ЭКОНОМИКА - ЭТО ПРОСТО (2)

Понятие собственности (моё – не моё), очевидно, было одним из первых в сообществе. И также очевидно, что на основе этого стали возможны экономические отношения, отношения обмена. Но за этими отношениями всегда стоял вопрос о смысле обмена. По этому признаку Аристотель и разделил экономику и хрематистику. Пользование же собственностью, по его мнению, должно сочетать общественное и частное. Выражение «Собственность должна быть общей только в относительном смысле, а вообще – частной» он формулировал, стоя на позициях определенной этики, имея в виду то, что «у друзей все общее». Потому что и единство семьи и государства относительно, а не абсолютно. При этом, «очевидно, лучше, чтобы собственность была частной, а пользование ею общим. Подготовить же к этому граждан – дело законодателя. …Как приятно оказывать услуги и помощь друзьям, знакомым или товарищам. А это возможно, однако, лишь при условии существования частной собственности».

Традиционно собственность не была абсолютной. Она была опосредована более фундаментальными общественными задачами и человеческими смыслами. Собственность была операционной. То есть не она давала статус (была над человеком), а человек наделял разные предметы своим статусом и своим правом.

Возникшее в исторических перипетиях, связанных с доминированием, внимание к операционным возможностям собственности раздувало её величие и меняло акценты. Постепенно, с утратой общественных ценностей (чему виной была сама власть, правители) и цивилизационных смыслов (чему виной было духовенство) человек становился рабом собственности. Он стал получать от неё статус, ярлык. А потом на этом поле появилась наука. Случилось это в средние века, с веницианцев, с желания гарантий прибыли. Право собственности было освящено трактами. Собственность стала абсолютной.

С утратой «середины», образовались крайности. Непосредственность бытия перешло в столкновение аналитических парадигм и в политику. С возвеличиванием собственности появилась возможность и факт её принижения, вплоть до уничтожения. Дело было сделано, началась борьба.

Вместе с выделенной её-величеством-собственностью на свет явился её антитезис, появилась дихотомичная политэкономия и современная политика. Как всегда: сначала по интересу создаются понятия и втискиваются реальные отношения в науку, сначала создают проблему, а потом, оставаясь в созданных понятиях, начинают искать решение.

Торжество «политэкономии», и полная обструкция, подчинение «живой экономики» вплоть до времени Ф.Листа, до С.Шарапова. Теперь, как отрыжка той научности, в любом разговоре по социально-экономическим вопросам появляется какой-нибудь гуру, безапелляционно выявляющий (как владелец волшебной мантры или ключа) первичность вопроса собственности самой по себе; без всякого контекста. Очевидно-убийственно звучит догмат «Главный вопрос революции – вопрос о власти; а в вопросе формы собственности заключены все социально-экономические отношения.» После этого всё его конкретное – это «надо делать революцию». Простота и стройность современного научного м`ышления… «Революция – это гениальность, гениальность – это революция»… Плакать или смеяться? Нам – плакать, им – смеяться. И перестанем плакать, лишь когда преодолеем само такое мышление. Хватит ломать и переламывать! Хватит быть гениями!..

Пора возвращаться к ответственности за свою цивилизацию. Русская цивилизация покинула свою цельность, увлечённая западными течениями. И пока её ведут, как телка в предложенных обстоятельствах и понятиях. Потому что жила, и не до конца понимала, чем жила; жила, как дышала, увлекалась… Потому, когда случилось, не нашла, как полно ответить накатывающемуся «прогрессу», накатывающемуся «знанию». И это было закономерно. В неопытности очень легко блеск, стройность и простоту идеологий и теорий принять за блеск истины, правду жизни и цель.

Жили до сих пор (а наши правители правили до сих пор) по одному из 4-х вариантов Л.Толстого: чужими мыслями и чужими чувствами (как сейчас). Возвращались к своим ощущениям, но своего понимания пути так и не успевали сформулировать; снова нас приучали к чужим чувствам… Не успевали создать «духовного хребта и священного алтаря» (И.Ильин), которые есть основа субъектности, духовной устойчивости и движения, «духовного достоинства», без которых – лишь «недостаток духовного самоуправления и волевого удержа.» Так и не получала полного и целостного оформления русская духовная матрица, вмещающая всю историю сварода и воспроизводящая бытие цивилизации через самоорганизацию общественного сознания и духовный рост каждого субъекта этой цивилизации…

И пока своего ума, своей национальной, цивилизационной ответственности не обретём, и пути не будет.

* * *

«Социализация труда»… Термин довольно неуклюжий; какое из слов должно быть ведущим, а какое ведомым – по заключенному в этом словосочетании смыслу?.. Тогда сначала – каково значение этих слов?

Это такое утверждение приоритета Труда в социально-экономических механизмах, которое меняет сам социум. И которое снимает фетиш собственности для развития и самореализации человека, для свободы человека. При этом и труд (в определенных экономических механизмах и соответствующем своём положении) изменяет социум, и определённое качество социума (его цивилизационной идеологии, ценностей) становится способно и обязано утверждать статус труда. Труд и социум взаимоудерживаются. То есть здесь эти 2 слова взаимно и ведущие, и ведомые. Они констатируют некое общее системное качество, формирующее систему отношений и зависящее от этих отношений.

Социализация труда – это эффект труда при определённых социально-экономических механизмах, утверждающих такую системную роль труда. Труд и социум связаны воедино в социальном устройстве определённого качества.

Если так системно понимать это словосочетание, тогда можно сказать следующее. «Социализация труда» – это следующий качественный этап после разделения труда, породившего в обществе феномен прибыли. Это момент осознания и реализации в экономических механизмах общественного характера прибыли, её принадлежности развитию и обществу без непосредственного обобществления, без бюрократизации. То есть сохранением человека, его свободы, его творчества, его призвания в центре смыслов.

Вот таким и должен быть «настоящий социализм», который есть следствие «социализации труда», следствие знания по управлению прибылью общества в целях его развития при сохранении субъектности человека, в том числе экономической. Так напрямую связаны «настоящий социализм» и «ремиссия прав собственности», «освобождение человека», его максимальная духовная самореализация и «эффективный социум».

Такое социальное устройство меняет и значение, смысл собственности, и отношение к ней. Она становится связанной со способностями человека и с проектами развития (но без бюрократического вмешательства). Как вид, способ конкретной самореализации, собственность становится частью процесса «социализации труда» и прямо становится частью Труда. Где тогда будет противоречие Труда и Капитала?..

Собственность не ликвидируется (и соответствующее право сохраняется), но вмещается Трудом. Труд – это самое фундаментальное и оперативное в экономике. Тем самым происходит вмещение собственности в более фундаментальном, исходном. То есть определенное возвращение экономики к онтологии. И одновременно происходит вмещение в более процессном, оперативном. Так сближаются сохранение и развитие, сближаются до устранения возможных противоречий в оперативных (ежемоментных) экономических актах множества экономических единиц. Так сближаются микро- и макро-экономика.