Легенда о Великом Грешнике, или Пришествие Иисуса в Москву

Достоевский написал "Легенду о Великом Инквизиторе", чтобы обличить католичество, с его стремлением духовно закабалить простого человека, да и Кесаря свой власти подчинить. Как это часто бывает, в ходе работы автор увлекся, и философский смысл отрывка вышел далеко за пределы поставленной задачи.

Но давайте рассмотрим узкий аспект необъятной проблемы: властное, политизированное католичество против кроткого, не лезущего в государственные дела православия.

Знаменитый русофоб XIX века маркиз де Кюстин считал огромным преимуществом западного христианства над восточным независимость от светской власти. Римские папы ставили себя выше всех императоров-королей, не говоря уже о герцогах и прочей мелкоте. Отсюда вытекает: любой сельский кюре считает себя вправе критиковать господина мэра и самого господина префекта. А уж если архиепископ ругает губернаторов и министров, а кардинал – самого президента, это в порядке вещей.

Русское же православие, по Кюстину, относится к монарху как к своему защитнику, отдается под его покровительство и безоговорочно поддерживает. В лучшем случае советует, обращает внимание Августейшей Особы, даже не пытаясь возражать, осуждать, .вразумлять, призывать, требовать.

По Достоевскому, если бы Христос явился вновь в Испании, Великий Инквизитор постарался бы от Него избавиться, чтобы не мешал насаждать Веру Христову.

В мои руки случайно попал отрывок из рукописи на испанском языке неизвестного автора. Это своеобразная попытка ответить на обличение.русского гения - контробличением.

Привожу этот отрывок в сильно сокращенном виде.

Средние века. Спаситель является народу в Москве. Его встречают колокольным звоном, народ в умилении, у всех слезы на глазах, рты раскрыты: «Осанна! Аллилуйя! Воистину воскресе!»

Каждый хочет коснуться края Его одежды, поцеловать Его руку. Одна баба протянула к нему мальца: «Слеп от рождения мой Ванюшка, яви чудо, батюшка, исцели дитё невинное!»

Он плюет на землю, делает брение из плюновения и совершает помазание брением глаз слепого. И – о, чудо! - слепой узрел Божий свет и возрыдал от этого зрелища.

Тут же все слепые, расслабленные, увечные, калечные окружили Его, простирают культи, костыли, указывают на пустые глазницы и бельма: «И я! И я! И меня исцели!»

Все это напоминает эпизод из антирелигиозной кинокартины Протазанова «Чудо святого Иоргена», с той огромной разницей, что Иисус являет миру настоящие чудеса исцеления. На каждого страждущего хоть полминуты должно уйти? А их – сотни, тысячи: заслышав о таком событии, потянулись на Красную площадь все новые и новые толпы. Вот уже ватаги нищих из разных приходов дерутся между собой страшным боем, чтобы скорее прорваться к Нему.

Всеобщее ликование грозит перерасти в массовые беспорядки.

И тут появляются стрельцы. Охаживают по головам, по плечам древками бердышей, освобождая пространство вокруг Спасителя: «А ну, раздайся, хрестьяне, дай проход! Куды прешь, скот, того гляди, задавишь до смерти Господа нашего Иисуса Христа!»

Наведя относительный порядок, отряд отделяет Его от ревущей толпы, а воевода почтительнейше просит проследовать с ним в Кремль - пред светлые очи Великого Князя и Государя.

В палатах государевых Спасителя ждут накрытый стол, а также Великий Князь и Митрополит.

Великий Князь, Иисусу поклонившись и руку поцеловав, речет нижеследующее:

- Спасибо, что Ты пришел первым делом именно к нам, на Святую Русь. Твое пришествие, собственно, и подтверждает ее святость, избранничество и особый путь, Третий Рим, евразийство и так далее... М-да... Только вот какая штука: Ты, наверное, собираешься исполнить реченное от пророков – чтобы, значит, мечи перековать на орала и лев мирно возлег рядом с овечкой? Рано, слишком рано Ты пришел, не наступило еще Твое время. Скорее, меч надобен, который Ты нам принес.

Какой же может быть мир между народами, если наши единоверцы-русичи изнемогают под еретической властью католиков? Братья из Малыя и Белыя Руси, а чуть подальше - сербские и болгарские братушки стонут, взоры в сторону Москвы обращают, она ведь хранительница и защитница Твоей веры, единственно правильной.

На первом этапе надо новгородцев да псковичей укоротить, богомерзкую Тверь поставить на место, все русские земли под наше крыло собрать. . Ну, там еще Казань, Астрахань, Ливонию, Сибирь, Крым, Кавказ покорить. Потом, глядишь, Царьград будет нашим, Русская Америка… А когда-нибудь русичи омоют сапоги в Индийском океане!

Сам понимаешь, в белых перчатках великую державу не строят. Кровушку придется пролить – но ведь всё во имя Твое, ради защиты и укрепления Твоей веры, под Твоими святыми хоругвями!

Вижу, Ты хмуришься, головой качаешь. Не понимаешь, значит, Сам Своего блага? И будешь против меня народишко мутить? Ну что ж, придется Тебе пока у меня пожить, будешь самым дорогим гостем, только уж со двора – ни-ни.

Иисус бросает недоуменный взгляд на Митрополита - тот беспомощно разводит руками:

- Русский Государь – опора православия. Негоже Русской Церкви супротив него идти.

Иисус встает из-за стола, и, подойдя к Великому Грешнику…

(На этом рукопись обрывается, и нам остается только гадать, кто назван Великим Грешником – светский владыка или церковный, и поцеловал ли его Иисус либо поступил с ним иным образом).