«ЛЮБИМЫЙ» ПРОДУКТ АМУРЧАН

Говорят, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Тысячу раз я слышал по радио про разваленную экономику, про мурло капитализма, про сырьевой придаток, который представляет сейчас наша страна. И не то, чтобы не верил. Поверишь. Но послушаешь телевизор, радио – создаются новые фабрики, заводы, Россия вновь выпускает продукцию, аналогов которой нет в мире – и как-то выходит, что врёт оппозиция, может власти ей не хватает?

Разобраться в этом вопросе мне помогли китайцы. Сомневаюсь, что сам бы я взялся выполнять работу, из-за которой надо мной мрачным юмором подшучивали: «Вы, оказывается, страшный человек» из-за запаха от обрабатываемой мной продукции, который проникал во все помещения здания. Другая чистая и интересная работа у меня была и так. Но у моих знакомых китайцев закончились визы, рассчитывали они приехать как можно быстрее, может быть, даже через 2 недели, поэтому попросили меня помочь им в их бизнесе – скупке шкур КРС у продавцов мяса. Продавцы мяса покупают скот у населения, забивают его, мясо везут по торговым точкам, а шкуры – китайцам, а, значит, и выполняющему их обязанности - мне.

Ничего сверхобычного в этой деятельности не было, пока продавцы мяса меня не стали угощать отходами производства – коровьими ногами.

- Бери, бери, - говорили мужчины, - мы все равно их выбрасываем. Холодец дома сделаешь.

- То есть, как выбрасываете?

- А кому они нужны? Ну, возьмем себе одну, две ноги, ну, рабочим (помогающим убивать животное) дадим, если попросят, а остальные - куда девать летом?

И, действительно, куда, если многие мужчины каждый день или через день привозили от 3 до 7 шкур?

- А почему вы их (ноги) не сдаете на рынок?

- Так ведь их никто не берет. Летом горожане не едят холодец. Это поздней осенью, когда ударят холода, мы их палим и замораживаем, а потом сдаем сотнями на рынок в продажу. Тогда берут. А сейчас их никто не ест.

Мне показалось, что я ослышался.

- То есть, как никто не ест?

- А вот так! Не едят и всё.

Обескураженный, я стал говорить всем шоферам, чтобы они везли мне ноги. Выбрасывать такое добро – это уж слишком! Они и повезли…

Везли, конечно, далеко не все. В день было от 15 до 25 шкур. То есть, среднее арифметическое – 20 коров, у которых - 80 ног. Если грубо прикинуть, что из них, самое большее, 30 съедаются, то пятьдесят должны выбрасываться. Иногда в день привозили 1-2 ноги, а иногда 1-2 мешка. Многие шофера забывали привезти, многие кормили ими своих собак и т.д. Но в основном их выбрасывали.

«Если это такая дыра в бизнесе, - подумал я, - может быть, сам Бог мне дает возможность эту нишу занять». Не то, чтобы мне нравилось это дело. Но когда выбрасывают добро, а ты можешь его пустить на пользу ….

Первичное средство производство – паяльная лампа – была уже куплена давно. Я поехал на рынок к ветеринарам спрашивать условия приема коровьих ног.

- Мы принимаем ноги только с тушей, - ответили мне. – К каждой туше – 4 ноги.

- А почему не отдельно от туши?

- Молодой человек, у животных есть разные заболевания. Мы проверяем тушу на их наличие. Если заболевания, при которых продажа запрещена, у туши имеются, мы её всю бракуем. Каждую отдельную ногу мы не проверяем. Мы проверяем заболевания только у туши.

Как говорится, на всё воля Божия. На следующий день я сказал о результатах моего похода мужикам, привозившим шкуры.

- Врёт, - единодушно сказали многие. - Зимой мы сотнями сдаем отдельно от туш и, ничего, принимают.

