Схватка "железных" наркомов. Ежов против Ворошилова

 В июне 1937 года, после расстрела ряда уже бывших высокопоставленных военных, пошатнулись позиции наркома обороны К. Ворошилова, некогда "железный" нарком обороны терял позиции и авторитет под ударами другого "железного" наркома.

В мае июне по верхушке было нанесено два удара

  • арестованы, осуждены и расстреляны ближайшие соратники К. Ворошилова
  • в РККА полностью восстановлен институт политкомиссаров, который резко ограничивал полномочия военных на всех уровнях--от командира части до наркома обороны

Эти два удара по Ворошилову не были всем что заготовил его противники для него. Они решили нанести удар по его семье.

Один из руководителей ВКП (б) и нарком НКВД Ежов решил что ему по силам уничтожить наркома Ворошилова


Ежов усиленно «копал» под Ворошилова, считая его заклятым врагом: ведь «деревенщина Клим» не хотел ему подчиняться, закулисно оспаривал его решения, защищал своих офицеров и генералов от обвинений НКВД. С ним приходилось серьезно считаться: за ним стояла, по крайней мере, половина армии.

Надо было любой ценой сокрушить его. Ежов со своим заместителем Михаилом Фриновским разрабатывал разные варианты хитроумных планов, стараясь «свалить» конкурента.

О Ворошилове распускались всякие скверные слухи, должные дискредитировать его. Ежов пытался подвести какую-нибудь «мину» через жену Ворошилова — Екатерину Давидовну Горбман (1887-1959, чл. партии с 1917).

Она происходила из многодетной семьи (два брата, три сестры) немецких евреев, где сильны были сионистские настроения. Настоящее ее имя было Голда. Но, перебравшись из своего села Мардаровка в Одессу, там быстро изменила имя. Ходила в школу для взрослых, чтобы поднять уровень своего образования. И там познакомилась с Серафимой Гопнер (1880-1966, чл. партии с 1903), в будущем доктором исторических наук и Героем Социалистического Труда, верной сторонницей Ленина. Она и дала ей «путевку в революцию», а в 1917 г. и рекомендацию в партию.

.......

С Ворошиловым Екатерина Давидовна познакомилась еще в дореволюционный период, когда он был простым рабочим-клепальщиком на Луганском паровозостроительном заводе, где был построен первый в России паровоз. Эта молодая дама, прекрасно одетая, хорошо воспитанная, с большой начитанностью, пришлась очень по душе Ворошилову. Их связь укрепилась благодаря общности взглядов и революционной работе, а затем и ходом всей русской революции.

Ее начитанность, умение просто растолковывать теоретические вопросы, увлекательно рассказать о работах Маркса и Энгельса, вызывая интерес к ним, — все это оказало на Ворошилова очень большое влияние. Позже он многократно обращался к работам этих революционных классиков и, к удивлению многих, был способен цитировать целые страницы из них наизусть.

По условиям революционного времени Екатерина Давидовна во всех анкетах писала, что происходит «из семьи еврея-бедняка».

На самом деле это было совсем не так. Она происходила из древней семьи, очень состоятельной и торговой, где в ряде поколений занимались скупкой и перепродажей хлеба в больших масштабах и еще много чем, в зависимости от обстоятельств. Деревня Мардаровка на реке Кучурган (Одесская губерния), в которой обитала семья, являлась отнюдь не рядовой. Во-первых, она находилась за чертой еврейской оседлости. Во-вторых, деревня имела громадные зарубежные связи, особенно с Турцией, откуда прибыли ее богатые основатели.

В-третьих, ее название («Солнце солнц») говорит ясно о том, что она являлась с весьма давних времен еврейской резиденцией какого-то очень знатного лица и местом хранения статуи древнего божества, привезенного сюда из-за моря, после разрушения Вавилона персидскими войсками ( 538 г. до н.э.). Здесь находились самая настоящая крепость и святилище высокочтимого кумира. 

В Турции и ныне можно найти город Мардин («Место спуска солнца») — торговый центр на пути в город Мосул на реке Тигр, который в течение веков торговал скотом, хлебом, кожами, лесом, фруктами, металлом, оружием, ювелирными изделиями, восточными благовониями, различными рукописями на многих языках, рабами и прекрасными лошадьми. И в соседнем Азербайджане, на берегу Каспийского моря можно найти климатический курорт Мардакяны («Город зимнего солнца»), очень древнее поселение XIII в., и село Мардакерт («Поле бога Солнца»),

Прежде и здесь было укрепленное имение какого-то знатного лица, от которого осталась высокая башня XIII в.

