выдают мне небольшую сумму с блюда и просят уйти, потому, дескать, мешаю им криками. 
Ну, вышел я за ограду, покричал оттеда на отца дьякона, посрамил его, а после пошёл. 
А теперь куличи жру такие, несвячёные. 
Вкус тот же, а неприятностей куда как меньше.