Смерть Качиньского оказалась выгодна всем

Погибший президент Лех Качиньский был крупным политиком, превратившим Польшу в государство, с мнением которого вынуждены считаться мировые державы. И это обязывает, несмотря на объявленный в Польше траур, уже сегодня обсуждать политические последствия катастрофы под Смоленском. Хотя искать «виноватых» в случившейся трагедии стоит, скорее всего, только среди погибших, необходимо признать – смерть Леха Качиньского «развязала руки» и его противникам, и соратникам.

Достаточно прочитать многочисленные оскорбительные отзывы, появившиеся на блогах в Рунете после гибели президента соседней страны, его супруги и еще 94 человек, находившихся в разбившемся под Смоленском самолете, чтобы понять, что в России отнюдь не все в состоянии искренне сострадать «братьям-полякам». С каким удовольствием люди, которые не так давно возмущались, почему в Европе недостаточно скорбят по жертвам терактов в московском метро, теперь пишут: «О гибели всех сожалею, но об этом русофобе, простите, не могу». А некоторые вполне многотиражные российские СМИ, чьи публикации, правда, и раньше в Польше часто называли «оскорбительными» и «хамскими», позволяют экспертам на своих страницах, обсуждая чужое горе, попутно «попугивать» читателей тем, что неизвестные злопыхатели в Варшаве сейчас обязательно обвинят Россию в гибели Леха Качиньского. О том же, кстати, позволяют себе «без диктофона» рассуждать даже некоторые высокопоставленные федеральные чиновники в России.

Видимо, все эти люди настолько запутались в собственных слухах и контрслухах, сложных политтехнологиях и фобиях, что просто не заметили – большинство из тех, от кого они сейчас ждут обвинений в адрес России, сделать этого уже никогда не смогут. Причина проста – на самолете Леха Качиньского находились едва ли не большинство известных польских «правых». В том числе и те из них, кто выдвигал в прошлом подчас не слишком убедительные и излишне эмоциональные обвинения в адрес Кремля.

Хотя, конечно, политиков, «зацикленных» на России как виновнице всех бед польского народа, в соседней стране еще можно увидеть и услышать. В частности, о попытках Москвы скрыть «истинные» подробности падения самолета польского президента заявил, например, его однопартиец Артур Гурский. «Россия в некотором смысле ответственна за эту катастрофу, за эту новую Катынь», — заявил он в интервью праворадикальной газете Nasz Dziennik. К такому выводу член партии Качиньских «Право и Справедливость» (ПиС) приходит, откровенно перевирая последовательность событий, приведших к трагедии. Но господин Гурский – все же скорее исключение, и на общественное мнение в Польше он и его единомышленники особого влияния не оказали, оно не видит в русских злокозненных врагов, заманивших в ловушку Качиньского и его ближайшее окружение.

Так что надо признать – и в России, и в Польше в явном и безоговорочном меньшинстве оказались те политики и общественные деятели, кто хотел бы в собственных интересах и в ущерб отношениям двух стран поспекулировать по поводу мистической гибели Леха Качиньского, порассуждать о «сговоре» Владимира Путина с польским премьером Дональдом Туском и других конспирологических схемах. Так, в соседней стране даже вполне твердые сторонники ПиС говорят о том, что соболезнования российских президента и премьера, а также открытость для польского экспертного сообщества проводимого следствия были едва ли не избыточными.

И как это ни цинично звучит в дни траура, но надо сказать, что согласие и примирение между русскими и поляками связано едва ли не в равной мере как с вполне реальным эмоциональным кризисом в соседней стране, вызванным гибелью первого лица, так и с тем облегчением, которое вызвал его уход с политической сцены как у его противников, так и у соратников.

Принципиальность и откровенное упрямство Леха Качиньского в отстаивании своих идеалов, из-за которых покойного превозносили, скажем, Виктор Ющенко или президент Чехии Вацлав Клаус, у большинства так называемых политических прагматиков не вызывало ничего кроме раздражения.

Даже соратникам Леха Качиньского, которые наверняка искренне сожалеют о его безвременной кончине, его смерть открыла возможности, о которых они не могли и мечтать до трагической гибели президента. Ведь в начале осени в Польше должны были пройти президентские выборы, и покойный глава государства практически не имел шансов на них победить, создавая при этом препятствие для коллег по партии. Ведь обойти действующего президента и принять участие в борьбе за кресло первого лица в стране они также не могли, учитывая, что лидер партии — его брат-близнец Ярослав Качиньский. Теперь же ПиС не только может выдвинуть кого-то другого, кто способен конвертировать соболезнования поляков в голоса на выборах. Ведь пройти они должны не позднее, чем через два месяца с момента появления официальной информации о смерти Леха Качиньского, – так что трагедия еще не успеет забыться.

С другой стороны, развязаны теперь руки и у «Гражданской платформы» премьера Дональда Туска. Как бы они ни сопереживали соратникам братьев Качиньских, члены правящей партии не могут не признать, что, во-первых, избавились от жесткого политического конкурента — в последние годы, возможно, ослабшего, но сумевшего победить в свое время Туска на президентских выборах.

Во-вторых, после трагической гибели Леха Качиньского, пусть и на не очень долгий период, вся власть в стране сконцентрировалась в руках «Гражданской платформы», у которой есть, вместе с союзниками по коалиции, большинство в парламенте, которая контролирует правительство, а теперь еще в соответствии с конституцией на два месяца временно получила кресло президента. Ведь исполняет обязанности главы государства член правящей партии и ее вероятный кандидат в президенты на предстоящих внеочередных выборах Бронислав Коморовский.

Наконец, центристы из «Гражданской платформы» оказались, по сути, наименее пострадавшей стороной в смоленской трагедии. Даже «левые» — и те понесли весьма ощутимую политическую потерю, ведь в президентском Ту-154 летел Ежи Шмайдзиньский, который должен был баллотироваться в президенты.

Выиграли от ухода с политической арены Леха Качиньского и все зарубежные партнеры Польши, за исключением, может быть, США, Латвии, Эстонии, Грузии и Украины. Ведь именно Лех Качиньский являлся одним из наиболее жестких и бескомпромиссных переговорщиков в традиционно корректной европейской политике. Благодаря ему Польша сумела повлиять на Лиссабонский договор, так называемую «евроконституцию», он же отстаивал — с использованием всех доступных рычагов — интересы польских производителей на внешних рынках, провоцируя самими методами, применяемыми им при защите, новые конфликты. В современном глобальном царстве дипломатов потомственный интеллигент Качиньский выглядел и вел себя, скажем так, по-крестьянски уперто, но результат это давало.

Однако в последнее время произошло превышение предельно допустимого уровня негативных последствий от его резких действий на внешней арене и не вполне корректных поступков и заявлений внутри страны, которые постоянно приводили к сварам в высшем руководстве Польши. И усталость от этого политического класса и общества неизбежно должны были «похоронить» Леха Качиньского как политика, если бы раньше смерть не настигла его на пути в Катынь. Но тогда бы так называемая «консервативная» политика умерла в Польше вместе с уходом президента со своего поста. Теперь же польские консерваторы могут рассчитывать на перерождение и новые политические победы. Таково главное наследство, которое оставил им Лех Качиньский.