Русские - нация победителей!

Говоря о неудаче нашей сборной на Олимпийских играх, и Президент, и Председатель Госдумы объяснили, почему эти поражения были восприняты с такой горечью и досадой. Мы – нация победителей, мы привыкли, мы хотим всегда и во всем быть первыми, это стало частью русского национального характера, национальной идеей.

Правоту этих слов подтверждает фольклор. В пословицах и поговорках, былинах и песнях русский выступает обычно как носитель победоносного начала. Ну, хотя бы: «Русские прусских всегда бивали»,

Эти особенности русской души не могли не найти отражения и в классической русской литературе. Чтобы не загромождать статью цитатами – тут возникает трудность от изобилия! – приведу только слова Гоголя: « Да разве найдется на свете... сила такая, которая бы пересилила русскую силу!"

И, пожалуй, напомню еще о третьестепенном герое из «Войны и мира». Пьяница, лгун, разгильдяй – отнюдь не краса и гордость Отечества - попадает в плен к французам. И на допросе отвечает, что знает, кто такой Наполеон – покоритель всех стран. Но – русский же человек! - он не может поставить на этом точку и гордо добавляет, что Россия в число покоренных стран не войдет.

Представление о самом себе как о лучшем, первом, «обреченном» на победу чрезвычайно активно внедрялось в русско-советское сознание: «Наша Родина не просто любимая, единственная и несравненная, она лучше всех НЕ ТОЛЬКО ДЛЯ НАС САМИХ, но и как объективный факт!»,

Собственно, так и должно быть: народ готовят к победе, настраивают на победу, воспитывают на победах, призывают вечно помнить былые победы. Это особенно важно для тех, кому предстоит бороться за новые победы: солдатам, спортсменам, музыкантам-виртуозам.

Что ж это за тренер, который так инструктирует молодого борца: «Ты, конечно, постарайся положить противника на лопатки, но имей в виду, он тебя тоже может уложить на лопатки, будь к этому готов и не особенно расстраивайся!» Как вы думаете, много ли побед одержит его питомец?

Один американский философ-прагматик говорил: «Если я верю, что перепрыгну пропасть, я ее, чем черт не шутит, перепрыгну. Если сомневаюсь – точно не перепрыгну!»

Победа есть следствие обладания не только Силой, но и Правдой, подтверждение моральной правоты русского оружия, покровительства ему со стороны Высших Сил.

Дело, за которое сражается русский солдат, - справедливо по определению: оно просто не может быть иным. .

В последних главах «Анны Карениной» о войне с турками с осуждением, мол, бесполезная это затея. Уважительно споря с Толстым, Достоевский попенял ему: как же писатель, учитель общества, властитель дум, не понимает того, что ясно любому простому русскому человеку? Мы освобождаем болгар, православных братушек. Великая, святая цель!

Есть, однако, свидетельство очевидца в пользу того, что Толстой знал настроения масс не хуже великого народолюбца-почвенника. Далеко не каждый христолюбивый воин русский понимал, за что придется сражаться. И даже на вопрос, кто враг, иные отвечали неуверенно:

«- Кажуть, пид турку.

- Хочется на войну?

- Чого я там не бачив?»

(Вс. Гаршин, «Записки рядового Иванова»).

Но ведь и с такими настроениями русские победили «турку»!

Первая мировая. По воспоминаниям генерала А.А. Брусилова, русские солдатики из глубинки совершенно не понимали, какая это война свалилась им на голову. Генерал спрашивает в окопах, из-за чего Россия воюет, и неизменно получает ответы: «Какой-то там эрц-герц-перц с женой были кем-то убиты, а потому австрияки хотели обидеть сербов…» Но кто такие сербы и что такое славяне, не знал почти никто, так же как и то, почему немцы решили воевать с Россией из-за Сербии.

Но и при таких настроениях русские чудо-богатыри сражались и умирали, и русская армия держалась, не развалилась за два с половиной года кровопролитнейших битв!

Разве не удивительный это народ – русские?!

