Политика с тараканами

Что лежит на дне синих ведерок?

Мадагаскарские тараканы бродят по зданию суда, москвичи выходят на улицу с синими ведрами на голове, партия “Яблоко” запускает в небо воздушные шары и “бреет бороду” главе Центризбиркома, а над Питером и вовсе поднимается многометровый фаллос. Современная политика все больше напоминает современное искусство. Или наоборот? В этом попытался разобраться корреспондент “МК”.

  Первая московская монстрация.

“Будь, маразм!” 

12 июля в Таганском суде состоялось итоговое слушание по делу о выставке “Запретное искусство-2006”. Ее организаторов, Юрия Самодурова и Андрея Ерофеева, судили за разжигание религиозной розни и приговорили к штрафам. Само же судебное заседание переросло в перформанс, устроенный как защитниками актуального искусства, так и его ярыми противниками.

Участники арт-группы “Война” Петр Верзилов и Анастасия Рыбаченко выпустили более трех тысяч крупных (мадагаскарских, венесуэльских и мраморных) тараканов. Пока насекомые с молниеносной скоростью расползались по зданию суда, активисты скандировали: “Тараканы у вас в голове!”, “Долой тараканий суд!”, “Свободу актуальному искусству!”. Противники выставки, в частности представители ультраправой политической группы “Народный собор”, тут же предприняли ответные шаги и провели над Верзиловым, которого трое охранников волокли в автобус, нечто вроде сеанса экзорцизма — процедуры изгнания бесов. А после заседания они и вовсе начали расхаживать вокруг здания суда с иконами в руках, изображая крестный ход.

“Тараканий суд” — не самая громкая акция “Войны” (некоторые ее анонимные участники и вовсе заявляют СМИ, что группа не имеет к акции отношения, а Верзилова из нее исключили). 14 июня перед зданием УФСБ в Санкт-Петербурге внезапно “встал” большой фаллос — его изображение нанесли на одну из сторон разводного Литейного моста.

  “Война” — это коллектив художников, которые делают высказывания на общественно-политические темы, используя художественные средства и методы, — рассказывает Петр Верзилов, характеризуя деятельность группы как радикальный акционизм, — Власть ведет себя очень перформативно, и получается, что акционизм как метод — это очень удобный способ ей отвечать”.

  Впервые группа громко заявила о себе в 2007 году, когда активисты закидали живыми котами московский “Макдональдс”. Затем, после смерти поэта Дмитрия Александровича Пригова, участники провели по нему поминки, накрыв стол прямо в вагоне метро и сделав круг по Кольцевой линии. Однако куда более скандальной стала секс-оргия в Биологическом музее: проведенная накануне президентских выборов 2008 года акция под лозунгом “Е..сь за наследника Медвежонка!”, в частности, высмеивала проект по повышению рождаемости в стране..

  В конце апреля Москва познакомилась с новым видом уличных акций — монстрацией, с помощью абсурдных лозунгов пародирующей привычные демонстрации. Около ста человек прошлись карнавальным шествием по набережной Тараса Шевченко с транспарантами “Будь, маразм!” и “Ломай комедию!”. В нелепых разноцветных шапках, противогазах, строительных касках участники веселились, играли на флейтах, держа плакаты: “Я ненормален”, “Осторожно, люди!”, “Олени даже подумать не могут”, “Сингулярность в каждый дом”, “Танцуй, пока с бородой” и др. Даже малышу в коляске достался лозунг “Держитесь левой стороны”. “Мы пытаемся действовать, не признавая систему во всех ее проявлениях — как власть, так и оппозицию вообще”, — объяснил организатор московской монстрации Сергей Дерин.

  Удивительными были не только внешний вид монстрантов, но и... улыбчивость представителей правопорядка. Видимо, сталкиваясь на московских улицах с куда более серьезными оппонентами, в веселящихся монстрантах столичные власти еще не успели отыскать угрозу суверенитету страны…

Показателен, однако, опыт Новосибирска, родины монстраций, где в 2004 году активисты арт-группы CAT (Contemporary Art Terrorism) впервые примкнули к первомайскому шествию коммунистов, пародируя закоснелость формы их политической активности. Устав от обезличенных, из года в год повторяющихся коммунистических слоганов, они решили “промонстрировать” толпу, примкнув к ней с лозунгами “Ы-ы-ыть” и “Таня, не плачь” на характерно красном фоне. Монстранты не выступали против коммунистов, они вообще не рассматривали себя в контексте политики, воспринимая происходящее как художественную акцию. Но за новосибирских монстрантов взялись местные власти. Конфликт достиг своего пика, когда в 2009 году, после настоятельных требований Центра по противодействию экстремизму областного УВД, чтобы никаких акций не проводилось, монстрация все же состоялась. Вскоре после этого у лидера новосибирских монстрантов художника Артема Лоскутова внезапно “нашли” пакетик с марихуаной. Его продержали два месяца в СИЗО и приговорили к штрафу в 20 тысяч рублей. Эти события и обеспечили резкий приток внимания к жанру монстраций. В 2010 году на улицы Новосибирска вышли уже около двух тысяч монстрантов! Акции прошли также в Москве, Санкт-Петербурге, Омске и Красноярске.

