О честности в политике

Любопытную дискуссию приходится наблюдать в рядах идеологов протеста. Нужна ли нам честная политика? Просто дежавю какое-то. Ведь всё это уже было на рубеже восьмидесятых и девяностых. Тогда победила точка зрения – что не нужна. Главное – победить коммунизм. Мы и победили. Напомнив присказку моих студенческих лет "Не говори "Гоп!", когда перепрыгнешь, посмотри, во что ты впрыгнул".

Сегодня прогулка по граблям продолжается. Аргументы противников честности в политике просты. Их два. Первый – "Не обманешь – не продашь"! Если не заморочить избирателю голову, он не проголосует. Посмотрите на Жириновского. Впрочем, есть и много людей в этом деле куда как более искуссных. Аргумент второй – из тигра не сделать вегетерианца, а воина не заставить вышивать на пяльцах: ложь в самой природе политической деятельности. И уж тут ничего не поделаешь: хочешь заниматься политикой – ври.

В идиш есть ёмкое словечко – "хухым". Это то же самое, что русское "умник", но гораздо более ядовито-насмешливое: дурак, старающийся произвести впечатление умного. Именно это словечко начинает крутиться на языке, когда читаешь про природу кшатриев, запрещающую им честность.

Реальность очень проста. Нам обществу кроме честности предложить больше нечего. Красивые наши слова порядком поистерлись. Призывы построить русскую Норвегию или для начала хотя бы русскую Эстонию отчего-то энтузиазма не вызывают. Симпатичные наши лица тоже не пользуются спросом. Понять, что все глупости делаются с умными лицами, люди еще, конечно, до конца не поняли. Но то, что за каждым симпатичным лицом тянется шлейф разного рода неправд, уже знают отлично. И что им Толстого-внука показывай по телевизору, что Сванидзе, что одного Киселева, что другого – им уже нет такой большой разницы, какой она была когда-то при появлении ребят из "Взгляда" или при смене диктора Кириллова в пиджаке на диктора Кириллова в свитере. Не чувствует здесь аудитория большой разницы. Оттого и постоянно проигрывают теледебаты симпатичные интеллигенты откровенным уркаганам. С другой стороны, торсами нам тоже не блеснуть, амфор мы со дна не выуживаем, с журавлиной стаей не летаем...

Вот и оказывается, что единственное, что мы можем предложить обществу – это честность. Мы не умнее, не сильнее, не брутальней, не сексапильней. И даже не хамоватей. Профессиональней, талантливей?

И это сегодня большой вопрос. Так что нечем нам больше их победить. Только – честностью. Они врут, как дышат. Это часть их природы. И не потому, что они такие уж кшатрии. Кшатриев среди них как раз почти и нет – в основном, "неприкасаемые". Просто не врать они не могут. Если они начнут говорить правду, а правда эта очень простая – король голый, то их погонят в тот же час. Так что врать им нужно, чтобы жить.  А общество устало от вранья, начинает уставать.       

Но тут открывается принеприятная вещь. Что запасы нашей честности отнюдь не безграничны. И более того – у многих они совсем истощились. Потому что честность предполагает (и даже начинается) с честности о самих себе. О любимых. А у нас скелеты в шкафу. И много. И даже – у самых лучших из нас. А говорить правду о себе – это дело и неприятное, и опасное. Неприятное тем, что при непривычке снижает самооценку. Нам почему-то кажется, что мы станем лучше, если не будем говорить, как мы плохи. А опасное? А опасное вовсе не тем, что узнав от нас, как мы плохи, общество от нас отвернется, потому что раньше думало, что мы прелесть как хороши. Нет, совсем не тем. Это из тех же аргументов, что ложь в природе политики. Реальная опасность в другом: от нас отвернется наше непосредственное окружение: ведь обличая себя в совершенных ошибках-преступлениях, я вольно или невольно буду обличать и соучастников. Ошибки-преступления-то наши были групповыми, об иных и говорить-то публично большого смысла нет. Иные, чисто личные такого разговора и не требуют. А это опасность, опасность остаться одному – опасность самая страшная. Это смерть. Человек один жить не может. Ни в каком обществе. А в нашем – особенно.

И тут начинается. Кусочек правды. Полуправда. Почти правда. Не вся правда. И так далее.

Представьте, что по авторскому замыслу вам нужно выйти на сцену в белоснежном бархатном платье. Что получится, если вместо бархатного платья вы выйдете в бархатных трусах? Или на платье будет зиять дырка? Или, когда вы повернетесь, зал увидит большое пятно? Представили? Ну, да, правильно – публика будет рыдать и плакать. От смеха. Такой костюм хорош для фарса. Но наша пьеса не фарс.

Конечно, режиссеры той трагедии, которая разыгрывается сегодня в РФ, делают всё, чтобы мы не были в белом. Но зачем же им помогать?