Добро и зло: борьба с переменным успехом?

На модерации Отложенный Все знают о существовании добра и зла. Естественно, знаю об этом и я. Мой сосед по селу, Валерий Григорьевич, фигура неординарная. «Когда не пьёт – золото!» - так охарактеризовала его предпринимательница Софья, которая постоянно привлекает Валеру к подённой работе. Когда-то он закончил в Питере профтехучилище. «Я – жилистый!» - любит он повторять. И в самом деле, после запоев настолько сникает, что, кажется, всё, конец приходит мужику. Ему уже полных пятьдесят три года. А потом герой оживает. В тяжелейших случаях он обращается к Богу. Я думаю, что Господь благосклонно относится к нему из-за того, что трудами его можно иногда любоваться.

Это и заборы, и грибки разные, и погреба, и другие поделки… За одиннадцать лет, прошедших со времени покупки мною половины дома в нагрузку с соседом, всё бывало. И замахивался он на меня по пьяни неоднократно, и как-то раз в белой горячке разбил плахой окно в моей половине дома. После того разбоя он спрятался в одной из берлог. Дело было летом, берлоги пустовали, милиция разбойника не выследила. Я, правда, года два с соседом не общался. Еду ему передавал через его пса Жулика. Пёс соседский был очень умным. Он выпрашивал, к примеру, половину батона, брал её в зубы и относил хозяину.

Жулик приносил Валере и кур, и куски мяса, украденные с цыганской веранды. Прошло уже года два, как Жулик погиб, и у хозяина стало больше проблем с добычей пропитания, постоянно встаёт вопрос о подённой работе. Зимой меня в селе не бывает, и Валера провёл из своей половины электричество в мою баню, пользовался ею без моего высочайшего разрешения, сжёг по этой причине поленницу дров в предбаннике. Возмущаться я не стал, поскольку он этим летом топит баню и для меня. Каждую субботу готовлю ему шикарный обед… Правда, носить воду в баню ему уже надоело. Ничего страшного, воду стал носить я. Пока по шесть вёдер из двенадцати запланированных. А вот к субботнему обеду у меня он привык, и менять эту привычку не собирается…

Хотя в последние дни, в связи с финансовой самостоятельностью, он старается на меня не оглядываться, и я радуюсь этому… Все эти годы я подкармливал Валеру, и продолжаю это делать по мере возможности. Благодарности не жду, человек он, мягко говоря, не очень благодарный. Об этом и другие соседи рассказывают. Работая у цыганского барона, он жалуется мне, что надоело мясо на обед. Работая у руководителя сельскохозяйственного предприятия, сетует, что надоела рыба. А когда выпьет, разносит мои обеды в пух и прах. И окрошка надоела, и котлеты, и кофе, и сыр, и печенье… Я, конечно, понял, что он устраивает негласный конкурс, кто его лучше накормит. Чужих затрат, как правило, не считает, а вот со своими денежками расстаётся с трудом, когда не пьёт. Хотя затраты эти только на себя любимого… А вот в июле месяце у меня возникли сомнения. А всё из-за трёх галок, которые навели на некоторые мысли. Они дважды садились рядком на одной ветке тополя и истошно орали, пока я не выходил на улицу.

Я не знаю птичьего языка, но здесь любой дурак переведёт: «Эй, мурло! Ты почему до сих пор не вынес нам еды! Скупердяй человеческий! Позор-р-р! Позор-р-р! Позор-р-р!». Я забывал иногда выносить им подготовленную тарелку с хлебом, залитым супом с лапшой или ещё чем-нибудь. И тут меня осенило: «А может, я в чём-то виноват? Прикормил соседа, а он, как эти галки, рот раскрыл, а закрыть не может. Или уже не хочет»… Эту мысль догнала другая: «А вдруг галкам этим я задолжал ещё с предыдущей жизни. Иначе с чего бы они в такой категоричной форме требовали с меня еду, гвалт неимоверный устраивали?»… Вторую мысль догнала третья: « При расчёте пенсии берётся во внимание то обстоятельство, что пенсионер должен прожить только десять лет. А ведь отдельные особи живут до девяноста или ста лет. Может, они не имеют право раскрывать рот по истечении десятилетнего срока?

А ведь через два года и мне будет семьдесят». А с другой стороны, и представители властных структур никогда клюв не закрывают в намерении долбануть кусок пожирней. Может, и им чего-то я должен? Хотя бесплатное университетское образование и квартиру получил от другой власти. И эта шушера здесь не причём. А при нынешних властях шестнадцать лет перед пенсией работал в открытых самим учебных заведениях и журнале. Может, за разрешение открыть эти структуры всё ещё чего-то должен им? Ой, не буду продолжать. А то договорюсь до того, что у каждой твари нахожусь в неоплатном долгу. Опять заносит… Какие промежуточные выводы можно сделать, учитывая мой одиннадцатилетний эксперимент? Ну, во-первых, срок очень небольшой для того, чтобы подводить итоги. За такой период времени трудно исправить человека, в котором заложен свой самобытный и эгоистичный фундамент.

Подобные эксперименты проводить надо для того, чтобы какой-то период можно было прожить без большого напряжения. На пенсии это важно. Но небольшое напряжение, поддерживающее человека в своей форме, необходимо. Нужна готовность к неожиданным поворотам, требующим, если не дать соседу в «репу», то хотя бы умело ретироваться от него, с наименьшими потерями. Реакция у него мгновенная. Лет восемь тому назад он так треснул сыну моей уборщицы сковородкой по голове, что того еле откачали в больнице… А ведь жить в мире, хотя бы в плохом, лучше, нежели в постоянных боевых столкновениях… А может быть, у моих коллег есть свой опыт существования с подобными особями. Ведь жить, что ни говори, нам приходится с теми, кого Бог послал… Так можно ли, на ваш взгляд, воздействовать на человека, делая ему только добро? Станет ли он, в конце концов, на добро отвечать добром? Или напрасны наши потуги и совершенно правильно на этот вопрос отвечает поговорка «Горбатого могила исправит!»?…