Почему Одесса захотела быть частью Украины

Одесса — город Екатерины Великой и Пушкина. Город памятников, прославляющих русское оружие, — не оружие «зеленых человечков», а оружие, про которое мы читали когда-то в детстве. Город, где стоят статуи аристократичным русским губернаторам. Город, где над приморским бульваром играет «Хава нагила». Город, где звучит украинская речь, где звучит множество кавказских языков. Город, где звучит русская речь во всех мыслимых переливах, во всем разнообразии ее диалектов. И в первую очередь, непередаваемо чарующая песня одесского выговора русского языка здесь звучит.

Один из самых почитаемых одесситами памятников — памятник французу Арману-Эммануэлю дю Плесси, графу де Ришелье. Роялист-эмигрант, градоначальник Одессы, генерал-губернатор подлинной, античного, европейского стиля старинной Новороссии, а не той донецкой «Новороссии», где командуют сейчас под присмотром эфесбешников дегенераты и алкоголики. Статуя французского градоначальника Одессы Дюка де Ришелье была повреждена во время Крымской войны ядрами флота другого француза — Наполеона III. Ниже от памятника, по направлению к морю — Потемкинская лестница, сооруженная русским, итальянцем и французом. Чуть выше, по направлению к центру города — памятник немке Екатерине Великой.

Французы, русские, итальянцы, немцы, евреи, кавказцы — это все Одесса.

Но этот город — украинский. Объясню, почему. Потом что современная Украина — это свобода и достоинство. Потому что современная Украина — это шанс на перемены.

Украинство Одессы не отменяет статуй великим французам, великим русским и великим немцам (хотя всякие есть по этой части странные предложения, но они будут заблокированы). Украинство Одессы — это выбор не этнический, а мировоззренческий. Большинство политически активных горожан не захотело, чтобы их городом управлял условный Павел Губарев или кто похуже. Выбор в пользу Украины сделали люди, которые никаких трудов Грушевского не читали. Просто они понимают, что ценности Майдана, ценности Европы, реформы, надежда на перемены — это сине-желтое знамя. А мракобесие, политическая преступность, консервация коррупционно-феодального режима в Одессе — это триколор.

В темечко Одессы триколор после свержения Януковича пытались воткнуть несколько раз. Но с каждым разом в марте-апреле 2014 года эти попытки были все более слабыми и бестолковыми. К маю 2014-го одесский Антимайдан выдыхался, уступая и по численности, и по организованности, и по целеустремленности одесскому Евромайдану. Это было обусловлено и тем, что местные «акулы капитала» — реакционные, старорежимные, но завязанные своим бизнесом в том числе и на крупный одесский торговый порт — все же не хотели бы здесь получить очередное Сомали, как в Донбассе. Да и вообще одесский политикум всегда был своеобразен, не похож ни на русский, ни на остальной украинский. По словам одесских журналистов, расследовавших трагедию 2 мая (подробнейшее интервью с одним из них я опубликую), контакты между лидерами одесского Евромайдана и одесского Антимайдана имели место и были направлены именно на предотвращение возможного кровопролития. Но по до сих пор не установленным причинам эти контакты были нарушены, и 2 мая 2014 года силы одесского Антимайдана пошли на эскалацию, по своей воле атаковали превосходившую их по численности толпу евромайдановцев, да еще и применили огнестрельное оружие по безоружным людям. Потом были ожесточенные драки в центре города, контратака евромайдановцев на Куликово поле. Был поджог палаточного лагеря Антимайдана, были коктейли Молотова с крыши и верхних этажей Дома профсоюзов на головы евромайдановцев, были ответные коктейли Молотова в двери и окна Дома профсоюзов. Были пожар, бросающиеся из окон антимайдановцы, пристраивающие лестницы евромайдановцы, чтобы спасти тех, кто пять минут назад был смертельным врагом. А пожарные машины, несмотря на то что их станция была совсем рядом, все не ехали и не ехали.

2 мая — трагическая и очень запутанная история. Несмываемым позором покрыла себя российская пропаганда, сделавшая из гибели людей пропагандистский инструмент, использовавшая ее для организации в Донбассе гибели еще большего количества людей. Мы к этой теме вскоре вернемся и всю лживость кремлевской пропаганды непременно продемонстрируем.

А после 2 мая центр города — кафешки, окна домов, крыши — покрылся украинскими флагами. Большинство политически активных одесситов не захотело, чтобы город скатился в кошмар очередной «народной республики»: с неизбежным голодом, отсутствием самого необходимого, бесчинством вооруженных банд, всевластием полевых командиров.

Понятно, что украинский выбор Одессы постоянно подвергается испытаниям. Со времен Евромайдана и противодействия «русской весне» прошло полтора года, и за это время многие европейски и проукраински ориентированные одесситы «расслабились». Как говорит моя одесская знакомая, помощник депутата областной рады, «мало только отстоять несколько недель на баррикадах — нужно еще потом годы работать над изменениями в стране и городе».

