Россия оказывается востребованной

Один из ведущих российских политологов Валерий Соловей прокомментировал нашему корреспонденту Ольге Петровой итоги саммита «G-20», а также рассказал о возможных сценариях развития ситуации в мире после трагических терактов в Париже, которые произошли в ночь с 13 на 14 ноября. В интервью также затронут аспект российско-украинских отношений.

О.П.: Валерий Дмитриевич, сейчас российскими СМИ широко озвучивается точка зрения, что после парижской трагедии, в которой от рук исламских фанатиков погибли более 100 человек, надежды Кремля на выход из международной изоляции могут, наконец, стать реальностью. Как вы оцениваете результаты саммита «Большой двадцатки», который состоялся в Турции в прошедшие выходные?

В.С.: Есть очевидные признаки того, что ситуация складывается именно таким образом. Это и обилие встреч, которые проводил в воскресенье президент России Владимир Путин; его очевидная востребованность, которая просто бросалась в глаза невооруженным взглядом.

Это, также, и первые отклики в СМИ, и комментарии представителей экспертного сообщества, причём не только с российской стороны, но и, в первую очередь, с западной. Общий смысл этих комментариев можно сформулировать следующим образом: ввиду существенно выросшей террористической угрозы после парижской трагедии, Россия оказывается востребованной.

О.П.: Вообще насколько судьбоносными можно считать серию терактов, которые произошли в Париже вечером в пятницу? В частности Папа Римский уже сделал заявление о том, что началась Третья мировая война..

В.С.: Эта ситуация действительно близка к военной, потому что Европе брошен вызов такого масштаба, с которым она ещё не сталкивалась со времен окончания Второй мировой войны. А дальше - самое интересное: будет ли создана широкая международная коалиция; ограничится ли эта коалиция только уничтожением так называемого «Исламского государства» путем наземной операции; или же участники коалиции пойдут значительно дальше, вплоть до изменения всей системы отношений на Ближнем Востоке. Не исключено, что окончательные итоги этого конфликта будут очень масштабными и кардинальными. Некоторые государства в их нынешнем виде могут просто исчезнуть с политической карты мира.

О.П.: Исламские радикалы любят называть представителей стран Запада «Крестоносцами» - действительно ли речь может идти о чем-то вроде нового Крестового похода, или это просто пропагандистская фигура речи?

В.С.: Этот термин, несомненно, будет активно использоваться, прежде всего, в исламистской пропаганде и в публицистике.

Что же касается такой постановке вопроса для самих стран Запада, то речь об этом на сегодняшний день не идёт. Однако в случаи эскалации конфликта на территории Европы с перспективой его трансформации в полномасштабную религиозную и этническую войну и переносом на территорию Ближнего Востока, то восприниматься это будет уже всеми участниками конфликта именно таким образом.

О.П.: В таком случае речь может ли идти речь о создании блока западных стран и России против Исламского государства и радикальных исламистских движений?

В.С.: Это вероятно в том случае, если последуют новые жестокие, аналогичные парижской трагедии, террористические атаки на европейские города со стороны исламистов. Тогда вопрос о включении России в антитеррористическую коалицию будет предрешён.

Однако говорить об этом как свершившемся факте пока еще рано. На сегодняшний день имеют место лишь экспертные дискуссии, а также подготовка общественного мнения.

Есть и другие сложности. В частности, эта коалиция не обязательно окажется блоком западных стран, России и Израиля: она может включать в себя, скажем, Турцию и Иран. Правда, если в коалицию входит Иран, то трудно, почти невозможно представить себе, как в этот блок войдёт Израиль. И наоборот: если войдёт Израиль, то как быть с Ираном?

О.П.: Как вы прокомментируете сообщения в западных СМИ, которые говорят о том, что Владимир Путин и Барак Обама в ходе беседы в кулуарах саммита G20 в Анталии договорились о необходимости политической трансформации в Сирии, контролировать которую должны сами сирийцы: означает ли это что Россия, все-таки, сдает Башара Асада?

В.С.: Это та формула, которая уже была обговорена в ходе интенсивных консультаций, проходивших в течение нескольких недель перед воскресной встречей Путина и Обамы. И тем самым Россия посылает отчетливый сигнал западным партнерам о том, что она не заинтересована в эскалации конфликта в Сирии, она не зацикливается на личности Асада, и открыта для предложений со стороны западных партнеров.

В данном случае Россия, неожиданно для многих, демонстрирует гибкость, показывая, что открыта к взаимодействию с Западом на Ближнем Востоке и на других направлениях.

О.П.: В сообщениях СМИ говорится, что Путин и Обама в ходе встречи обсуждали также и ситуацию в Украине. Ряд комментаторов выдвигают предположение о неких торгах, которые по данному вопросу. Каким образом Ближний Восток и Украина могут быть увязаны между собой?