Один мужчина посоветовал дежурить там и, если кто будет сдавать туши без ног, попросить его сдать с его тушей мою продукцию. Но это пахло криминалом. Зачем нормальным мужикам такая морока – нести ответственность за неизвестно какие ноги, если что? И мало кто согласился бы это делать бесплатно. Кроме этого, возникала масса других «а если…». Я отказался от этой идеи.

Так как ноги везли постоянным потоком, я обзвонил всех знакомых, предлагая забирать у меня не опаленные ноги бесплатно, дал объявление в газету о раздаче мяса. Кто-то из знакомых забирал. Но многие отказывались. Главная проблема была, конечно, в опаливании. У кого были паяльные лампы и двухуровневые гаражи с холодильником под землей, брали охотно и мешками. Приходили люди и из малообеспеченных семей. Надо было видеть, как они пытались мне дать денег, которых у них было совсем немного, выражая свою благодарность за рюкзаки мяса. Приезжали на машинах спортсмены - любители пикников на природе. Вы попробуйте на ораву накупить мяса! В одном здании со мной в другой организации работала женщина-врач. И она обрисовала мне типичную картину семейного достатка трех замужних дочерей. Хоть и все работают, мясо могут себе позволить лишь по выходным и праздникам, да в день зарплаты. На улице стояло лето, но ничего, её зять тоже брал мешками, опровергая слова крестьян, что горожане летом не едят холодцы.

Честно говоря, я и сам вдоволь наелся мяса только в это время. Только, когда я мог есть холодец и другие блюда из ног столько, сколько хочу, я понял, что так не ел мяса, наверное, со времен социализма. Ведь именно тогда никто не думал о еде так, как думают сейчас многие. Не то, чтобы я сейчас голодал. Но, когда покупается мясо в семью, обычно, даже если жарится большая сковорода, наедаются хорошо все один раз, да и то не чистым мясом, а мясом с картошкой или макаронами. Постоянно думаешь, как оставить родственникам, тем более, младшим. И не замечаешь, что как следует не наедаешься.

И, тем не менее, часто я не мог никому сплавить ноги. Домой хватало одной на 2 дня. А в летнюю жару, несмотря на то, что цех был прохладным, уже на следующий день к вечеру оставшиеся ноги можно было выбрасывать. Поэтому холмик из выброшенного мяса на свалке, расположенной в должном отдалении от склада, начал расти. С середины июля до осени курган вырос на высоту человеческого роста.

Однажды я увидел организацию, называющуюся «Остров спасения», ютившую бездомных домашних животных и диких, попавших в беду, но когда там услышали, что нужно за мясом куда-то ехать, а ноги - еще и опаливать, почему-то посчитали меня несерьезным. Они были уверены, что я должен им привозить уже готовое. Телефон мой взяли, но так и не позвонили.

Кроме ног в этом мясном кургане были еще хвосты и уши коров. Из ушей также получается вкуснейший холодец, а самое вкусное мясо в корове – это хвост. Суп или борщ на основе коровьих хвостов – это сам по себе такой деликатес, что не надо никаких национальных кухонь для придания ему особых вкусовых качеств. Но у продавцов мяса и ушей, и хвостов хватало, а возиться с лишними они не хотели. Вот и выбрасывали…

А какое исключительное фармацевтическое средство для больных суставов организма – эти уши и ноги КРС! При нарушении гладкости суставной поверхности, когда из-за нарушения обмена веществ в суставе поражается хрящ, рекомендуется есть именно холодцы, а не выбрасывать их производное на свалку.

Вспоминалось, какие в школе приводились примеры отвратительной личины капитализма, когда японские рыбаки вынуждены были убить массу китов – касаток, и дельфинов-бутылконосов, так как те становятся их конкурентами в ловле каракатиц, как клеймили позором бразильских капиталистов, заставивших рабочих выбросить в море излишки кофе, чтобы в мире не упала на него цена. Как обличают фарерские обычаи убийства китов, мясом которых кормят даже питомцев звероферм . Но стоит посмотреть вокруг – а у нас под носом творится то же самое или почти то же самое!