Города эти живо напоминают о древневавилонском боге Мардуке («Солнце счастья»), покровителе города и царе местных богов (с XVIII в. до н.э.), боге весеннего солнца. Вавилон являлся крупным городом, ведшим международную торговлю. Там проживало множество евреев-торговцев, среди которых главенствовал торговый дом «Сыновья Эгиби». Эти многочисленные торговцы, в погоне за прибылью, многократно устраивали свои фактории в чужих землях. Поэтому неудивительно, что они добрались и до Северного Причерноморья, где прочно обосновались, по крайней мере, с XIII в., когда в Турции появились и укрепились новые господа. Это было кочевое племя огузов, ставшее вскоре называться «турками-османами».

Все сказанное вполне ясно определяет путь еврейских торговцев (в том числе и предков Екатерины Давидовны): Палестина и Сирия — Турция — Австрия — Чехия — Германия — Польша — Украина и Россия. Были, конечно, и другие пути — через Кавказ и по Волге.

Екатерина Давидовна делала свою карьеру вместе с Ворошиловым в качестве его жены (1912), проходя различные ступени: была членом Женсовета Первой Конной армии, заведовала собесом в Екатеринославле, работала в редакции «Крестьянской газеты», шефствовала над детским домом, заведовала парткабинетом, в конце жизни занимала пост заместителя директора Музея Ленина. Как положено, закончила Коммунистическую академию (так она называлась с 17 апреля 1924 г.; с 1918 г. именовалась Социалистической), где слушала лекции крупнейших работников партии и экономистов.

Екатерина Давидовна сочувствовала Троцкому, Зиновьеву, Каменеву, Луначарскому и вообще всем руководящим евреям. Изгнание Троцкого из страны, лишение Зиновьева и Каменева их постов нанесло ей тяжелый нравственный удар, так как она считала их честными людьми и революционерами.

Но она не могла не считаться с обстоятельствами и положением своего мужа, который под покровительством Сталина сделал блестящую карьеру: после смерти М. Фрунзе он занял его пост и стал главой Красной Армии.

Поэтому ей приходилось, особенно после 1930 г., держаться очень осторожно и говорить словами «Правды». В более ранний период она вела себя более откровенно и выглядела более доступной, так как процветали более простые нравы. Она могла слегка пококетничать с офицерами Конной армии, служившими прежде в царских кавалерийских полках, а теперь — Советской власти. Но тут приходилось соблюдать меру и быть осторожной, так как Ворошилов был страшно ревнив.

В гостиной Ворошилова и Буденного собирались в значительном числе командиры старой конницы, и разговоры велись не только пролетарские, но весьма нередко и буржуазные. Екатерина Давидовна старалась «соответствовать» новой обстановке своими туалетами, разговором и даже широкой золотой браслеткой с часиками. Недоброжелатели говорили, что у нее «слишком буржуазный вид». И она сама признавала, что партийный комитет не любит ее «за непролетарские наклонности».

Согласно положению мужа, Екатерина Давидовна знала очень многое. Она жила в Кремле, дружила с женой Сталина, Калинина и многими другими. После убийства Кирова (1 декабря 1934 г.) ей пришлось стать особенно осторожной, утратив прежнюю склонность к разговорам, в ней стала чувствоваться некая «зажатость».

В течение всей жизни Екатерину Давидовну очень интересовал «еврейский вопрос» и положение евреев в России. Отечественные «несправедливости» против евреев ее очень возмущали, но она ничего не могла поделать.

Вполне естественно, что в душе стали возрождаться прежние надежды на создание особой «еврейской родины», борьбу за которую усиленно вели сионисты в разных концах мира. Когда появилось государство Израиль, все евреи в Советском Союзе встретили эту новость с величайшим ликованием. И даже она, которую насмешники звали «парттетя», не смогла устоять против общего поветрия и в разговоре со своей невесткой как-то торжествующе сказала:

«Вот теперь и у нас тоже есть Родина!»

Невестка была страшно поражена таким высказыванием.

Голда Горбман происходила из очень древней семьи евреев-сионистов, она открыто заявляла что у неё и её народа появилась родина только тогда, когда создали Израиль, а вот Россию она своей родиной не считала

Её супруг тоже проникся сионизмом и называл себя "полуевреем"

 

Екатерина Давидовна умерла от рака в больнице, но на свою болезнь никогда никому не жаловалась.

