На сон грядущий. Кулинарно-безысходное

Приехав домой, начал немедленно готовить пищу. Что может быть вкуснее моих хачапури, слепленных мной с такой любовью и заботой?

Картон. Картон, заботливо и любовно оторванный от соседской коробки, значительно вкуснее да и полезнее моих потрясающих лепешек с сыром. 

Но все мои лепешки съели. Все съели все. А если бы я еще сильнее хмурился, то съели бы и ужасно питательный и очень ароматный соседский картон. 

Цепь случайных совпадений привела к тому, что когда готовлю я -все едят всё. Потом хвалят. За этим я слежу. 

Когда состарюсь, мне ведь это припомнят? 

Войдёт ко мне многодетная Генриховна и с размаху меня кудлатого долгожителя в тыквенную кашу.

Которую сейчас обожает неистово, хотя она серая чего-то у меня выходит. И пахнет детской нищетой.

Каши мне достанется тогда очень много. Я готовлю очень масштабно. У меня КАСТРЮЛЯ, у меня темперамент и у меня постоянное ожидание (судя по количеству каши) постоя казачьей сотни.

Поэтому в старости каши у меня будет в изобилии. И мокрых внутри сырников. С ними в карманах пальто я буду выходить в августовское марево. А с балкона за мной будут следить, чтобы я их съел сам.

И отлично приготовленной в духовке говядины у меня будет очень много. Я буду пилить её пилой.

Джон Шемякин