Визы моим китайцам никак не делали. Проработав три месяца и кое-как дотянув до начала холодов, я закончил прием шкур, закрыл склад на зиму, а продавцов мяса попросил замораживать шкуры у себя в деревнях, с тем, чтобы весной, когда приедут китайцы, начать сдавать их им. Но перед окончанием приема шкур грянул экономический кризис. Китай перестал принимать шкуры. А найти у нас покупателя – дело сложное. Поэтому пришлось обнадежить мужиков, что весной ситуация может измениться в лучшую сторону.

В конце февраля стали раздаваться звонки продавцов мяса с вопросами о приеме шкур. Китайцы до сих пор не могли получить визу, а поэтому не могли ничего определенного и сказать, а покупать новые шкуры было рискованно, так как не были найдены покупатели на эти.

Я написал письмо губернатору о двух проблемах: скопившихся за зиму у каждого продавца мяса сотнях шкур коров и грядущей проблеме выброса мяса летом. Письмо было перенаправлено в Министерство сельского хозяйства области, и вскоре оттуда пришел ответ министра. Министр писал, что в настоящее время это – брешь в бизнесе, а у правительства нет возможности её заполнить. Но если я захочу это сделать, то министерство готово мне помочь консультацией специалистов и предоставлением льготных кредитов.

Предложение было бы заманчивым, если бы в нашем городе или где-то рядом находился кожзавод и не было кризиса. Но, самое главное, меня никто не спрашивал, хочу ли я? Вообще-то у меня совсем другая профессия. Однозначно выходило, если я не хочу этим заниматься, и сырье, и ноги будут выбрасываться.

С таянием снега я стал узнавать, что мужики все свои шкуры, сотнями накопившиеся за зиму, выбросили.

Второе письмо я отправил губернатору по интернету. Вскоре мне позвонила замминистра сельского хозяйства области. Она пригласила меня на встречу, на которую также пришел специалист по мясу.

Проблема была в нерентабельности этого дела, точнее, обоих дел: и мяса, и шкур. В ходе беседы я узнал, что совсем недавно работавшие кожевенные заводы в Якутске (Сахабулт) и в Уссурийске закончили свое существование (а телевизоры трубят о создании новых предприятий, а про закрытие старых – ни слова).

Самые ближайшие от нас кожзаводы теперь находятся в Рязани, Таганроге, под С.-Петербургом. А организовать отдельно прием и опаливание коровьих ног невозможно, они должны сдаваться с тушами и непонятно почему они выбрасываются.

- Как же так? – сказал я. - У нас до революции было несколько кожевенных мастерских, кожевенный завод, в советские времена в Райчихинске работал обувной завод, а сейчас нет средств на переработку сырья, при том, что в области профицитный бюджет? Ведь в конце 2008 года Министр финансов области по телевидению говорил, что за тот год не реализовано 2 мрлд рублей, выделенных Правительством РФ. А уже на июнь 2009 года «лишними» оказывались 200 млн рублей (а к концу 2009 года губернатор области экстренно собирал совет, так как «пропадали» 40 млн рублей, выделенных Москвой для строительства жилья детям-сиротам).

- А, это Вы говорите о нереализованных средствах при софинансировании. Федеральное правительство выделяет области, целенаправленные на какой-то проект средства, а область должна добавить ту же сумму и выполнить этот проект. Да, у области не было средств для вложения в те проекты.

- Простите, так в области же есть золотые прииски. И у нас нет денег?

Замминистра с некоторым недоумением и прискорбием посмотрела на меня.

- Так ведь еще в 2006 году была статья, что акции этих приисков принадлежат Англии.

Все ругают чиновников. Может быть, кого-то и следует ругать. Но здесь я почувствовал, что эта, очень хорошо относящаяся ко мне женщина, искренне желающая мне помочь, находится в одной упряжке со мной и со всем обществом.

