Кризис бьёт по россиянам

Что нужно сделать, чтобы остановить сползание населения в бедность?

Согласно свежим данным опроса «Левада-центра», уже 80 процентов россиян ощутили на себе последствия экономического кризиса.

15 процентов «счастливчиков» его не почувствовали. При этом почти каждый пятый опрошенный считает, что кризис продлится год или полтора, 22 процента отводит ему не менее двух лет. Почти такое же количество (21 процент) уверены, что кризис «будет очень продолжительным, его последствия будут проявляться на протяжении многих лет».

Опрос показал также, что доля россиян, экономящих на питании, отдыхе и приобретении товаров длительного пользования, заметно выросла за последний год. На питании и повседневных расходах приходится экономить 58 процентам россиян (против 37 процентов год назад). Более трети россиян сократили затраты на развлечение, отдых или вообще отказались от них — 36 процентов. А 13 процентов россиян сократили затраты на образование, лечение или вообще отказались от них (рост на 9 процентов по сравнению с 2014 годом).

Оценивая положение с выплатами зарплат, пенсий, стипендий, пособий в их городе или районе, почти половина (49 процентов) участников опроса сообщили, что пока не заметили каких-либо изменений. Еще 38 процентов сказали об ухудшении ситуации, а 7 процентов, напротив, видят, что положение улучшается.

Согласно данным Росстата, опубликованным 16 декабря, только за декабрь реальные доходы россиян сократились более чем на 5 процентов.

То есть налицо процесс сползания основной части населения в бедность, порой граничащую с нищетой.

На пресс-конференции 16 декабря Владимир Путин пожурил правительство, заметив, что можно было бы «работать лучше».

Однако, очeвидно, что кризис не был бы столь острым, если бы наша экономика не зависела в такой степени от цен на энергоресурсы. Можно ли было избежать таких острых последствий кризиса, а главное, что делать сейчас, чтобы устранить эти последствия или хотя бы смягчить их?

— О том, что российская экономика ущербна, из-за того что она очень сильно зависит от цен на энергоресурсы, специалисты говорят уже два десятилетия, — рассуждает экономист, профессор МГУ Александр Бузгалин. — Различные программы ухода от сырьевой зависимости предлагались все эти годы. Главным образом они предполагали активную промышленную политику, когда государство через дешёвые кредиты, налоговые льготы и прочие преференции помогает ключевым производителям, при этом вкладывая деньги в образование, медицину и т. д. Необходима поддержка ассоциированных форм собственности, введение прогрессивного подоходного налога. И сверхдоходы, которые сегодня олигархи направляют на роскошь или спекулятивные финансовые операции на Западе, направлялись бы на развитие собственной промышленности.

Такая социально ориентированная экономика направлена не на то, чтобы поощрять тунеядцев, как уверяют либеральные экономисты, а как раз на то, чтобы деньги от финансовых спекулянтов пришли к тем, кто работает: к инженерам, врачам, рабочим. Деньги эти должны использоваться для инвестиций в промышленность, науку, культуру и т. д.

Если бы подобная модель развития экономики у нас работала с начала 90-х, мы бы развивались такими же темпами, как Китай, но только экономика у нас была бы более высокотехнологичной. Поскольку начинали бы мы тогда с гораздо более высокого уровня, чем Китай.

«СП»: — А если брать последний период, то можно ли что-то изменить в условиях, когда энергоресурсы уже дешёвые?

— Модель, о которой я говорил, можно и нужно запускать в любое время. Вот только результаты скажутся не сразу, а в лучшем случае, через 2−3 года.

— Мы просто оказались в ситуации, в которой, рано или поздно, должны были оказаться, — считает экономист, писатель-футурист Максим Калашников. — Чтобы не попасть в неё, надо было с 2000 года, самое позднее, создавать новую промышленность. И сделать это при достаточно высоких ценах на энергоресурсы было вполне возможно. Тогда сама судьба нам подарила сверхплановые доходы бюджета, которые можно было пустить на новую индустриализацию.

При этом деньги не обязательно было брать из бюджета. Можно было осуществлять проекты на условиях частно-государственного партнёрства. Можно было использовать такой фактор, как недомонитизация российского ВВП, выдавая долгосрочные кредиты под развитие предприятий. О чём говорили экономисты Сергей Глазьев и Константин Бабкин, о чём и я писал в своих книгах.

Вместо этого у нас возник период, который условно можно назвать «новобрежневским застоем». Но с брежневскими временами я сравниваю наше время условно. Потому что при Брежневе всё равно промышленность, хоть и медленно, но развивалась. Страна не сидела на «нефтяной игле», её экономика гораздо в меньшей степени зависела от экспорта углеводородов. Сейчас же власть в основном «проедала» нефтяные доходы, сделав население соучастником этого процесса.

Вместо того чтобы закупать станки, технологии, мы закупали на 70 миллиардов в год иномарок. И не удивительно, что к серьёзному кризису 2014 года оказались не готовы.

«СП»: — А сейчас что можно сделать, чтобы смягчить последствия кризиса?

— При нынешних процентах на кредиты в российских банках совершенно непонятно, кто будет заниматься импортозамещением. А западные банки для нас закрыты из-за санкций. Поэтому надо менять кредитную политику. У нас, по-прежнему, недомонетизированный ВВП. Мы можем увеличить денежную массу на 60 процентов. Но вбрасывать её не залпом, а понемногу выдавать кредитами, используя схемы, пресекающие нецелевое использование этих кредитов. Эти методы хорошо были известны ещё в Германии 30-х годов прошлого века. Необходимо выйти из ВТО, чтобы установить разумный промышленный протекционизм.

Можно экстренно отбросить необязательные расходы. Например, отказаться от проведения Фестиваля молодёжи и студентов в 2017 году. В кризис подобные мероприятия — непозволительная роскошь. Да и про Чемпионат мира по футболу стоит подумать: так ли он нам нужен, и не слишком ли дорого даётся?

Должна быть изменена налоговая политика: снижены налоги на предприятия, отменён НДПИ (налог на добычу полезных ископаемых), но увеличены экспортные пошлины на вывоз углеводородов и другого сырья.

Но все эти меры, как показали прошедшие годы, возможны только при, ни много не мало, смене политической элиты. Либо же нынешняя элита должна понять, что население не может без конца затягивать пояса под патриотические лозунги.