Клавочка и Нинель - девочки Сталинграда.

Второе февраля - День разгрома советскими войсками немецко-фашистских войск в Сталинградской битве 1943 г. Легендарное сражение положило начало коренному перелому в ходе не только Великой Отечественной, но и всей Второй мировой войны. В этот день хотелось бы пожелать ныне здравствующим ветеранам, защитникам и участникам этих событий долгих лет жизни и здоровья. А так же хотелось бы вспомнить тех, кого уже нет с нами. Волгоград город моего детства и юности.

В детстве я не раз слышала рассказы взрослых о Сталинградской битве. Моему поколению удалось ещё застать очевидцев тех событий. Дети военного Сталинграда - это особая тема. У них не было детства и все ранние воспоминания связаны с войной. Мой рассказ будет о двух девочках, которым удалось выжить и стать достойными людьми.

                  Клавочка и Нинель - девочки Сталинграда.

Я их очень хорошо помню. Они были такие разные. Одна была добрая, а другая не очень. Клавочка - Клавдия Васильевна, моя первая учительница. Нинель - Нина Аркадьевна, моя воспитательница. Мы, дети из вполне благополучных семей волей случая попали в интернат санаторного типа. Оторванные от любимых родителей и от дома, мы привыкали к самостоятельности.

Нас было двадцать. Двенадцать девочек и восемь мальчиков. И две женщины, которые на время должны были заменить нам родителей. Клавочка и Нинель... Как белое и черное, как горячее и холодное, как сладкое и горькое. Как они уживались? Клавочка была среднего роста, полновата, носила платья и костюмы простого кроя. Голос её был мягок, а взгляд добрым. Клавочкины глаза всегда улыбались и вокруг них всегда собирались тонкие лучики морщинок. Её руки пахли дегтярным мылом и мелом. Для меня это был запах доброты.

Нинель была полная противоположность. Высокая и стройная. Модница. Любила всё красивое. Была прекрасной портнихой. Вспоминая её наряды понимаю, что она могла бы быть очень хорошим модельером. Чувствовала моду. Всегда с ярким лаком на ногтях, на пальцах пара массивных колец. Предпочитала ходить на каблуках. Прическа как будто после парикмахерской, умелый макияж. Шлейф дефицитных тогда духов Шанель №5. Меня пугал этот запах. А ещё я боялась её шагов.

Они с Клавочкой даже по разному передвигались в пространстве. Клавочка в своих удобных лодочках почти не производила никаких звуков. И ступала мягко, как кошечка. Нинель же всегда ходила очень быстро, движения были резки и нетерпеливы. Цок, цок, цок... И будили утром они нас по разному. Стук каблуков Нинель мы слышали ещё в коридоре. Так что когда её рука нажимала выключатель у всех глаза были уже открыты. Мы резко вставали с постели и бежали к умывальникам.

Если же на подъёме была Клавочка, то мы могли себе позволить несколько минут понежиться в тёплых постелях. А ещё её голос... Такой мягкий и нежный: "Доброе утро, девочки..."- как будто ты на облаке. К Клавочке всегда можно было подойти и погреться в лучиках доброты и душевного спокойствия. В течение дня она пыталась уделить время каждому. На кого посмотрит своим приветливым взглядом, кого просто погладит по голове или приобнимет.

А с кем-то просто поговорит о какой-нибудь ерунде. А ещё Клавочку можно было взять за руку. Её руки были всегда тёплые и немного шершавые, без маникюра. Нинель мы боялись. Резкая и категоричная. Старуха Шапокляк и Мери Поппинс в одном флаконе. К ней нельзя было просто так подойти. Нужно было спросить разрешения. А перед тем как спросить что-либо, нужно было поднять руку.

Нинель учила нас быть сильными и идти к своей цели во что бы то ни стало. " Ну же, Иванова, утри свои слюни! Нечего реветь! Тебя родители отдали сюда с благой целью. Ешь кашу!" - она внимательно обводила взглядом наши столы и недовольно морщилась. - Карпов, есть кашу было сказано для всех. Это приказ! Ни кто не выйдет из-за стола голодным. Здоровый ребёнок - сытый ребёнок." И мы давились кашей. А ещё каждый день утром и вечером гуляли по часу на улице. Невзирая на проливной дождь, снег, холод и шквальный ветер. "У природы нет плохой погоды,- кричала нам Нинель.- Прогулки на свежем воздухе оздоравливают!" А ещё с Нинель у нас каждая минута была занята.

Она учила нас вышивать, делать поделки, рисовать или мы просто читали что-нибудь из внеклассного чтения по цепочке. Провинившихся ставила в угол. Там можно было простоять очень долго. Если кто совершал ошибку стыдила при всём классе.