Шкуры мужики выбрасывали весь 2009 год и выбрасывают до сих пор, как и коровьи ноги, уши и хвосты. А шкуры - это тонны доброкачественного сырья на дубленки, сумки, обувь.

В России сейчас – проблема с демографией. И выход из неё видится не в сомнительной шутке В.В.Путина – пусть, мол, голубые устраивают демонстрацию в Москве, якобы способствуя тем самым разрешению проблем с деторождаемостью, а он не будет нарушать ничьих прав .

Общеизвестный закон биологии гласит, что, чтобы вид начал размножаться, ему надо обеспечить кормовую базу. Тогда не надо никаких материнских капиталов, которые на фоне следующих принятых законов становятся подобно временному затыканию рта народу. Принятие в третьем чтении Госдумой закона о платном образовании означает, что в будущем году за обучение каждого ребенка надо будет платить по 5000 рублей в месяц – это 40000 тысяч за учебный год. За время обучения в школе за 11 лет - 440000 руб. Материнский капитал – 350 тысяч за рождение второго ребенка, т.е. за двоих, в то время как за двоих плата за среднее образование – 880000 руб. Нетрудно сосчитать, что за время обучения двоих детей «государство» рассчитывает «навариться» на 530000 рублей. Закон о платном образовании – это не только петля на шее образования, но и туго затянутый пояс на животах подавляющей части россиян, включая детей. О каком разрешении демографической проблемы может идти речь? Вот ответ на какой вопрос надо попросить дать В.В. Путина, принимающего после закона о материнском капитале закон о платном образовании.

Не менее удивляет недавний не менее сомнительный юмор Д.А.Медведева о том, что он лично примет участие в решении демографической проблемы. Всегда в любой стране основной прирост населения осуществлялся за счет жителей деревни. И только потому, что человек, живя на земле, всегда имеет под рукой еду. Новый человек – это новый работник, который начинает работать на семью уже с 7-8 лет. В городе – минимум с 13-14, а чаще – с 17-18 лет. Но состояние сегодняшних деревень не способствует решению проблем демографии. А юмор Д.А. Медведева после подписания закона о платном среднем образовании можно расценивать или как издевательство над людьми или как абсолютное не владение информацией.

Во времена социализма около амурских сел было естественно видеть стада коров. Сейчас же нет никаких стад. Одинокие, тщательно охраняемые буренки, ходят возле подворий.

За три месяца работы на том складе я только раз услышал информацию, которая хоть как-то обнадежила. Один мужчина сказал, что занимается продажей мяса с 1986 года. То есть, каким-то образом воспроизводство КРС все-таки есть.

В 2009 году мы с другом совершили сплав по р.Зее на лодках. Зея – одна из самых могучих дальневосточных рек. В нижнем течении её ширина во многих местах достигает 2-х километров. И на этом речном массиве на протяжении 3-х дней мы не увидели ни одного судна. Уже в последний день вблизи города, нас встретил милицейский патрульный катерок, контролирующий отдыхающих на берегах реки. Да под деревнями иногда нам встречались моторки. Даже обслуживающих фарватер судов не было. Не для кого обслуживать. (И это при действующей в городе судоверфи. На свои нужды работать у неё нет средств.)

На речных створах по ночам не работают фонари – также не для кого.

Не для кого, да не совсем и не везде. При подходе к Мухинке – базе отдыха в 40 километрах от города, по уникальному природному комплексу называемой «амурской Швейцарией» бросается в глаза то, что, несмотря на обилие мелей вокруг, к царскому причалу у замка, вздвигнутого прежним губернатором А. Колесовым в попрание всяких законов и нравственных норм, ведет фарватер, по которому могут ходить, наверное, и морские суда.

До так называемой перестройки вверх по Зее и вниз в день было, по меньшей мере, по одному рейсу каждого из двух судов типа «Заря» и «Ракета», прогулочные катера «Алмаз» и «Бриллиант». Постоянно ходили буксиры и самоходы типа РТ, СТ, ОТА. Кучи других судов. А сейчас они все распилены и проданы как металлолом за рубеж. Как-то не возникает сомнений, что и на других дальневосточных и сибирских реках такая же картина.

