Главная причина Белостокско-Минского котла

Для начала скажу несколько известных фактов. Белостокско-минский котел - крупнейшее поражение РККА в начальный период войны, имело место в Белоруссии в полосе ЗапОВО в приграничном сражении в июне 1941 г и стоило советскому народу (по данным Кривошеева) 341 тыс убитых или попавших в плен.

Замыкание котла произшло в районе Минска при подходе к нему с севера танков Гота, а с юга- танков Гудериана. Гот начинал наступение с самой южной части Литвы, из района Вильнюса. Советское командование еще не знает привычки немцев наносить удары в стык (в данном случае стык западного и северо-западного фронтов), и имеет в этом районе только южную часть небольшой 11-й армии СЗФ - 4 стрелковые дивизии, из которых 2 национальные литовские, и против немцев практически небоеспособные, и переданную из корпусного подчинения одну танковую дивизию (5ТД 3 МК ). 22 и 23 июня 5 ТД, а также 126 и 128 СД ведут с Готом отчаянные бои, но 24 июня Гот берет Вильнюс и вырывается из полосы СЗФ в полосу ЗФ, где войск ЗФ против него до предместий Минска практически нет. Остановить Гота до Минска РККА в реальной конфигурации 22 июня практически не могла, но что важно - подавляющее большинство попавших в котел соединений советских 3-й и 10-й армий распологались южнее Минска, и прорыв Гота их даже полуокруженными не делал.

группировка советских войск - http://www.rkka.ru/maps/zapovo2.jpg

первый этап немецкого наступления - https://upload.wikimedia.org/wikipedia/ru/1/1b/Belostok.jpg  (Гот - 3 Panzer Gruppe, Гудериан - 2 Panzer Gruppe )

А с юга на Минск наступал Гудериан. На советскую территорию Гудериан врывался в районе Бреста, сразу образу внимание - именно Брест главное место, которым иллюстрируют обычно внезапность немецкого нападения. И делают это, потому что Брест - это практически единственное место, где немцекое нападение было полностью внезапным, и где приграничные части перед войной не были приведены в боевую готовность.

Сравните: http://maxpark.com/community/14/content/4850830  

Быстрый разгром практически без боя 3 дивизий в Бресте в первой половине дня 22 июня (практически всего гарнизона) привел к тому, что Гудериан спокойно объехал Бресткий УР (прикрывать с флангов или проходы было некому) и дальше наступал к Барановичам практически в пустоте - кроме 30 ТД на пути у него никого больше не было,а ни отступающие остатки советских войск из Бреста, ни те бойцы, которрые остались в крепости или в ДОТах Бресткого УРа в безнадежном окружении, не имели ни связи с советским командованием, ни знаний об общей обстановке, и ничего сообщить не могли. Поэтому советское командование вообще о наступлении Гудериана узнало ТОЛЬКО 25 ИЮНЯ !!!! и то почти случайно.

http://fanread.ru/book/6466168/?page=25  В вечерней оперсводке штаба Западного фронта мы находим такие слова: «4-я армия потеряла средства управления. Данных о положении частей армии в течении 24.6.41 г. не поступало, высланные делегаты связи из армии еще не вернулись». Тем самым были потеряны еще сутки на выяснение сил противника на фронте 4-й армии. Однако в этот момент штаб Западного фронта получает неожиданный удар, словно обухом по голове. Началось все в 4.00 утра 24 июня в районе 5–6 км юго-западнее Слонима. Здесь частями 155-й стрелковой дивизии (разведбатом и стрелковым полком) был рассеян немецкий моторизованный отряд. В ходе борьбы взяты трофеи. Как доносил командир дивизии генерал-майор Александров в 8.30 24 июня: «Подобрано в машине две польских карты. Одна из них с нанесенной обстановкой, другая — фуражка». Под «польских», видимо, следует понимать происхождение самой карты — немцы могли использовать трофейные карты. Но наносили на нее обстановку уже, разумеется, немецкие офицеры. Поначалу захваченной карте не придали значения. Действительно, трудно ожидать от взятого на передовой трофея каких-то откровений. Кроме того, именно в это время, в 3.00—4.00 24 июня, штаб фронта выехал из Минска в Боровую (6–8 км севернее Минска) и на какое-то время утратил связь с войсками.

