"Главные для России вопросы – войны и мира"

 Лозунги были антиоппозиционные, против внесистемной оппозиции, грубые, заявления были тоже знакомые. Например, господин Делимханов заявил: "Кто бы он ни был, где бы он ни находился, за каждое слово, сказанное в адрес главы Чеченской республики и президента Владимира Путина, этих людей мы всех знаем, списки у нас в карманах. Они за это будут отвечать, по закону будут отвечать и не по закону". Он даже угрожает ими заняться вне территории Российской Федерации. Хотел вас спросить об этих событиях, почему, на ваш взгляд, такая истерика, такие бурные, яркие заявления уже который день звучат?

Лев Шлосберг: Я думаю, что Рамзан Кадыров и его группа борются за место под солнцем, имя, фамилия, отчество "солнца" известны. Они хотят не потерять это место, они доказывают таким образом свою значимость. В предчувствии возможных сильных волнений в стране, они хотят показать Путину, что лучшей опричнины, чем кадыровщина, не существует. Поэтому мы видим сегодня опричников. Более того, людей, которые хотели бы быть именно опричниками. 

Михаил Соколов:  А нужны ли сегодня Путину эти опричники? Может быть, это такая медвежья услуга? Он сейчас пытается как-то наладить после одной войны, после конфликтов как-то отношения с Западом.

Лев Шлосберг: Сложно сказать, с кем Путин стремится наладить отношения. Мне кажется, что у Владимира Владимировича есть иллюзия того, что он пользуется поддержкой 89,9% российского общества, у него нет необходимости восстанавливать консенсус с обществом, вести разговор с российскими гражданами. А это на самом деле главный разговор, который Путин сейчас должен вести. Он этого, как мне представляется, не совсем понимает. 

Вот эти люди, которых мы сейчас видим на экране, они хотят зафиксировать свою особую миссию спасителей власти Владимира Путина. Они не рассматривают, более того, им не нужен, им нежелателен мирный сценарий развития ситуации. Они не хотели бы, чтобы власть в России менялась мирным путем на выборах, вслед за изменением общественного мнения вследствие волеизъявления избирателей. Они хотели бы, чтобы власть силовым образом пожизненно находилась в  одних и тех же руках. И они таким образом дают понять своему суверену, что они рядом, что они готовы сделать все, что угодно, как вы очень точно процитировали, в рамках закона и за рамками закона. Более того, они, судя по всему, знают очень много, они уверены в том, что формулировка "не только в рамках закона, но и за рамками закона" полностью устроит российскую власть.

Михаил Соколов:  Путин сказал как-то, действительно, "за это не убивают", о гибели Бориса Немцова. Такое впечатление, что он вел заочный диалог или спор, возможно, и с этими людьми. Есть у вас такое ощущение?

Лев Шлосберг: Путин не спорит с ними – это его люди, он это знает, это его отряд. Просто сегодня этот отряд немного показался из своего засадного полка, засадный полк выступил из-за угла большого камня и сейчас находится  в зоне прямой видимости. Этот полк еще не получил команды действовать, но он дает понять, что он ждет эту команду и считает именно такой способ разрешения любых общественных разногласий в России единственно возможным, единственно направительным.

Михаил Соколов:  Вы, кстати, вспомнили такое слово "полк", а я вспомнил книгу Егора Гайдара, который говорил как раз о том, что у  власти в какой-то момент, которая доводит страну до кризиса, может не оказаться верного полка. Это случайное такое совпадение или нет?

Лев Шлосберг: Я думаю, что сегодня в этом разговоре это случайно.

Михаил Соколов:  Как вам видится эта ситуация с этими такими парамилитарными формированиями, правда, числящимися в   рядах внутренних войск МВД, и с их возглавителями, которые организуют митинги, организуют все эти угрозы, как это видится из Украины?

Владимир Федорин: Давайте я скажу сначала общее. Обще это выглядит как глубокий кризис российского государства. Несколько тезисов по тем явлениям, которые мы видим в ходе кампании Кадырова против оппозиции и то, что нам показал сегодняшний митинг в Грозном. На самом деле парадоксальным образом этот митинг показал, что у Кадырова нет массовой поддержки даже в Чечне. 100-120 тысяч в полностью контролируемой республике – это ничего. Поэтому мы видим, что и в центре находятся только какие-то единичные люди, которые соглашаются поставить свою репутацию под удар, участвуя в кампании "Кадыров – патриот России". Нет массовой поддержки.

Тут я буду солидарен со Львом, может быть скажу еще более резко, у Кадырова, у тех, кто стоит рядом с ним во главе Чечни, есть огромные преимущества перед всеми остальными силами в России – это сила, которая открыто говорит, что готова убивать оппонентов.

Что касается тандема Кадыров – Путин, мы видим, что Кадыров говорит очень резко, и мы видим, что Кремль говорит очень слабо. Мы можем, конечно, предполагать, что там есть какие-то закулисные договоренности, но если честно, мне  в это слабо верится. Мне кажется, что тут действительно речь идет о том, что люди, которые готовы стрелять в народ, предъявлять себя в качестве этой силы. Другое дело, что если чеченцы начнут стрелять на улицах Москвы – это может привести совсем не к тем последствиям, о которых мог думать Егор Гайдар применительно к февралю 1917 года.

Михаил Соколов:  Кстати говоря, хотел вас спросить: что известно о реальных действиях кадыровцев на территории Украины, в Донбассе?

Владимир Федорин: Они там, безусловно, присутствовали, они там, безусловно, отметились.

Даже так называемые "ополченцы" отзывались о них как о силе абсолютно неуправляемой, как о силе, которая концентрируется в основном на решении "хозяйственных вопросов". Но, собственно, это мало отличается от поведения кадыровцев в России.

Михаил Соколов:  Лев Маркович, на ваш взгляд, зачем эти кадыровцы власти, если они открыто принимают, например, сейчас закон, который позволяет стрелять в мирные демонстрации, расширяет полномочия сотрудников МВД, ФСБ. Другой закон расширяет возможность применения насилия в следственных изоляторах и тюрьмах. У них же есть, собственно, силовая опора.

Лев Шлосберг: У власти  есть силовая опора в виде легальных сил. Эти легальные силы состоят из таких же граждан Российской Федерации, которые в том числе испытывают сегодня проблемы доходов, проблемы нарастающей бедности, обострения социальных отношений, роста недовольства по отношению к Путину и его правительству, и это могут оказаться не самые надежные люди. Нужны те люди, которые будут стрелять, не проронив ни единой слезинки, те, кого не будет связывать с российским обществом никакое родство, в том числе кровное. Здесь нужны люди абсолютно безжалостные, абсолютно беспринципные, которых не будут останавливать никакие нормы закона и никакие нормы этических ограничений. Вот для этого нужен такой отряд, чтобы, возможно, в какой-то решающий момент выдвинуть его гласно или скрыто на это очень тяжелое поле и сказать: а еще у нас есть Кадыров и кадыровцы. Кого-то это может остановить.

Михаил Соколов:  Мы сегодня попросили нашего корреспондента Святослава Леонтьева поговорить с москвичами о Рамзане Кадырове. Сейчас соперничают два хештега в интернете: позор России или гордость России. Давайте послушаем.