Террористов помилует и защитит… Конституция

Теракты в московском метро 29 марта опять сделали актуальным вопрос о смертной казни. В Совете Федерации принялись готовить поправки в законодательство, предусматривающие введение смертной казни для организаторов и исполнителей терактов, повлекших массовую гибель людей. Об этом заявил председатель сенатского комитета по правовым и судебным вопросам Анатолий Лысков.

В ст. 205 УК РФ («Террористический акт»), сказал г-н Лысков, могут быть внесены поправки, вводящие новый квалифицирующий признак – массовую гибель людей. Авторы инициативы предлагают сделать высшей мерой наказания в таких случаях смертную казнь вместо пожизненного заключения, предусмотренного нынешней редакцией Уголовного кодекса.

«Это – наша реакция на трагические события в Москве, – сказал он. – Если происходят такие страшные преступления, мы должны предложить обществу новый вариант уголовного наказания, чтобы люди, идущие на теракт, знали, что их ждет». Ранее СКП предложил разрешить Верховному суду менять территориальную подсудность уголовных дел о терроризме и экстремизме.

Тут же стали раздаваться голоса скептиков, что из инициативы СФ ничего не получится по причинам чисто формальным – международным обязательствам России. А следом, как обычно, разговор стали уводить в сторону. Мол, нужно лучше работать правоохранительным органам, кадровые перестановки нужны, гнать в шею не справившихся начальников. Ну, и, конечно, надо экономически развивать отсталые кавказские республики, попутно укрепляя в них правопорядок и правосознание. А с терактами, по их утверждениям, вообще невозможно бороться. Словом, стандартный набор либеральной болтовни. Что здесь правда, а что – нет?

Во-первых, с терактами бороться можно, и с ними борются. Во-вторых, с тем, что правоохранителям нужно лучше работать, никто не спорит. И начальство следует менять, когда необходимо, этого никто не отрицает. Но это – лишь часть проблемы, так сказать, одна сторона медали.

С другой стороны у нас находится наказание террористам. И тут напугать их нечем. Да, конечно, смертники смерти не боятся, это правда. Но они действуют отнюдь не в одиночку. За ними стоят десятки тех, кто их готовит, и еще больше – просто пособников. Вот эти-то смерти боятся, да еще как. Подыхать никто из них не хочет.

Что им сейчас грозит? Максимум – пожизненное заключение. Либералы говорят, что оно хуже смерти, что это – медленное умирание. В самом деле? Ведь жизнь есть жизнь, какой бы она ни была. В камере они жрут, спят, справляют, пардон, нужду, молятся, что-то читают… Думают, наконец, вспоминают прежнюю жизнь. Все лучше, чем гнить в могиле. Это ли «медленное умирание»? Нет, это – жизнь. Человек приспосабливается к любым обстоятельствам, и со временем начинает находить смысл даже в такой жизни. Поймает таракана – и разговаривает с ним. Смотрит через окно на синее небо и белые облака. Чувствует приход весны, в отличие от тех, кого он убил. Может, пусть лучше умрет быстро?

С пулей в голове или электричеством на лбу.

Кто хочет убедиться в том, что смерти преступники боятся больше, чем пожизненного заключения, – пусть посмотрит статью «Смертная казнь» в сетевой энциклопедии «Лукоморье». Там выложен ролик казни на электрическом стуле. По мимике преступника очень хорошо видно, чего же он боится на самом деле. Из гладкого, сытого, самодовольного типа, пыхтящего сигареткой, он за пару минут, пока его ведут к месту казни, превращается в ветхую дрожащую развалину, судорожно вращающую глазами. Вот он бы охотно согласился на жизнь в камере до самой смерти, но такой возможности ему не дали, приговор привели в исполнение.

Однако вернуть смертную казнь в России будет теперь крайне трудно. Дело даже не в стенаниях «просвещенной Европы», которые неизбежно начнутся по этому поводу. Мина заложена гораздо глубже – в нашей Конституции.

В Статье 15 Основного закона говорится:
«1. Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации (здесь и далее выделено нами. – Прим. KM.RU).
4. Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора».

Т. е. любые дополнения в законодательство о смертной казни не будут иметь силу, потому что они противоречат международным договорам, которые для нас – свет в окне и приоритет во веки веков. Чужое имеет приоритет над своим. Этакая простодушная покорность. Если мораторий на смертную казнь будет снят, то это решение будет противоречить конституционным и другим нашим правовым нормам.

Таким образом, надежда на то, что смертную казнь начнут наконец применять, когда во всех субъектах РФ заработают суды присяжных, была не более чем иллюзией. Вот, с 1 января 2010 года суды присяжных работают везде, включая Чечню, а смертную казнь применять все равно нельзя. Об этом и говорит недавнее решение Конституционного суда.

Это – наследие ельцинского режима: ведь Конституция принималась при Борисе Ельцине и под него. Надо заметить, что ни одна Конституция в мире так явно и обезоруживающе однозначно не признает над собой верховенства международных договоров. Принимая ее, тогдашнее руководство изо всех сил старалось понравиться Западу, и бежало не то что впереди паровоза, а далеко оторвавшись от него.

Но те времена прошли, а эта норма в Конституции осталась. Не пора ли как-нибудь ее изменить? Поправки к Конституции вполне практикуются развитыми странами: достаточно вспомнить поправку Джексона-Веника в США, введенную против СССР и до сих пор не отмененную в отношении России.