В силу всех этих обстоятельств только через несколько часов после захвата трофей отправили в вышестоящие инстанции. Там немецкая карта произвела впечатление разорвавшейся бомбы. Она сразу давала картину на достаточно высоком уровне, не на уровне полка и даже дивизии. Из нее следовало, цитируя оперсводку штаба фронта: «В районе Клещели действует 48 Пц. К. В направлении Пружаны, Слоним наступает 47 Пц. К., в направлении Кобрин, Бытень — 24 Пц. К и 12-й армейский корпус, южнее Влодава действует АОК 6». «48 Пц. К» — это, скорее всего, опечатка уже в советское документе. Правильнее «46 Пц. К» — резервный моторизованный корпус 2-й танковой группы. Немецкий 48-й корпус действовал на Украине. Номера корпусов у немцев писались римскими цифрами, спутать на карте написание XXXXVIII и XXXXVI, прямо скажем, затруднительно. «АОК 6» — это немецкое сокращение от Armeeoberkommando 6 — 6-я армия Рейхенау из соседней группы армий «Юг». Положение соединений всей танковой группы и даже соседней группы армий отображалось отнюдь не на полковых рабочих картах. Захваченная карта явно была прямым следствием разъездов штабных автомобилей 2-й танковой группы по шоссе на Слоним, о которых так хвастливо повествовал Гудериан. Утрата такого документа была серьезным упущением. Однако эта информация исключительной важности не дошла до штаба Западного фронта, по крайней мере до вечера 24 июня. Во всяком случае, в вечерней оперсводке эта история не описывается. Она появляется в оперсводке штаба фронта только в 10.00 утра 25 июня. Когда говорят об инертности управления войсками и прохождения донесений в Красной армии 1941 г., то речь идет именно о таких случаях. Так или иначе, Павлов и Климовских получили возможность заглянуть в карты противника, причем в прямом и переносном смысле. Комфронта сразу же сделал правильные выводы. Танкисту Павлову не требовалось объяснять, что такое «ПцК» (PzK) [118] — Panzerkorps, танковый корпус. Возможности целого мотомеханизированного корпуса по прорыву в глубину обороны он также прекрасно осознавал. Словно пелена спадает с глаз командующего фронтом. Вместо одной танковой дивизии из предыдущих донесений под Слонимом и Слуцком стояли три вражеских танковых корпуса. Угроза со стороны 2-й танковой группы наконец-то была осознана советским командованием. Думаю, схожие ощущения были у впередсмотрящего «Титаника», когда он увидел в полутьме серую громаду айсберга впереди по курсу. Позднее на вопрос о причинах прорыва обороны фронта Павлов ответил: «На Брестском направлении против 6-й и 42-й дивизий обрушилось сразу три механизированных корпуса, что создало превосходство противника как численностью, так и качеством техники». Справедливости ради стоит сказать, что обрушились все же только два немецких механизированных корпуса, третий XXXXVI корпус в боях поначалу не участвовал. В любом случае оценка сил противника менялась самым радикальным образом. Однако проходит еще несколько часов до отдачи приказов войскам. Неясно, на что они были потрачены. Возможно, на проверку изображенной на карте обстановки средствами воздушной разведки. Теперь летчики по крайней мере знали, что и где искать. Наконец, в 15.40 25 июня 1941 г. Павлов отдает распоряжение напрямую командиру 6-го мехкорпуса: «Немедленно прервите бой и форсированным маршем, следуя днем и ночью, сосредоточьтесь Слоним. Начало движения утром 26 и об окончании марша донесите» [119] .

Только отступать утром 26 июня из под Белостока было уже поздно. И Гот и Гудериан уже подходили к Минску, и останавливать их там было нечем. Между тем нет никаких сомнений, что приведенные в боевую готовность хотя бы мерами аналогчиными с ПрибОВО 6 и 42 СД, а также 22 ТД в Бресте не дали бы Гудериану обойти Бресткий УР, и встречным боем хотя бы на пару дней его бы задержали, а советскому командоваию уже 22 июня вечером о наступлении Гудериана через Брест было бы доложено - и отход войск начался бы на несколько дней раньше, а котел замкнулся бы на несколько дней позже. Сотни тысяч наших солдат успели бы из него выскочить.