Объяснять что-либо не любила. И если кому-то из нас требовалась помощь в домашней работе, она в течение пяти минут пыталась объяснить ученику, на больше её не хватало. " У вас вместо головы тыква. Вы все лентяи и эгоисты, не способны соображать своими мозгами. Как можно не понять элементарного?! - Нинель бросала книгу с грохотом на пол и нервно ходила по классу. - Трутни! Привыкли жить на всём готовом. Карпов, не подходи ко мне со своими дурацкими вопросами! Позор, Иванова, не знать самого элементарного! Пошли вон от меня, не раздражайте! Мне противно даже в вашу сторону смотреть! Чернова, а ты передай своим родителям, чтобы они отрезали твои "смычки". Ну это же надо, три волосинки в косу заплетать. Пусть подстригут тебя на лысо. Так лучше будет. Быстро все закрыли рты, у меня голова болит. Сели на последние ряды и вышиваем. Тишина в классе!"- Нинель вылетала из класса и долго ходила по этажу пытаясь успокоиться.

С Клавочкой всё было по другому. Для каждого доброе слово найдётся. Всех обогреет. Если кто-то по вечерам плакал, скучая по родителям. Всегда утешала: "Это временно. Да и суббота скоро. Родители заберут на выходные. Они тоже очень скучают. Не расстраивай их. Они всё чувствуют и переживают. Ребята, а давайте поиграем?" И мы на время забывали о своих детских проблемах. А потом и плакать как то уже и не хотелось. Перед отбоем Клавочка снова обходила всех.

На ночь всегда рассказывала какую-нибудь забавную историю. И мы все любили, когда она оставалась на ночное дежурство. Ждали новых историй, а ещё ждали когда наступит время поправления одеял и подушек. Как дома. А когда щёлкнет выключатель и спальня погрузится в темноту, мы услышим мягкое Клавочкино: " Спокойной ночи, девочки..."

Между собой Клавочка и Нинель не ладили. Терпеть друг друга не могли. И так все двадцать пять лет работы на одном классе.

Учитель и воспитатель как две лошади в одной упряжке. Их пытались разделить, но не получилось. Ни кто не желал работать с авторитарной и бескомпромиссной Нинель. Так же мало было желающих работать с мягкой и сентиментальной Клавочкой. Вместе же они дополняли друг друга. Нинель была добытчицей и волчицей. Именно она для своего класса каждый год выбивала лучшую спальню, мебель и стройматериалы для ремонта. Заслуга Нинель - это поиск шефской помощи на класс, а это самые интересные экскурсии, концерты, театры и выезды на природу.

Нинель чувствовала, что сейчас модно. Она жила в ногу со временем, порой даже опережая его. С Нинель было трудно. Но это того стоило. Именно с ней класс выигрывал в разных конкурсах и был лучшим.

Да мы вообще как то выделялись на фоне других детей. В начале года Нинель в добровольно принудительном порядке обязала всех родителей пошить одинаковую форму. Два комплекта.

Повседневную и праздничную. Мы все ходили в красивых темно синих брюках и таких же жилетках. Нам завидовали, на нас обращали внимание. Это наш класс ходил в столовую с речевками и песнями. Это у нас в классе на новый год проходил бал-маскарад и летали конфетти с серпантином. Нинель могла легко каждого родителя использовать. Врачи, госслужащие, сфера торговли, общепит и услуги. Везде у неё были связи. Стоило только открыть свою записную книжку на нужной странице и любой вопрос быстро решался.

Клавочка же просто была прекрасным учителем. Добрым, чутким, терпеливым и всё прощающим. Именно к ней хотели попасть в класс. У Клавочки не было троечников. Если кто не понимал материал с первого раза или из-за болезни пропустил уроки, то она всегда находила время позаниматься с каждым учеником. Такие учителя редкость. И Нинель это понимала.

Клавочка же прекрасно осознавала, что без пробивного воспитателя ей будет туго. Так вот из года в год и существовали они, две противоположности. Нинель, вокруг которой вертелся весь мир. И Клавочка добрая и чуткая.

И только одно их объединяло. Их город и общая беда. Война, Сталинград и голодное детство. Обе родились и жили до войны в Сталинграде. Когда началась война им было по девять лет. И если можно было бы взять и стереть воспоминания, каждая из них с легкостью согласилась бы. И всё же они вспоминали. У каждой был свой Сталинград. Клавочкин Сталинград был довоенный. Она его очень хорошо помнила. Набережная, зелёные проспекты, кино по выходным, мороженное в парке. Папу, который работал на Тракторном заводе в две смены и уходил очень рано.

Мама работала портнихой на швейной фабрике "Восьмое марта". Ещё Клавочка помнила светло желтые обои в их с сестрой комнате и фикус на подоконнике. И как с младшей сестрой бегали на танцплощадку по воскресеньям, чтобы услышать Рио-Риту, хит того времени.

