Или право имею?

А что это такое – право? То, самое. Про которое Раскольников рассуждал – тварь дрожащая или право имею? Что за штука? Закон? То, что записано на бумаге? Да нет вроде – что-то другое, не обязательно закон. То и дело видим мы законы не правильные, не  правовые. Право не закон. А если и закон, то другой, не бумажный. Почему мы говорим, что, казалось бы, вполне соответствующие закону действия являются противоправными? Да, и сами законы – тоже противоправными?

Вот у нас во власти одни юристы. И все вроде бы радеют за право. За главенство закона. А поступают все время противно праву. Потому – и просто противно. А мы? На что мы имеем право? А на что – нет?

Вот революция, о которой так долго говорили... Это противоправный акт? Или – правовой? Противозаконный – это понятно. В законе так всегда и записано – революции запрещаются. И строжайше караются. А вот противоправный ли акт революция? Противный праву? Или правовой? Безотносительно к предупреждающим знакам "Революций не устраивать". Право – тонкая материя!

Достоевский на вопрос Раскольникова ответил: нет права убивать. Даже процентщиц. Ну, хорошо. Такого права нет. А какие есть? Вот ведь главный вопрос. Бомбежки по просьбе законно (то есть по сирийскому закону) избранного сирийского президента Асада политических противников президента Асада – это правовой акт или нет? А если по решению Совбеза – то правовой? А другие бомбежки?

Темный лес какой-то! Но, на самом деле, не слишком темный. Право – это, конечно, не закон. Не человеческий закон. Право – это другое. Это закон неписанный, закон, если хотите, Божий.

Существует он в нас в форме особого, очень конкретного, но мало, очень смутно осознаваемого знания – знания, идущего из той области психического, которую можно назвать "надсознательным", или "сверхсознательным".

Смутное же наше его осознание прибретает форму чувства сПРАВедливости, чувства ПРАВильности, чувства ПРАВды -  в общем, форму ПРАВосознания. Чувство это родственно совести, хотя и не тождественно. Впрочем, здесь не место углубляться в тонкости различий между ними.   

В чем суть этого закона-права? Опять-таки, чтобы не вдаваться в тонкости – суть его в том, чтобы делать хорошо и не делать плохо. Хорошо – то, что помогает человеку и человечеству развиваться, то есть становиться лучше.

Плохо – то, что, наоборот, развитию мешает.

А конкретно? А конкретно в каждом конкретном случае надо разбираться. Но есть и общие вещи.

Например, убивать человека плохо, потому что убийство грубо прерывает процесс развития. Мы, конечно, этот процесс у других не видим. Мы его и у себя часто не видим. Но мало ли чего мы не видим. В общем, права на убийства человека у нас нет. Безотносительно, как к этому относится письменный закон. Нет почти никогда. Исключений очень мало. Исключения – когда  ТОЛЬКО убийством можно предотвратить вред от действий будущей жертвы. Такие случаи бывают, но их гораздо меньше, чем нам хотелось бы думать, оправдывая свои убийства. Совсем мало. Почти нет.

Точно так же плохо отнимать у другого то, что необходимо ему для развития, и особенно – когда тебе самому для твоего развития то, что ты отнял, вовсе не необходимо. И здесь тоже мы всё время наровим себя обманывать, убеждая себя, что мне для развития нужно больше, а другому – меньше. Так работает наша психологическая защита нашей алчности. Но в этом – в оправдании собственных безобразий – мы вообще непревзойденные мастера.

Плохо и лгать, дезинформировать другого человека, создавать у него ложную картину мира и тем самым выталкивать его на тупиковый путь развития – вынуждать тратить время на  разоблачение нашей лжи, отвлекаясь от развития всё более полных представлений о мире. Увы – наш путь устроен так, что мы постоянно исследуем ту или иную ложь: выбираемся из одного тупика одной неправды, чтобы сразу же отправиться в другой. (Если добавить, что при этом мы часто застреваем в том или ином тупике, то становится понятно, почему мы развиваемся так медленно.)

Ну, и так далее – список того, на что мы не имеем права, весьма обширен.

А на что мы право имеем? А имеем мы право (и, что тоже самое, обязанность) на то, чтобы сносить все преграды, которые мешают нам развиваться. То есть всё то, что ограничивает наши права. Всё лгущее, ворующее, насильничющее, убивающее и т.д.

Можно, конечно, это наше право назвать каким-нибудь плохим словом, вроде слова "экстремизм". Но от этого наше право никуда не девается. Потому что основано оно не на словах. У права иной источник, слова его просто описывают.