“Йа мигалко, мне все мона”

  Между тем “театральные” действа все чаще устраивают не только художники, но и далекие от искусства граждане, недовольные властью. Один из самых ярких примеров — движение “синих ведерок”. Во время автопробегов его участники крепят к своим транспортным средствам (это могут быть даже велосипеды) синие пластиковые ведра, напоминающие мигалки на машинах чиновников, и колесят по улицам города.

  “Мигалка — это символ власти. Обозначение человека, который принадлежит к особой группе лиц, высшему слою общества, — объясняет активист Дмитрий Андрианов. — Это признак расслоения общества на феодальные классы. Мы решили это пародировать, меняя символ власти на шутливый клоунский атрибут — ведро”.

  Общественное недовольство чиновниками сдетонировало после ДТП на Ленинском проспекте с участием вице-президента ЛУКОЙЛа Анатолия Баркова и сконцентрировалось на борьбе с мигалками. Но впервые ведра на крышах двух машин появились в 2006 году на акции в поддержку Олега Щербинского. Его обвиняли в ДТП, в результате которого погиб губернатор Алтайского края Михаил Евдокимов. Идея же принадлежала председателю Комитета по защите прав автомобилистов Алексею Дозорову.

  “Синеведерочники” признают, что креативный подход к решению проблемы — мера скорее вынужденная. “Если бы мы проводили акции не в форме флэшмобов, нам давно бы уже приписали экстремизм, о чем нас уже неоднократно предупреждали. Мы действуем в рамках закона, чтобы не провоцировать власти на агрессию”, — признается Дмитрий Андрианов. Хотя и это помогает не всегда. Если раньше с представителями “синих ведерок” боролись локально, силами сотрудников ГИБДД, рассеивающих колонну участников пробега или выписывающих нелепые штрафы за тонировку или неправильную парковку, то теперь в бой пошла тяжелая артиллерия. Госдума уже приняла в первом чтении законопроект, кроме прочего значительно усложняющий проведений акций с использованием транспорта.

  Еще более дикой выглядит борьба с пешими “ведерочниками”. В начале мая, надев на голову синие ведра, похватав синие лейки, воздушные шарики и даже цветочные горшки, участники флэшмоба под ритмы тамтамов пошли гулять по маршруту от Нового Арбата до Белого дома. “Мы гуляли, веселились, уже начали расходиться, когда появился ОМОН и без предупреждения задержал шесть человек”, — рассказывает Андрианов.

Поводом для задержания якобы стала надпись на ведре “Йа мигалко, мне все мона”, которую правоохранительные органы приняли за лозунг, а сам флэшмоб — за несанкционированное шествие. “Теперь любая шутка, написанная на ведре, считается политическим лозунгом”, — комментировал тогда Андрианов, уточнив, что следующая акция будет иметь статус экскурсии. Так и сделали. “Чтобы не потеряться”, участники держали в руках синие шарики. И никаких ведерок. “Ведерки теперь — политическое, это опасно”, — грустно пошутил Андрианов.

  Показать, как мог бы выглядеть протест “синих ведерок” в случае их радикализации, удалось активисту “Войны” Леониду Николаеву по прозвищу Леня Е..нутый, пробежавшему с ведром на голове по машине ФСО. “Кремлевская набережная, неоимперские символы в виде машины ФСО со спецсигналом, — рисует картинку акции Петр Верзилов. — Это образ беспредела. И вот беззащитный активист, который атакует ее с той же степенью беспредельности…”

Как побрить Чурова

Театральные акции все активнее используют и “профессионально” недовольные системой оппозиционные политики.

 “Мы довольно часто проводим такие акции, они как-то оживляют, делают мероприятие более зрелищным и прессу больше привлекают”, — рассказывает лидер партии “Яблоко” Сергей Митрохин. Так, в поддержку малого бизнеса “яблочники” инсценировали сказку об избушке, из которой выгнали зверей. Их играли сами бизнесмены. “Олицетворяла сказка то, что малый бизнес начал развивать экономику, а потом пришли олигархи и выкинули его из избушки”, — объясняет Митрохин.

