Стратегическая некомпетентность сталинского руководства

Выражая распространенные в Армии настроения, Тухачевский еще в 1920г резко выступал против инструментов прямого и повседневного политического контроля над командующими в виде реввоенсоветов: «Реввоенсоветы – это бельмо на глазу нашей стратегии, сами себя изживают в доказательство того, что существование их противоречит сути дела». Позднее аналогичных взглядов на роль военных советов, точнее – политорганов, военных комиссаров придерживался и "генералитет Жукова".
                                                                                            Идеологические постулаты ВКП(б) накануне Великой Отечественной войны привели к таким уставным положениям для Красной Армии, которые допускали исключительно наступательную военную стратегию (оборона мыслилась только в оперативном и тактическом масштабах), что на практике можно было реализовать лишь в упреждающих, превентивных действиях. А требования политики не позволяли И.В. Сталину начинать превентивную войну против Германии.«Раздрай» между идеологией и политикой, выразившийся в идеологизированности военной стратегии, привел к тому, что даже концептуально вооруженные силы, высшее военное командование, государственное (партийное) руководство СССР накануне 22 июня 1941 г. не были толком готовы ни к стратегическим наступательным действиям (превентивная война), ни к долговременной или даже к кратковременной стратегической обороне.
                                                                                             Крупной проблемой в числе тех, с которыми столкнулось партийно-государственное руководство СССР и высшее военное командование Красной армии, было отсутствие в СССР перед началом Великой Отечественной войны теории военной стратегии (включая вопросы стратегического руководства (управления), столь же глубоко проработанной, как оперативное искусство и тактика. Вообще, более или менее откровенно профессиональные авторы стали писать о проблемах с разработкой вопросов стратегии в СССР в тот период где-то в середине 1980-х годов, по прошествии примерно четырех десятилетий после победоносного завершения нашей страной Великой Отечественной войны. Язвительно: до этого доминировали взгляды и публикации совершенно иного толка.


Многим отечественным историкам известно, что в 1930-е годы преподавание военной стратегии в академиях было прекращено, а сама тема военной стратегии необоснованно стала прерогативой лишь высшего партийно-государственного руководства страны.

Жертвой этого запрета оказались и Тимошенко, и Жуков, и их ближайшее окружение в Наркомате обороны, в Генштабе РККА – все те, кто по своим должностным обязанностям призван был заниматься не только вопросами оперативного искусства, но и стратегией. Этот запрет был связан с тем пониманием высшим партийно-государственным руководством СССР природы военной стратегии, в соответствии с которым, как отмечали многие видные отечественные и зарубежные военные теоретики, она не только находится в подчинении у политики, но и вся «пронизана политикой».

Отсюда – рассмотрение вопросов военной стратегии высшими военными профессионалами воспринималось партийно-государственными руководителями Советского Союза в тот период как вторжение военных в сферу «большой политики», которая в тот период нашей истории стала прерогативой исключительно узкого круга лиц, а фактически одного человека. Вместе с узурпацией власти Сталин узурпировал и военную стратегию. Полный примат политики над военной стратегией не допустим абсолютно!!
                                                                                                   Первые директивы, ушедшие в войска после начала гитлеровской агрессии, подтверждают, что у высшего советского партийно-государственного руководства и военного командования непосредственно перед войной не было адекватного понимания политико-идеологического характера войны, которая была развязана против нашей страны, как войны тотальной, войны на уничтожение – и не только советского строя, но и на уничтожение великороссов и большинства других этносов нашей страны. Между тем именно такой политико-идеологический характер войны, максималистские цели, ставившиеся в отношении Советского Союза нацистским руководством Германии, во многом и определяли характер использовавшейся военной стратегии и обеспечивающих ее реализацию форм оперативного искусства. Не учтена была у нас в необходимой мере также программная книга Гитлера «Майн кампф» (много раз издававшаяся в Германии в 1920-е и 1930-е годы). 

                 Сталин, несмотря на следовавшие одно за другим тяжелейшие поражения Красной Армии в результате попыток стратегических наступательных действий в 1941 – начале 1943г, перешел к стратегической обороне ТОЛЬКО летом 1943г., когда и был достигнут (в ходе Курской битвы) такой успех, который привел к перехвату стратегической инициативы Красной Армией!
                                                                                    Высокий профессионализм по отработке стратегического решения, его процедуры, оформление решения в предельно понятных терминах, в однозначно понимаемом виде появился у советской Ставки Верховного главнокомандования в главе со Сталиным и ее рабочего органа – Генерального штаба РККА, а также возглавляемого Сталиным ГКО  ЛИШЬ со второй половины 1943 г. Нам потребовались два года жестокой порки, чтобы профессионально отрабатывать стратегию, наладить стратегическое управление, понять наконец вопиющую необходимость стратегической обороны и системы ПДВ и само собой научиться воевать...