о палачах
о палачах
ИВАН ЕЛАГИН (1918–1987)
АМНИСТИЯ
Еще жив человек,
Расстрелявший отца моего
Летом в Киеве, в тридцать восьмом.
Вероятно, на пенсию вышел.
Живет на покое
И дело привычное бросил.
Ну, а если он умер –
Наверное, жив человек,
Что пред самым расстрелом
Толстой
Проволокою
Закручивал
Руки
Отцу моему
За спиной.
Верно, тоже на пенсию вышел.
А если он умер,
То, наверное, жив человек,
Что пытал на допросах отца.
Этот, верно, на очень хорошую пенсию вышел.
Может быть, конвоир еще жив,
Что отца выводил на расстрел.
Если б я захотел,
Я на родину мог бы вернуться.
Я слышал,
Что все эти люди
Простили меня.
-----------------
Над Учей извилистой летний вечер стелется -
Небо бирюзовое. облачка клочок...
На веранде чистенькой пьет чаек с вареньицем
Мухи не обидящий тихий старичок.
Смотрит с умилением на него вся улица -
Розовая лысинка, беленький пушок...
И от удовольствия он блаженно жмурится,
И лопочет ласково - может быть, стишок.
...А знавал когда-то он времена удачные:
Молод был отчаянно, он почти в богах -
Портупеей новенькой накрест перехваченный
В умопомрачительных жестких сапогах.
Он рукой карающей наводил порядочек,
Будто было ясно все одному ему.
Каждый встречный ежился от стальной поглядочки,
Ну, а кто упрямился - шел на Колыму.
Он умел под солнышком место завоевывать,
И работу важную четко выполнял:
Заставлял наркома он легкие выплевывать
И под ногти маршалу спицы загонял ...
Над Учей извилистой летний вечер стелется -
Небо бирюзовое. облачка клочок...
На веранде чистенькой пьет чаек с вареньицем,
Вспоминает молодость тихий старичок.
И. Н.
КАБАК
----------
Палач
В застенках сталинских пытал
Он моего отца:
- Ублюдок, как врагом ты стал?
Признайся до конца!
Все расскажи, всех укажи,
Кто вместе был с тобой...
И мучил - рвал он связки жил -
Всесильный, молодой.
Теперь палач, взглянуть - пример
Любому в добрый час, -
Заслуженный пенсионер,
Гуляет среди нас,
Читает "Огонек", подлец...
А мой-то сгнил давно отец.
Виктор Хомяченков, поэт, сын репрессированного крестьянина, 10 января 1989 г.
https://aryanssblog.wordpress.com/2016/02/15/немцы-и-..
Дневники Бориса Суриса
Их было человек пятнадцать. Видно, несколько дней бродили они в лесу, пока не набрели на нас. Перевязанные, в грязных излохмаченных шинелях, пилотки, спущенные на уши, они шли медленно, волоча по снегу, обмороженные, укутанные тряпками ноги, подняли кверху скрюченные руки, они нерешительно и боязливо смотрели исподлобья, они боялись. Лица их были серого цвета. Они молчали.
И все наши молчали. Я на всякий случай держал в руке револьвер и видел, как стискивали винтовку руки стоявшего рядом бойца, как забегали желваки под его обросшими рыжей щетиной челюстями… Вдруг командир взвода, у которого был немецкий автомат, вскрикнул что-то страшно грязное, выругался страшными словами и, вскинув автомат, перерезал одной короткой очередью всех пятнадцать человек на уровне живота. Потом ещё очередь-по лежащим, недобитым,-ещё несколько отдельных выстрелов. Потом он бросил автомат в снег и отвернулся от нас всех, ушёл, бормоча:»Ах, сволочи, бляди, ах сволочи»… Его глаза были бесцветны…Один из немцев ещё долго не умирал, он лежал на боку, уткнув лицо в снег, и его правая нога в порванном сапоге все время сгибалась и разгибалась…
Комментарии