 Любовь “яблочников” к театрализации появилась неспроста: один из основных организаторов акции Александр Гнездилов — театральный режиссер. “Для меня принципиально важно, чтобы акции заканчивались без задержаний, — признается он. — А театрализация открывает определенные возможности, потому что можно придумать такую форму, которая будет понятна людям, но при этом властям будет очень трудно подвести ее под свои собственные запреты. Я горжусь тем, что 25 августа 2008 года мы провели акцию на Красной площади (посвященную 40-летию выхода на площадь диссидентов.— Д.Р.), и нас не задержали”. Гнездилову “было важно, чтобы эти 40 лет не прошли напрасно и чтобы участники ушли с площади своим ходом. Cтали искать форму, которая не требовала бы “уведомления” властей. Появилась идея, что нужно выпустить в небо восемь шаров как символ свободы — того, что невозможно остановить. Их можно убить, в них можно выстрелить, но пока они не лопнули, они летят”. В итоге к Лобному месту вышло восемь человек (в том числе известный правозащитник Сергей Ковалев) и выпустили шары в небо. Тут же подоспели сотрудники ФСО, но они, по словам Гнездилова, оказались в “большой растерянности — к чему придраться?”.

 Воздушный шар участвовал и в другой акции “яблочников”. Возмутившись снятием своих списков с выборов, партийцы решили напомнить главе Центризбиркома его старую клятву. В мае 2007 года Владимир Чуров заявил: “Ну что мне, бородой, что ли, своей поклясться, что я сделаю все, чтобы выборы были честными? Клянусь!” Он, может, и забыл, а вот Митрохин — нет. И лидер “Яблока” вывел “брадобрея” в фартуке с полутораметровыми бутафорскими ножницами и огромным зеленым шаром к зданию ЦИК, после чего участники под дружное скандирование “Чуров, сбрей бороду!” запустили ножницы в небо. Они, к радости “яблочников”, застряли в проводах на уровне верхних этажей здания...

Впрочем, тогда организаторов акции задержали. Как и во время недавнего флэшмоба в защиту Байкала, когда активисты “Молодежного Яблока” вышли на Красную площадь с белым полотном, на котором было только изображение озера. Элемент театрализации не спасает и сторонников координатора “Левого фронта” Сергея Удальцова, выходящих на протестные акции с черным листами бумаги — “черной меткой”, символизирующей “недоверие граждан к политике московских властей”.

 Партия беспорядка

“В недавнее время произошла очередная вспышка популярности таких вот мероприятий”, — говорит политолог Владимир Прибыловский, создатель движения “Субтропическая Россия”, занимавшегося пародированием политических реалий начала 1990-х. Одним из главных требований “Субтропической России” было “улучшение политического климата путем повышения минимальной температуры окружающей среды до плюс 20 градусов”. Примечательно, что в составе Координационного совета на сайте движения значится и Сергей Митрохин...

 “Субтропическая Россия” — это был такой юмористический проект, — рассказывает Митрохин. — Реально он существовал в виде шутливых заявлений, которыми занимались Прибыловский и Белонучкин. Я просто присутствовал в качестве группы поддержки”. При этом политик признает, что “элемент юмора, который содержался в документах движения, наверное, каким-то образом оказал влияние на “Яблоко”. Сейчас, если говорить серьезно, я не очень бы поддержал (“программу” Субтропической России. — Д.Р.), потому что в случае реализации прогнозов о потеплении климата Россия может стать субтропической, но хорошо от этого никому не будет”, — наверное, пошутил он...

Участием в подобных организациях могут похвастаться и другие актуальные фигуры. Как рассказывает Григорий Белонучкин, политический журналист и автор еще одного пародийного проекта — “Броуновского движения”, — для его регистрации как политической партии потребовалось сформулировать цель. Убедить Минюст в том, что у “партии Беспорядка” — ведь броуновская частица движется хаотично — цели быть не может, возможным не представлялось... “Был такой замечательный анархист Андрюша Исаев, — рассказывает Белонучкин. — Ему удалось невозможное — сформулировать цель. По всем координатам броуновская частица может двигаться произвольно в разные стороны, а вот по координате времени — только в одну. Поэтому Исаева осенило, что цель “Броуновского движения” должна формулироваться так: успешное завершение 20-го века и благополучное проследование в 22-й”. Сегодня этот “замечательный анархист” — председатель Комитета Госдумы по труду и социальной политике (“Единая Россия”) и крепкий государственник.

По мнению Прибыловского, “арест Людмилы Алексеевой накануне Нового года, когда она вышла в костюме Снегурочки (на “митинг несогласных”. — Д.Р.), — прямой отклик на акцию “Оранжевой альтернативы” в Польше, организации, которая 1980-е годы высмеивала засилье красной коммунистической символики и устраивала всевозможные хэппенинги, в частности знаменитую новогоднюю демонстрацию Дедов Морозов. При этом Прибыловский утверждает, что и Людмила Алексеева заявляла о своем участии в “Субтропической России”.

Перформанс проникает всюду. Художественные формы используются не только недовольными оппозиционными силами, но и их оппонентами. Особенно популярны они у активистов антиоранжистских проектов (“Наши” и пр.), которые пытаются хоть как-то оживить свои “технические” акции. И кажется, недалек тот день, когда и самые видные власть имущие будут проводить свои встречи в карнавальных костюмах и доводить свои решения до населения посредством хэппенинга. Впрочем, если судить по заседаниям Госдумы, это время уже и так настало.