С июля 42 года бомбардировки Сталинграда стали постоянными, а 23 августа город подвергся массированной бомбардировке. Этот день Клавочка помнит в мельчайших подробностях. Именно с этого дня жизнь её семьи разделилась на "до" и "после". Их дом в центральном районе 23 августа 42-го года разбомбили одним из первых. Это было воскресенье. Но так как фронт был рядом многие были на службе. Отец был на заводе, мама на оборонительных работах.

Клавочке же было поручено с утра вымыть пол и сходить на другой конец улицы и отнести приятельнице мамы сшитое платье. Младшая сестра осталась дома. Договорились, что после пойдут в кино.Ведь несмотря ни на что, город продолжал жить своей обычной жизнью. Клавочка спешила и перескакивала через ступеньки. Их кажется было тридцать шесть или тридцать семь.

Она всегда загадывала желание на чётное или нечётное. В этот раз всё должно было сбыться... Ей всегда хотелось вернуться в ту самую минуту. Когда всё было по прежнему. Все ещё были живы. Сестра погибла на месте, когда на их дом упала бомба, папу убили через несколько дней, он состоял в народном ополчении. Через неделю Клавочке всё же удалось разыскать маму.В числе не многих им удалось эвакуироваться на другой берег Волги.

Нинель же помнила грохочущий и взрывающийся от бомб Сталинград. Как горела Волга и элеватор. Как прятались в развалинах и короткими перебежками по ночам пробирались к переправе. Земля тряслась от бомб, люди глохли, запах гари забивал лёгкие, нечем было дышать. Трупы по всему городу.

Люди в панике бежали в сторону переправы, их расстреливали с истребителей или бомбили с воздуха. Это был ад на земле. Все коммуникации в городе были взорваны, продовольствия не было. Было много жертв среди мирного населения. Люди потеряли свой кров, многие в панике бегали по городу разыскивая своих родных. Нина, её мама, бабуля и сестра долгих два месяца пытались добраться до переправы, но ничего не получалось.

К двадцатому сентября немцами были захвачены шесть из семи районов города. Шла борьба за каждый дом и улицу. Если пройти одну улицу, там наши. А в конце уже немцы. Как пройти? Они шли назад, потом снова возвращались. И не было никакой надежды выбраться из города. В начале октября снова сделали попытку. Шли измученные, оборванные и голодные по дороге.

Они даже не обратили внимание на немецкую машину, которая им преградила дорогу. За те два месяца они привыкли уже ко всему. В осенних сумерках услышали:" Tretet doch her zu mir!" Все четверо с ужасом смотрели на немецкого офицера. Он же открыл дверь санитарной машины и приказал им залезать в кузов.Там сидели ещё несколько женщин с детьми.

Нина помнила как он жестами объяснял, что им нужно спрятаться и сидеть тихо. Они долго куда-то ехали, а потом машина остановилась. Немецкий офицер открыл кузов и опять жестом приказал всем выйти. Они были на окраине города, недалеко от Светлого Яра. И до переправы можно было легко добраться. Немецкий офицер дал им несколько банок тушенки и хлеб,а потом жестом показал в каком направлении им идти. Переправлялись по ночам, днём Волгу постоянно бомбили.

На катере должна быть тишина, любой звук разносится эхом по поверхности воды. Был уже октябрь и Нина помнила как многие кутались в свою не по сезону легкую одежду, пытаясь уберечься от холодного промозглого ветра с Волги. Позади доносились взрывы бомб и снарядов. Сталинград был в огне. Они все выжили. Она, мама, сестра и бабуля. Выжили благодаря тому немецкому офицеру, который по доброте душевной, а может из иных каких-то соображений вывез их из города.

После, весной сорок третьего года, когда они все вернутся в родной Сталинград и будут жить в нечеловеческих условиях восстанавливая город. Они всегда, при виде идущих по городу пленных немцев будут вглядываться в их лица, пытаясь найти того офицера.

А потом все четверо, не сговариваясь, тайком друг от друга, ущемляя себя и так в скудном рационе питания будут относить свои кусочки пленным. Почему? Нинель обычно покусывала дужки своих очков и глядела задумчиво куда-то сквозь нас, удивлённых школьников, которым повезло родиться в мирное время. "Среди немцев тоже были хорошие люди. И не верьте, что все немцы были жестокими негодяями. Это не так."

Вот такие разные девочки... Клавочка и Нинель. И хоть ни у одной не сохранились детские фотографии, я всё же старалась представить их себе девочками. Худенькая и испуганная Нина. И немного близорукая, пухленькая Клава. Девочки Сталинграда. Невольные свидетели самой жестокой битвы на Волге.

Женщины, которые через всю жизнь пронести тяжелые детские воспоминания и горечь потери. Сейчас, когда мне уже за тридцать, очень многое видится по другому. И несмотря на то, что нас нещадно разделяет невидимый, но ощутимый барьер. Мне хочется крикнуть им сквозь время и пространство: " Девочки, не ругайтесь! Ведь вы выжили, одни из немногих сотен тысяч людей, выжили, чтобы однажды рассказать нам как это было."