"Мы переселились в абстрактный мир «объективной реальности», для нас появились «они» и «я»;

и мы перекладываем ответственность за наше незнание на других: «Они мне не дают, и я ничего не могу поделать».

Мы перепутали абстракцию с действительностью – знание с незнанием, - и абстрактное называем конкретным, а конкретное – абстрактным.

Пример:

Б. сказал: «Будьте добрее».

Собеседник ответил: «Это слишком абстрактно. Вы мне конкретно скажите, как я должен был ей ответить»"...

"Давно умершие люди сказали: «Противоречия являются движущей силой развития», «Социальная справедливость достигается в классовой борьбе», «Объективная реальность», «Объективные законы развития» и т. д.

Их машины достались нам в наследство, влились в наш общий механизм, и мы продолжаем противоречить всему и всем. И хотя мы уже убедились в ошибочности такого пути, мы продолжаем борьбу, «потому что» все это «объективная реальность» и ведет к «справедливости».

Нас призывают к гласности, к открытости. Но говорим ли мы? Встречали ли Вы человека, удовлетворенного собой и другими? Пока за нас говорят наши машины.

Мы заменили Отношения представлениями об отношениях – идеями.

Мы не делаем, а «думаем» о деле. Не живем, а «думаем» о жизни.

Мы не с людьми, не здесь, среди нас, а «думаем» о людях и «решаем проблемы человека».

Любая идея – всегда заблуждение.

У нас есть идея «справедливости».

Но «объективна» ли «справедливость»?

Наблюдал ли «Я» «справедливость» и «объективную реальность»?

Кто сказал «справедливость» и «объективная реальность»?

Беседуя с Б., некто М. сказал об известном руководителе: «На самом деле ему на нас наплевать!»

Что значит «на самом деле»? – спросил Б.

После некоторого обсуждения Б. и М. договорились разобраться, что значит «на самом деле».

М.: «На самом деле» значит объективно, независимо от нас.

Б..: Поясните, пожалуйста, подробнее, проиллюстрируйте каким-нибудь примером.

М.: Ну, вот стол. Нахожусь я здесь или отсутствую, существую или не существую, стол-то есть. Он существует объективно.

Б.: Давайте сформулируем Ваше утверждение в таком виде: если мы все вдруг исчезли, все объективно существующее осталось – в том числе, например, и этот стол.

М.: Именно так.

Б.: Ваше утверждение носит абстрактный, догматический характер.

М.: Причем тут догматы? Ведь все это действительно существует!

Б.: Кто это сказал?

М.: Как это кто? Ну, кто-то, допустим, Маркс, но это неважно. Теперь-то мы все это знаем!

Б.: Кто все? Мы с Вами договорились, что мы все исчезли. Так кто утверждает, что «все» осталось? Кто вообще хоть что-то утверждает?

М.: Хм… Тогда подойдем вот так: вообще-то никто не исчез, и Ваше-то предположение, что…

Б.: Простите, М., Ваше предположение, а не мое.

М.: Хорошо, наше предположение, что мы все исчезли, абстрактно!

Б.: Совершенно верно. Мы не проверим справедливость утверждения, что если мы все исчезнем, то стол останется. А раз не проверим, то оно и есть догма, абстракция.

М.: Значит, Вы утверждаете, что если нас нет, то и ничего нет?

Б.: Вам показалось. Я этого не говорил никогда и нигде.

М.: А как же тогда увязать одно с другим?

Б.: Что с чем Вы собираетесь увязывать?

М.: Что оно все и существует, и не существует. Как Вы говорите, неправильно утверждать, что оно существует, но и отрицаете, что его нет.

Б.: Простите, М., это ошибка. Я не утверждал, и только. Отрицать и не утверждать - разные вещи.

М.: Тогда я что-то совсем не понимаю.

Б.: Значит, Вы отрицаете обдиплостомонию.

М.: Отрицаю что?

Б.: Вы отрицаете обдиплостомонию.

М.: Но я вообще первый раз слышу об этой… как Вы сказали? И что бы оно ни означало, никогда ничего об этом не говорил.

Б.: В точности так же и я не отрицаю существования чего бы то ни было вообще; но вот говорю я только о том, что вижу сам, не заботясь об «объективности» этого. Сама мысль о «существовании» или «не существовании» «объективной реальности» - абстракция. Мы не проверим ни «существование», ни «не существование» чего-либо «объективного». Говорить об «объективной реальности» - все равно, что подсчитывать перья на крыле архангела.

М.: Получается, что мы сами не понимаем, что говорим!

Б.: Это так.

Содержание нашей памяти - наша машина – суть подобные абстрактные конструкции. Этими конструкциями мы отделяем себя от действительности, отсутствуем здесь, переселяемся в мир абстракций, иллюзий.

Мы живем в несуществующем мире, в котором есть «объективная реальность» и «справедливость».

(Юрий Рафиков, Книга Нового знания)