Насильное

Незаконно добывшие визу и проникшие в город Берлин, два мигранта насилуют Лизу, нашу русскую девочку, блин. Два насильника, мрачных садиста, за которых Европа — горой. Первый сверху на Лизу садится и подушкою душит второй. Нарастают крутые детали, подключается первый канал: умыкнули её, затолкали на матрас, что ужасно вонял… Накалённый до вопля, до визгу, надрывается хор голосов: два мигранта насилуют Лизу десять, двадцать, и тридцать часов! Дайте волю народному гневу! Слышь, Россия, страна-исполин: там насилуют русскую деву, хоть она и свалила в Берлин! Так скажи своё звонкое слово в этот тяжкий, решительный час. Неужели мы вытерпим снова, что повсюду насилуют нас? Почему мы уставились немо, почему не заявим, грозя: пусть мигранты насилуют немок, но насиловать русских нельзя! Чуть поднялись — и снова-здорово. Иль не жаль нам сестёр и невест? Привлеките министра Лаврова, пусть он выскажет резкий протест! До чего довели толерасты, либеральщики, черт их возьми. Почему этот случай ужасный игнорируют местные СМИ? Если честь вы забыли мундиров, а полиция сдохла, как класс, — пусть на месяц приедет Кадыров и порядок устроит у вас. Мы уже догадались в запале, мы постигли в порыве страстей: вы мигрантов затем и впускали, чтоб насиловать русских детей!

Но узнали немецкие власти, обитатели чуждых систем: эти ужасы — правда отчасти, а точнее — неправда совсем. Подготовьте Лаврова к сюрпризу, пусть утешится ваш господин: наш мигрант не насиловал Лизу (плюс их было не два, а один). Успокойте родного гаранта и согретое им большинство: Лиза ночь провела у мигранта с разрешения мамы его. Спи спокойно, соседка-Россия, не настолько мигранты страшны: ни следа никакого насилья мы на Лизе твоей не нашли. Нагнетать напряженье бросай ты. Эту сплетню и крики «Атас!» размещали нацистские сайты, что припрятаны, кстати, у вас. Ваши карты, как видите, биты. Мы пойдём в независимый суд, ибо знаем, что ваши наймиты проводили наймитинги тут.

Для российского телешедевра — впечатляющего, не таим, — вы платили по тысяче евро истеричкам наёмным своим: разговоры об этой оплате мы немедленно выложим в Сеть, мы считаем, что очень бы кстати этим записям там повисеть, как и фоткам, где нацик немецкий с чёрной бандой своей наряду по соседству с колонной донецкой марширует у всех на виду.

Что до Лизы, то бедная Лиза раскололась за несколько дней. От анамнеза до эпикриза всё сегодня известно о ней. Предков Лизиных вызвали в школу, предки стали её бичевать — и за это она, по приколу, не явилась домой ночевать. Стали делать над ней экспертизы — и узнали: с двенадцати лет два любовника было у Лизы, а насилия не было, нет. Так что символ невинности чистой оказался не чище, увы, чем нацисты, садисты, чекисты и другие кумиры Москвы.

О садистские эти фантазмы! Даже злоба порою берет, как подумаешь — сколько уж раз мы облажались публично за год. Как припомнится мальчик распятый, да его истреблённая мать, да плакаты с колонною пятой, да расстрелы беременных, ать… Это ж все наши тайные грёзы, потаенные влажные сны, донный пласт эротической прозы о свершениях русской весны, мастурбация тайных героев, воспалённого мозга цистит — что, кошмар на планете устроив, за своё одиночество мстит! Это вы, не видавшие воли, все орете, планете на смех: «Все насилуют нас!» — для того ли, чтоб вернее насиловать всех

Вы Россию, как бедную Лизу, героиню сплошных порнодрам, двадцать лет наклоняете книзу, чтоб насиловать в голову прям.

И она, обалдевши от боли, позабывшая все, кроме вас, возразить вам способна не боле, чем нимфетка, попав на матрас. Так и воет, не взвидевши свету, наплевавши на школу и честь…

И вдобавок полиции нету. А в Германии все-таки есть.