Почему любой социальный протест становится политическим

На модерации Отложенный

Проблема валютных ипотечников в любом случае является чисто социальной. Людям нужно где-то жить и чем-то кормить свои семьи. Эта проблема разрешается, скорее всего, путем переговоров с банком, государство здесь может выступить посредником. Чтобы напомнить о своей проблеме, ипотечники устраивают мирные акции протеста, наряжаются в тюремные робы. Как и в случае с дальнобойщиками, никто из них не хочет выступать против правительства и поначалу вообще говорить о политике.

Дальше в действие вступают правила игры, инерция политической и социальной системы, которая была создана в России за последние годы. Партий, которые могли бы представить интересы ипотечников (равно как и большинства других социальных групп, существующих в стране), в парламенте нет. Институт представительства разрушен, а это значит, что дискуссию о судьбе валютных ипотек вести некому.

Остается уличная политика, отчаянные акции протеста, ни с кем, конечно, не согласованные. Люди выходят на улицу, чтобы заявить о своей беде, и в этот момент становятся юридически неотличимы от опасных бунтовщиков. Они реализуют свое конституционное право на свободу собраний, но нарушают действующую редакцию закона о митингах.

Любой социальный протест становится политическим, так как подпадает под действия соответствующих законов, направленных на борьбу с оппозицией.

Все формы протеста объявлены нелегальными, а протестующие самим фактом появления на улице превращаются в «революционеров».

Первые признаки такой радикализации без реальных причин, под давлением правил игры, принятых государством, за последние месяцы — это дальнобойщики и валютные ипотечники. Вместе с нарастанием экономических проблем в стране будут появляться новые социальные группы протестующих. Невозможно договариваться друг с другом, если вас заранее лишили способа легально заявлять о своих проблемах.

Если использовать невеселую метафору, отсылающую к людям в робах на Тверской, государство после 2011 года взяло политическую ипотеку. Крупный долгосрочный кредит, основанный на идее стабильности политической валюты — наличия «путинского большинства», которое добровольно отказывается от политических свобод ради растущего уровня жизни. Задача изоляции незначительного числа недовольных «болотников» при помощи запретительных законов была решена в этот момент относительно эффективно. Но наши власти совершили ту же ошибку, что и валютные ипотечники. Они тоже предполагали, что курс политической валюты будет стабильным, а запрет на политическое участие для граждан станет выгодной сделкой.