Супруг пережил ее на 11 лет. Когда он умер, немедленно явились люди из КГБ, перевернули весь архив и унесли с собой весьма многое, в том числе воспоминания Екатерины Давидовны, писавшиеся много лет. Они до сих пор не опубликованы. Видимо, там, наряду с комплиментами в адрес Сталина, содержалась и злая критика разных лиц, как подхалимов, а также большого количества прискорбных ошибок.

Что же пытался найти Ежов в качестве «темного пятна» в ее биографии? За что он пытался «зацепиться»? Один эпизод, конечно, мог бы посчитаться очень пикантным: в молодые годы была она любовницей красивого и темпераментного грузина Авеля Енукидзе, ставшего при Советской власти «правой рукой» Калинина.

Последствием пылкой любовной связи оказался плохо сделанный аборт, после чего Екатерина Давидовна потеряла возможность иметь детей. Это обстоятельство очень огорчало Ворошилова, за которого она вышла замуж.

Естественно, что Енукидзе Ворошилов не любил. Но ссор сам не затевал, находя это нелепым. Жена его любила, в доме существовал маленький «культ личности Ворошилова». Жена сына Ворошилова, Надежда Ивановна, вспоминает:

«Думаю, ей было трудно выдерживать контактность и импульсивность Климента Ефремовича. И вообще ей трудно было быть женой человека с такой властью. Она никогда им не командовала, но он без нее ничего в доме не решал. Разногласий у него с ней никогда не было.

Екатерина Давидовна как-то внутренне всегда была уверена, что переживет Климента Ефремовича. Очень рано начала собирать материалы для его музея. Порвав с родной семьей, она гордилась Ворошиловым, как своим родом. Все, что касалось его, должно было быть отличным и достойным имени».

Не имея детей, Ворошилов в 1918 г. усыновил 4-летнего мальчика Петю, взяв его из детского дома, поскольку он понравился ему и его жене.

Этот мальчик рос в семье, как настоящий родной сын. Кончил школу, затем институт, стал конструктором танков, в 1935 г. женился на Надежде Ивановне, в то время просто Наденьке, с которой учился в одной школе, но познакомился только в 1932 г.

Надежда Ворошилова вспоминает:

"Моя семья приехала из Самары. Отец был эсером, в 1918 году перешедшим на сторону большевиков. Он работал в Нар­ком земе СССР, был по профессии агрономом. Стал работать в Москве заместителем начальника главка по сахарной свекле. Жили мы в знаменитом Доме на набережной с тридцать перво­го по тридцать четвертый.

Тогда атмосфера в доще была совсем другой, чем та, которую описал в «Детях Арбата» Анатолий Рыбаков. Между детьми не бывало разговоров и пересудов, чей отец где работает. Дети интересовались только друг другом.

Я училась в одной школе с Петром Ворошиловым, но познакомились мы с ним в тридцать втором, в доме-отдыха. Поженились в тридцать пятом.

Екатерина Давидовна была весьма своеобразной женщи­ной в вопросах отношения полов. Мы встречались с Петром Климентьевичем, прежде чем поженились, три года. Но она с особым пристрастием высчитывала, когда родился наш сын Клим. С точностью до дня.

Ей явно хотелось удостовериться в моей невинности до свадьбы. Я всегда очень стеснялась ее неприступности и холодности. С Климентом Ефремовичем было легко, не сравнить, как с Екатериной Давидовной.Она три года присматривалась ко мне, прежде чем призна­ла меня действительной женой Петра Климентьевича.

Думаю, ей было трудно выдерживать контактность и им­пульсивность Климента Ефремовича и вообще ей трудно было быть женой человека с такой властью. Она никогда им не командовала, но он без нее ничего в доме не решал. Разногла­сий у него с ней никогда не было.

Екатерина Давидовна как-то внутренне была всегда увере­на, что переживет Климента Ефремовича. Очень рано начала собирать материалы для его музея. Порвав с родной семьей, она гордилась Ворошиловым, как своим родом. Все, что каса­лось его, должно было быть отличным и достойным имени.

Он пережил ее на десять лет."

