История под надзором политиков

Стремлением документалистов удовлетворять желаниям тех, кому документ адресуется, объясняются существеннейшие отклонения, наблюдаемые в изображении истории. Меняясь, желания ведут к попыткам сменить историю, как настольную скатерть. В конечном итоге история оказывается в руках политиков, которые используют её в своих целях. Могучие властители, руководствуясь идеологическими и конъюнктурными соображениями, вышелушивают из истории выгодные для себя факты и внедряют их в массы, очень мало беспокоясь о том, насколько они реалистичны. Что-то в такой истории преувеличивается, что-то преуменьшается, о чём-то вообще умалчивается, а что-то просто выдумывается и выдаётся за реально существовавшее событие. В результате возникают небылицы вроде истории с 28 панфиловцами, на самом деле, как выяснялось, не имеющей абсолютно никакого отношения к боям под Волоколамском. Выдумка, тем не менее, прочно связалась с историей обороны Москвы как наиболее характерный её эпизод. 
В мощных тоталитарных структурах история перестаёт питаться наукой (в лучшем случае она её профанирует) и полностью подчиняется идеологии. Такая история полна всевозможного вранья (слово – не научное, но лучше других передающее суть явления), выдаваемого за правду. В тоталитарном обществе-государстве на этом вранье и подтасовке фактов закрепляется одно одинаковое мнение, выгодное в данный момент власти. Другие мнения запрещаются. Сохраняющиеся свидетельства прячутся под стальной засов и объявляются государственной тайной. Возможно, в какой-то период они могут и понадобиться для нового манипулирования историей. Ведь любую победу можно представить со временем как победу пиррову. Революция 1917 года – ярчайший пример. И так и эдак на неё можно взглянуть (а почему бы и нет?), если обнародовать целиком все документы и начать их изучать на разных образовательных этапах. Только при таком условии можно добиться адекватных оценок и сделать правильные выводы.

 Сегодняшняя власть более всего склонна говорить об Октябре как о незаконном перевороте, который ни в коем случае не должен повториться («Майдан не пройдёт!»). Боязнь собственного свержения заставляет её занимать соответствующую идеологическую позицию. Вчера – одно, сегодня – другое. Так же и с Александром Невским можно поступить. Это, прежде всего, герой борьбы с Западом, что актуально для нынешней политической ситуации. На его же сотрудничество с ханами, в результате которого уничтожались русские княжества, можно закрыть глаза. Академик истории Юрий Пивоваров говорит, что конкретный человек с данным именем, освящённый Русской православной церковью, ничего общего не имеет с тем образом, который бытует в народе. Надо также отметить, что в человеческой памяти задерживаются лишь «артефакты». Пусть не покажется здесь кощунством пример с футбольной командой «Пахтакор», погибшей в авиакатастрофе. О команде помним, а о том, что вместе со спортсменами погибло более 160 так называемых простых людей – нет. 
За Лениным держится высказывание о том, что история служит проституткой у политиков. Действительно, он считал, что беспристрастной не является ни одна социальная наука. Дескать, все врут. А раз - все, то и нам можно врать, одновременно утверждая, что только большевики и говорят настоящую правду. Чтобы говорить новую «правду», требовалось отменить прежнюю. Так и делалось. Тоталитаризм, как отмечал Оруэлл, требует постоянного изменения прошлого и, в конечном счёте, неверия в существование объективной истины (всё всегда в другом смысле). Но обнаруживается и другая крайность: закрепить удобную для данного политического момента историческую точку зрения. Депутат Яровая яростно продвигает идею введения закона, запрещающего «приглядываться» к отечественной истории, то есть подвергать её многосторонней неофициальной трактовке и тщательному исследованию, а уж тем более видеть в ней какие-либо изъяны, противоречащие установившемуся политическому курсу. Каждый «тик-так» учёных-историков должен фиксироваться и находиться под неусыпным наблюдением власти. Такой закон, как нельзя лучше, укладывался бы в наметившуюся тенденцию глоризации (прославления) российской империи с характерной для неё завоевательской политикой и крайней централизацией власти. Его смысл не трудно угадать. Он сводится к тому, чтобы режим, пока он есть, был обеспечен нужной ему историей, оправдывал бы существование недемократической, богоизбранной власти. Что ж, дело житейское.