В одной из деревушек, встретившейся нам на берегу реки, мы разговорились с её жителем о жизни.

- А какая сейчас жизнь? Во время перестройки родственники деревенского начальства ухватили торговые точки возле трассы, они и живут. Совхоз давно развален, сельского хозяйства нет, промышленности тоже. Население нигде не работает, живет огородами, пасекой, живностью, кто как может. Но, в основном, спивается. Раньше летом каждую неделю приезжал участковый, выкашивал коноплю. Теперь её никто не косит, кроме своих для собственного употребления, а участковый приезжает только на убийства.

Времена забытых деревень Некрасова вернулись.

По поводу нашего многострадального сельского хозяйства хотелось бы упомянуть одно событие, свидетелями которого были многие. По телевизору шел проект «Имя России». Когда шло обсуждение личности Столыпина, каждый из членов жюри имел возможность высказаться по поводу этого политического деятеля. Когда дошла очередь до С.М.Миронова, наш Председатель Совета Федерации, курирующий сельское хозяйство, стал проводить связь Столыпина со всеми кандидатами на звание символа России. И связь эта оказалась какой-то мистической. С Лениным Столыпин, оказывается, только жил в одно время, с Петром Первым он жил в одной стране, а прапрапрапрапрапрабабушка Столыпина, любила гулять в том же лесу, где любил гулять и Иван Грозный. Один из моих родственников, напряженно пытавшийся уловить ход мысли нашего члена Правительства, в конце концов изрек: «Да, теперь понятно, почему у нас сельское хозяйство развалено». (Примеры здесь приведены по принципу, а не дословно. Наверное, стоило отметить главную черту Столыпина, связывающую его с указанными и другими деятелями – реформаторство. Слона-то Сергей Михайлович и не приметил.)

Глядя на эту, опустошенную от людей, ширь реки, вспоминалось Библейское пророчество о последних временах, как признаке полной деградации общества: «Итак, когда увидите мерзость запустения, реченную через пророка Даниила, стоящую на святом месте, - читающий да разумеет, - тогда находящиеся в Иудее да бегут в горы» (Матф. 24:15-16)

Акции золотых приисков принадлежат Англии. Не той самой Англии, из которой вышли знаменитые писатели, музыканты и которой принадлежит народ, а той части, от имени которой один политик заявлял, что России хватит и 15 млн человек и приложил немало усилий, чтобы всё шло к тому . Спрашивается, допуск англичан к амурским приискам – главной золотоносной базе России – это издевательство над здравым смыслом? Над амурчанами и всей страной? Над словом Божьим? И ведь ни тот, кто допустил сюда иностранцев, ни тот, кто наживается на чужом золоте, не знают, что Бог сказал: «Как ты попил крови у других народов, так и другие народы у тебя её попьют». Видимо, воля Божия через амурские прииски привести английских богачей в вере. Узнать, что «… у Бога не останется бессильным никакое слово» (Лк., 1, 37).

А любимым продуктом амурчан являются, оказывается, макароны. Это была сводка статуправления по радио, на основании которого диктор сделала вывод о вкусовых пристрастиях в Приамурье. Макароны здесь самый часто покупаемый продукт. Но диктор ошиблась в выводах. Часто покупаемый он не потому, что любимый, а потому что пачка макарон – этот чисто общепитовский и бедных студентов продукт - стоит в пределах 40 рублей. Зимой ту же ногу КРС сдают по закупочной цене по 100 рублей, а стоит она на прилавке - 200. А мясо – от 250 до 300 рублей за килограмм. Если, конечно, оно лежит за прилавком, а не в мусорной свалке.

Ссылки к статье:

1. http://ezhenka.livejournal.com/175484.html

2. http://smotri.com/video/view/?id=v8193759c29

3. http://kprf.ru/international/79294.html