Нарком НКВД Н. Ежов увидел в семье наркома Ворошилова слабое место и нанес свой удар

Сначала в 1937 году закрыли газету "Беднота" где работала Г. Горбман и жене Ворошилова пришлось искать другое место работы, а затем нанесли удар по их семье


Упор делался на следующее: ее отец, агроном по профессии, прежде был эсером, приехавшим в Москву из Саратова; как и многие, перешел в партию большевиков, работал в Наркомземе СССР заместителем начальника главка, занимался сахарной свеклой и жил в знаменитом Доме на набережной (1931 -1934). По утверждению Ежова, он готовил с группой эсеров-террористов покушение на лидеров страны.

В результате родители попали в тюрьму, а затем в лагеря. Надежда Ивановна вспоминает:

"В 1937 году моего отца арестовали как врага народа. Вскоре взяли и мать. А я при этом жила в семье Ворошилова. Ходила с передачами в тюрьму.

Никогда ни одного упрека не сделал мне Климент Ефремо­вич. Я ни разу не попросила его ни о чем, касающемся моих родителей. Вела себя, как будто ничего не случилось. Но од­нажды, в разговоре наедине, Екатерина Давидовна сказала мне, что моя мать — мещанка.

Я ответила:

—Это не криминал.

Свекровь моя — ни слова в ответ. Она, видимо, пыталась самой себе объяснить, за что посадили мою мать, не находила ответа, и это «мещанка» было попыткой объяснения. Климент Ефремович, ни слова не сказав мне о «моих врагах народа», накануне войны все же вытащил маму из тюрьмы. По состоя­нию здоровья. Она жила с нами, с Климентом Ефремовичем и с Екатериной Давидовной, в одной квартире."

В итоге дело кончилось тем что мать невестки Ворошилов сумел вытащить из тюрьмы, а вот свата спасти не сумел. Ежов так зажал дело что Ворошилов сам оказался в опасности. Ворошилов в гневе звонил Ежову, но переломить ситуацию не сумел.

Надежда Ворошилова вспоминала:

"В 1937 году я поступила учиться в Станкин. Без протекции поступила. Только начала учиться — вызывают в комитет комсомола: «У тебя родители враги народа, нужно публично отказаться от них». Я и бросила Станкин. Не работала, не училась. И Екатерина Давидовна переживала, что дома сижу, бездельничаю. Его точила за мое безделье, а он ко мне отно­сился безукоризненно, Климент Ефремович. Сказал как-то:

— Ты, Надя, знаешь почем фунт лиха.

Она жила в вечном страхе. Появились в доме дети Фрунзе

—  она стала бояться моего растлевающего влияния на них: дочь репрессированных родителей, мало ли какие критиканс­кие речи я могу вести.

Все это особенно усилилось в ней к тридцать седьмому году, и после тоже сильно проявлялось. Вообще, с тридцать седьмого между всеми кремлевскими семьями пролегла пропасть. Ос­тавшиеся на свободе замкнулись внутри семейных кланов, прекратились совместные вечеринки.

Как-то все внезапно осели, огрузли, постарели. Словно ураган пролетел жад Крем­лем. И его окрестностями.Перед войной Ворошилова не всегда приглашали л а По­литбюро. Это было дурным знаком — могли взять в любую минуту. А если приглашали, весь дом не спал."

В 1937 году в семье Ворошилова ареста наркома ждали постоянно, приглашение на заседание Политбюро могло обернутся арестом прямо в Кремле


Сталин впоследствии запретил Ворошилову присутствовать на заседаниях Политбюро и получать докумен­ты. Когда происходили заседания Политбюро и Ворошилов узнавал об этом, он каждый раз звонил по телефону и спраши­вал, разрешено ли ему присутствовать на совещании.

Иногда Сталин давал ему это разрешение, но всегда показывал свое недовольство.

......

Еще тогда, в 1937 году Ежов надеялся, что Ворошилов  в силу испытанного позора — подаст в отставку. Но Ворошилов не сделал этого

Это лишь два эпизода из жизни семьи Ворошилова. Трудных же моментов имелось очень много. О том может рассказать лишь подробная биография, основанная на документах. Воспоминания же самого Ворошилова очень неполные.

Чего только не делал Ежов, стараясь «свалить» главу армии! Не удалось.

........

Надежда Ивановна Ворошилова рассказала, что после смерти Климента Ефремовича в доме побывали люди из КГБ, с большим вниманием изучили все хранящиеся там документы и унесли многое с собой, в том числе и воспоминания Екатери­ны Давидовны. Она писала их много лет.

Где они? Что в них?