ТРИ ПОРОСЕНКА

Это было в конце 80-х. Я сам в то время служил в С. А. и не был очевидцем этого происшествия. Мне рассказал его мой сосед Василек. На нашей улице жила семья. Юрий Кириллович и Марья Юрьевна. Люди они были веселые гостеприимные. Иногда веселие захлестывало через край. Мне было лет двенадцать, когда я был очевидце такого события. Юрий Кириллович с другом привезли домой металлическую трубу, длинной метра четыре и примерно миллиметров четыреста в диаметре. Видимо решили обмыть приобретение. Сели во дворе за столик и стали пировать. К ним присоединилась и Марья Юрьевна. На улице мы звали её тетя Маша. Внезапно застолье прервалось. Дядя Юра и его друг схватили тетю Машу и потащили к привезенной трубе. Стали пытаться засунуть тетю Машу в трубу. Тетя Маша отчаянно отбивалась. Меня эта сцена сильно развеселила, такого я не видал не в одной комедии. Правда где-то в моей голове билась мыслишка, как они её будут обратно доставать, если им все же удастся засунуть. Видимо эта же мысль пришла в головы дяди Юры и его друга. После нескольких безуспешных попыток они оставили тетю Машу в покое.

           Тетя Маша и дядя Юра не были какими-то алкоголиками. Обычная семья. Дома всегда порядок. Двое детей. Огород всегда ухожен. Но любили иногда повеселиться. А веселье у них частенько было через край. А в конце 80-х тетя Маша и дядя Юра взяли в совхозе трех поросят. Тогда была такая компания, возьми трех поросят, корм. Выкорми троих, один тебе два совхозу. Кормили поросят примерно месяцев семь, восемь. Сидели в хлеву у тети Маши и дяди Юры такие симпатичные три кабанчика, как из сказки про трех поросят.

          Но тут случилась беда. Тете Маше поставили диагноз онкология. Врачи настоятельно предлагали операцию. Операцию тетя Маша боялась как огня.

И стала пить. Вначале дядя Юра её утешал, как мог. Но тётя Маша пить не прекращала. У нее была мысль, что коли смерть неизбежна, то лучше встретить её в пьяном виде. Не будет так страшно. Дядя Юра один тянул хозяйство, а затем пошел в отпуск и запил тоже. Пили они вместе почти неделю, забыв обо всём. Кабанчики же эту неделю постились. Воды им со шланга наливал сосед дядя Коля. Слишком уж они жалобно верещали.

         Пропив неделю, дядя Юра как то вышел во двор. На дворе была поздняя осень, он накинул фуфайку. Его внимание привлек необычный звук. Это поросята грызли доски база, в котором они сидели. Только тут дядя Юра вспомнил, что неделю их не кормил. Кашу варить было некогда, дядя Юра решил сыпануть им сухого корма. Набрал ведро корма и стал сыпать. И уж как тут у него получилось, но он упал в баз к поросятам. Поросята стали рвать на нем фуфайку. Толи они сочли, что дядя Юра будет вкуснее сухого корма, толи они так выплеснули свою обиду за вынужденную голодовку.

        И тут дяде Юре стало по настоящему страшно. Он стал вопить громче своих поросят. Его вопли были услышаны соседями. Прибежали соседи. С трудом отбили дядю Юру от голодных поросят. Когда я впервые услышал эту историю, мне вспомнилась сказка о трёх поросятах. В сказке, по-видимому, поросята были сытые. Будь они голодными, волка, скорее всего, съели бы они.

       После перенесенного ужаса дядя Юра больше не пил, совсем до самой своей смерти. Тетя Маша пить не бросила. Пила ещё несколько месяцев. А потом когда поехала в онкоцентр, сдала анализы по новой, никакой онкологии у нее не нашли. Возможно, была ошибка, а возможно рак сбежал от неё, не вынеся несколько месяцев пьяной жизни.