В.С.: Россия рассчитывает на то, что Западом будут признаны законными интересы России на Украине и в связи с Украиной.

Западу это, вероятно, не очень приятно, но, в текущих условиях он вынужден идти навстречу России. В ближайшие недели на Западе будет разворачиваться дискуссия о том, каким образом Западу сотрудничать с Россией в деле предотвращения террористической угрозы и что Россия может потребовать взамен.

И в этой связи присутствует понимание неизбежной связи украинского и ближневосточного вопросов.

Пусть оно и пока не звучит в заявлениях политических лидеров, но эксперты обсуждают контуры следующей сделки. Россия принимает участие в антитеррористической коалиции, а взамен получает серьезное смягчение позиций Запада по санкциям, наложенным на Россию, а также Запад должен демонстрирует понимание причин вовлечённости России в украинские дела и российские интересы на Украине.

О.П.: О каких интересах России в Украине идет речь?

В.С.: На сегодняшний момент интересы и цели России в отношении Украины достаточно просты и могут быть сформулированы в трех тезисах: нейтральная Украина; внеблоковый статус Украины; защита российских экономических интересов на Украине.

О.П.: А как быть с Крымом, ведь Запад четко и неоднократно давал понять, что никогда не признает аннексию полуострова?

В.С.: Что касается вопроса Крыма, то этот вопрос, действительно, не подразумевает быстрого решения. Однако в одном из обсуждаемых вариантов рассматривается проведение ещё одного референдума в Крыму под эгидой международных наблюдателей.

О.П.: Выше вы упомянули Иран. В этой связи возникает вопрос - приведет ли гипотетическое вхождение Ирана в антиигиловской блок к увеличению его политического веса на Ближнем востоке, и как, в таком случае, будут складываться отношения суннитов и шиитов, ведь считается, что на суннитском ближнем востоке (да и в Израиле) шиитского Ирана боятся больше чем пресловутого Исламского Государства?

В.С.: Такие вещи сейчас очень сложно предугадать, потому что развитие событий может приобрести непредсказуемый характер.

Однако уже сейчас очевидно, что нас с очень большой вероятностью ожидают масштабные, изменения во всем мировом геополитическом ландшафте, по масштабам сопоставимые с теми, что происходили в середине 20 века, после поражения Германии во Второй мировой войне.

О.П.: Может ли измениться положение представителей мусульманского меньшинства, проживающих сегодня на территории Европейского Союза?

В.С.: Я не думаю, что мусульманскому меньшинству в Европе на сегодняшний день что-то грозит, кроме усиления полицейского и административного контроля.

Для беженцев с Ближнего Востока и Северной Африки, теперь конечно, возникнет проблема с проникновением в Европу, однако для граждан европейских государств мусульманского вероисповедания пока ничего не изменится.

По-настоящему серьёзного изменение отношений между представителями исламской общины и остальным населением Европы, то есть того, что принято называть «войной цивилизаций» внутри Европы, можно ожидать, в случае если аналогичные по масштабу и жестокости теракты продолжатся в других европейских городах.

Тогда будет пересечена «красная черта», за которой станет понятно, что интеграция этнических мусульман в европейские сообщества, невозможна. Но на сегодняшний день это выглядит непредрешенным.

О.П.: Возможны ли теперь возобновление масштабные терактов в России, которых не было с начала «нулевых» годов?

В.С.: К большому сожалению возможны, да. Мы живем в таком мире, где ни одна страна сейчас не гарантированна от терактов. И, к сожалению, по целому ряду причин, Россия может рассматриваться исламскими террористами, как одна из важных целей. Так что всё возможно.

О.П.: Сейчас после парижской трагедии снова слышны голоса о том, что Россия должна ввести визовый режим с мусульманскими странами СНГ, во избежание проникновения на территорию нашей страны террористов. Могут ли такое решение принято на самом высоком уровне?

В.С.: Полагаю, что в случае возобновления терактов в России вопрос о введении визового режима центральноазиатскими странами СНГ перейдет в практическую плоскость.

О.П.: А каким еще образом может отразиться новая политическая реальность на нашей стране: можно ли теперь ожидать радикальных изменений во внутриполитической ситуации в стране, например, усиления борьбы с «пятой колонной»?

В.С.: Причем тут «пятая колонна»? Внутренняя политика в России и без этого давно уже движется в направлении закручивания гаек. Так что ничего в этом смысле экстраординарного не произойдёт. Всё будет развиваться, так как запланировано, как я полагаю.

Справка Obzor.press:

Валерий Дмитриевич Соловей — , доктор исторических наук, профессор и заведующий Кафедрой связей с общественностью МГИМО. Известный политический аналитик, публицист и общественный деятель.

Ольга Петрова.