И вот с этим есть проблемы. Одно из направлений работы над изменениями — самое простое, доступное каждому совершеннолетнему — это приход на избирательные участки, голосование за прогрессивные силы. Однако, одержав победу после Евромайдана, многие молодые одесситы просто удовлетворились тем, что нет «Одесской народной республики», а значит угроза миновала. Но на самом деле, угроза идет не со стороны абсолютно неосуществимой «Одесской народной республики», а со стороны тех самых старых кланов, которые отсиделись после свержения Януковича и теперь постепенно хотят вернуть город в комфортное для себя состояние, опять сделать его типичным южным городом позднего совка — мафиозным, приблатненным, контрабандистским. Городом, в котором деньгами и влиянием можно решить любой вопрос. При этом, разумеется, говорится о стабильности, рабочих местах, межнациональном примирении» и т. п. Пенсионеры и пенсионерки не ходят на баррикады, зато ходят на выборы, и в итоге мэром Одессы сейчас является регионал Геннадий Труханов.

Отношение к губернатору Михаилу Саакашвили сейчас, в конце 2015-го, уже значительное более сложное даже среди реформаторски настроенных одесситов. Говорят и о том, что «Миша чересчур конфликтен и авторитарен». Авторитарный стиль руководства, безусловно, помогал Саакашвили проводить реформы в Грузии, ломать там хребет коррупции. Но президентские полномочия и губернаторские полномочия — не одно и тоже. Губернатору можно сколько угодно кричать на прокуроров, обвиняя их в рэкете бизнеса, но прокуратура все равно не губернатору подчиняется, а Киеву.

Конечно, изменения постепенно приходят в Одессу. Михаил Саакашвили всеми силами пытается привести укрепить в регионе меритократию. И тут у большинство прореформаторских одесситов есть не вполне охотный, но консенсус: Саакашвили — это все же шанс для города и области.

Мы были в одесской обладминистрации и новой общественной приемной обладминистрации. Само здание обладминистрации — советское, топорное: в коридорах — красные ковровые дорожки, в кабинетах — столы и стулья 70-х годов. Но в коридорах уже появились сотрудники нового типа — поколение, приведенное Евромайданом, поверившее Евромайдану. Многие — волонтеры. Выпускники крутых западных вузов, они успели поработать на Западе, узнали, что их родина получила шанс на перемены и вернулись в Украину. Денежная подушка, накопленная за несколько лет работы на Западе, позволяет им посвятить какое-то время волонтерской службе Украине и Одессе.

Общественная приемная, с точки зрения эстетики, — удивительная штуковина. Кусок стекла и металла, буквально впиленный на уровне нескольких нижних этажей в советский глухой камень здания обладминистрации. Заходишь внутрь и оказываешься в хай-тековском мире, где все стены у кабинетов — прозрачные. Тут сотрудники двигаются не в развалочку, а стремительно, потом что у них задача — отказаться от извечных фраз в адрес посетителей: «Подождите, у меня зависла база», «Вас много, а я одна» и т. п.

Неподалеку — новый Центр обслуживания граждан, или по-нашему, центр госуслуг. Там можно оформить разные виды регистрации юрлиц и недвижимости, получить паспорт. Время одной операции без предварительной записи — около 15 минут. В просторных залах — компы с интернетом и прочая оргтехника в свободном доступе. Если посетитель пришел с ребенком, есть детская зона с игрушками.

Еще раз: не все в городе и в целом по области однозначно. Отношение к реформам у людей разное. Как раз когда мы выходили из Общественной приемной и начали фотографировать ее фасад, мимо проходили два гопника в полном смысле этого слова. Уже порядком выпившие (времени было едва часов 12 дня), они злобно покосились на нас и на здание и прокричали: «Ой, новый горсовет, надо же, все прозрачное. Миша, все как ты хотел!»

Такие люди, конечно же, есть, и деться им абсолютно некуда. Более того. Покупая сувенирный магнитик, легко можно наткнуться на женщину-продавца, которая, уловив московский выговор покупателя, скажет заговорщически: «Вы россияне? Я ваша соотечественница!» В ходе дальнейшей беседы выяснится, что женщина в РФ не была никогда, но считает, что в России живется очень хорошо. Украинское телевидение она не смотрит, «так как там все врут», а новости узнает «по интернету, на нормальных российских сайтах». То есть ищет в интернете того самого «коллективного Дмитрия Киселева». И такие люди есть, да.

Но есть и новая Одесса. Есть парни и девушки, которые живут на заработанные в США и Европе деньги, пытаются изменить государство и город, не получая ни копейки ни от государства, ни от города. Есть мой хороший друг, урожденная москвичка: ее родители переехали в Одессу, когда она была совсем маленькой. Теперь эта девушка — патриотка Украины, подарила мне ленточку украинских цветов. Есть новая патрульная полиция, о которой горожане отзываются вполне позитивно. Все как-то движется в нужную сторону, хотя и очень медленно.