Ситуация такова, что власть имущим необходимо бороться за себя. На них и для них должна работать и история. С этой целью бюрократы составляют единые благонадёжные учебники истории государства российского. Всякой альтернативе ставится правовой заслон. Поскольку она допускает наличие сильной оппозиции, которую авторитарному режиму никак не хотелось бы иметь. Такое отношение к истории вступает в резкое противоречие с общим ядром моральных ценностей, к которому обычно апеллируют группы, стремящиеся действовать в научном русле и, по возможности, обращающиеся к мировому общественному мнению. Жёсткие меры применяются государством по отношению к тем учёным-историкам, которые придерживаются строгих научных подходов в своей работе. В данном тексте достаточно упомянуть имена Андрея Зубова и Юрия Пивоварова. Хотя дискриминации коснулись далеко не только их. 
Сегодня мы наблюдаем, как государство под прикрытием громких событий и демагогических рассуждений о необходимости крепить единство нации перешло к прямой политической эксплуатации истории. Термин «историческая политика» получает в наши дни как бы вторую жизнь. В его толковании менее всего места отводится науке, исследованию и утверждению прошлого как объективной реальности. Исторические события, жизнь предков от рождения до смерти рассматриваются, главным образом, с точки зрения оправдания существующего режима и доказательств его положительного влияния на «ход вещей». Замалчивается, нивелируется деспотический и преступный характер единовластной системы управления страной (абсолютизма) как при царях, так и при советах, когда власть и бог совместно проводили политику порабощения народа. Важно отметить, что и народ с готовностью шёл к жертвеннику: «Съел я, Боженька, конфетку, накажи меня скорей!». Внедряются старые порядки и представления. Вплоть до мелочей, за выполнением которых строго следят и земная власть, и небесный Бог. История же вновь, как и в Советском Союзе, становится политическим инструментом. И это несёт скрытые угрозы существованию нации. Зададимся вопросом: в чём же они заключаются? 
В первую очередь требуется отметить, что всякая неправда отбрасывает человека назад. На сто, на триста лет, но назад. Позитивных моральных изменений в общественном сознании при таком положении ожидать не приходится. Никакое возрождение нравственности невозможно, когда существование лжи принимает узаконенный характер и морально оправдывается в масштабе всего государства. В такой «исторической политике» свобода слова ограничивается самым очевидным образом. Отсутствие свободы слова, в свою очередь, служит заградой для существования гражданского общества. Проглядывается целая цепочка причинно-следственных связей. Искажённое, неправдивое представление о прошлом не позволяет усваивать исторические уроки и ведёт к повторению ошибок и неверных шагов. Прогресс замедляется, а то и останавливается вовсе. Опыт веков доказывает, что всякий человек, обладающий властью, склонен злоупотреблять ей, а человек, обладающий абсолютной властью, злоупотребляет ей абсолютно. Пределы этих злоупотреблений ведут к национальным катастрофам. Так называемая «историческая политика» пытается игнорировать эти уроки истории. 
Если мы задумаемся и внимательно посмотрим на законы, запрещающие те или иные исторические высказывания, то без труда заметим: они направлены на закрепление статус-кво существующей системы власти. Власть сохраняет за собой право манипулировать историческими нарративами, сюжетами, комментариями и трактовками в сугубо политических целях, а если говорить конкретнее, в русле насаждения по-имперски толкуемого патриотизма. Согласно сегодняшнему политическому курсу история подвергается эксплуатации в угоду идее «русского мира», который постоянно вынужден бороться с внешними нападками. Сакральный «русский мир» в такой истории противопоставлен всему остальному миру с его враждебными свойствами. Наука при таком подходе подменяется мифотворчеством, в котором русские как целостная нация априорно всегда и повсюду правы. 
Односторонний, заранее идеологически ангажированный взгляд на отечественную историю, навязываемый массам свыше, уводит народ от правды, от анализа событий, лишает его критических, объективных самооценок. Он же подпитывает апологетику сталинизма, способствует всяческому его припудриванию и оправданию. Главный аргумент в защиту деспота заключается в том, что он вынужден был действовать в кольце врагов и по-иному поступать не мог. Не о подобном ли кольце говорит и нынешняя кремлёвская пропаганда, стремящаяся все недочёты внутренней политики списать на внешние факторы?
Да, разные исторические теории, имеющие горячих сторонников, дают очень часто противоречивые ответы на вопросы. Но это гораздо лучше того, когда на вооружение берётся одна теория, а потом признаётся её несостоятельность, недостоверность. Перепахивать почву оказывается очень трудно. Существование разнообразных взглядов при их столкновении и взаимном сравнении позволяет сделать наиболее точные выводы. Это очень важно иметь в виду при определении межгосударственных границ, которые являются результатом многих исторических обстоятельств, ничего общего не имеющих с моралью и идеологией. 
Атаки на историю всегда начинаются с образования. Уже школьникам внушаются неправильные представления о том, что когда-то происходило. И в постсоветском образовательном пространстве пришло понимание того, что, так, как изучалась история при советах, она не должна изучаться. Учителей-историков стали вооружать разными методами преподавания предмета. Им позволили быть больше, чем всего лишь трансляторами, репродукторами спускаемых сверху исторических текстов и точек зрения. Способствовали этому пришедшие в школу проектные формы деятельности, когда учащийся мог черпать материал для исследовательской работы не только из учебников, но и обращаться к различным источникам. Стало возможным иметь разные точки зрения по одной и той же теме. К сожалению, такой период длился не долго, и государство вновь решило всё привести к одному общему знаменателю. Государство решило, какая точка зрения является самой точной и единственно правильной. Сегодня с глубоким сожалением приходится признать, что предпринятая на рубеже 1980-1990-х годов попытка заменить политически дискредитированную марксистско-ленинскую формационную методологию на так называемый цивилизационный подход в обучении истории не увенчалась успехом. Вновь на историю взвалили груз патриотического воспитания. Согласно этому подходу историческую картину мира надо так преподносить детям, чтобы у них не возникало поводов бросать тень на прошлое нации и родного отечества.
Хвалиться всегда проще, чем признаваться в правде, которая работает против тебя. Тем не менее, чтобы оставаться людьми и рассчитывать на хорошее будущее, необходимо дружить с правдой, какой бы горькой она ни была. Отечественная история, как и мы сами, нуждается в очищении ото лжи. И потому она не должна быть рабой политиков, а жить самостоятельно, первостепенно учитывая материалы, добытые научным путём, без всяких ссылок на политическую целесообразность. Овладение правдивыми знаниями о прошлом России – это одно из обязательных условий её будущего благополучия.