Уверенность в победе органично связана с русской историей последних веков, в которой славных викторий было гораздо больше, чем унизительных поражений, и дни торжества запечатлевались в памяти, конечно, куда прочнее, чем дни уныния и скорби.

И в прошлом, и в настоящем находились, однако, клеветники России, стремившиеся, вопреки фактам и здравому смыслу, представить ее вечной жертвой, попадавшей из одной военной катастрофы в другую. Каким же наглым и лживым русофобом надо было быть, чтобы выступить на всю страну с такими «откровениями»:

«История старой России состояла, между прочим, в том, что ее непрерывно били за отсталость. Били монгольские ханы. Били турецкие беки. Били шведские феодалы. Били польско-литовские паны. Били англо-французские капиталисты. Били японские бароны. Били все — за отсталость… Били потому, что это было выгодно, доходно и сходило безнаказанно…»

Чушь, не достойная серьезного обсуждения. Ибо, во-первых, далеко не всегда прослеживается четкая зависимость между уровнем политического, технического, экономического, культурного развития разных стран и результатами военных действий. Монгольские ханы дошли до Северной Италии, они били не только Русь, но и Китай, и европейские государства, стоявшие гораздо выше в плане цивилизованности и культуры. Турки-сельджуки завоевали Византию не потому, что были носителями прогресса. Россия победила Наполеона не потому, что Франция была всесторонне отсталой. Кроме прогресса/отсталости, существуют такие факторы, как ресурсы, моральный дух войск, талант и опыт полководцев и др.

Во-вторых, как-то странно получается: «непрерывно били Россию», а ее владения все росли и увеличивались. Да всё за счет бывших владений монгольских ханов, турецких беков, шведских феодалов, польско-литовских панов.

В-третьих, битье России (в тех случаях, когда оно действительно имело место), вовсе не было занятием легким, выгодным, доходным.

Возьмем очень болезненные и позорные поражения - от «англо-французских капиталистов» и «японских баронов». Их победа над Россией досталась ценой больших (несоразмерных, как они сами считали) жертв. Победители получили существенно меньше, чем рассчитывали…

…Вот так антипатриотично фальсифицировал историю товарищ Сталин в феврале 1931 года! (Надо, однако, сказать, что эта фальсификаторская и русофобская, трактовка всей русской истории имела высшую державно-патриотическую цель и должна была мобилизовать массы: «Если мы не хотим снова быть битыми, надо нести тяготы и лишения, связанные с индустриализацией и милитаризацией!»)

Русский человек ПРИВЫК к победам. Это давало ему силы выстоять в боях, в самых страшных испытаниях. И тем болезненнее, повторим мысль нашего Президента, он переносит свои поражения.

В этом отношении русскую нацию нельзя считать уникальной. Кто, где, когда в человеческой истории воспринимал свое поражение как естественное следствие собственных слабостей и ошибок? Никто и никогда!

Если победа всегда и везде считалась заслуженной наградой за упорство и прочие добродетели, торжеством справедливости, то поражение – незаслуженным наказанием, вопиющей несправедливостью, результатом неслыханного предательства, нарушением извечных нравственных законов.

Но именно в ситуации беды, поражения, отступления становится очевидной разница между патриотом настоящим и ура-патриотом.

Сравним патриота с солдатом, или боксером, или участником международного конкурса. Он бился за победу изо всех сил, а потерпев неудачу, стискивает зубы и начинает готовиться к следующей схватке, чтобы взять реванш, на этот раз непременно победить. И не надо ему плакальщиков-жалельщиков: «Ах, болезный ты наш, пострадал от судей неправедный, подкупленных, от соперников коварных, не пожелавших сдаться!» Уж лучше откровенная лесть: «Ты лучший, ты чудо-богатырь, ты совершишь невозможное!»

Ура-патриот – это зритель у телевизора. Он тоже настроен на победу России, чтобы можно было порадоваться, погордиться своей великой Родиной, покричать «ура!», хлопнуть рюмашку-другую. Если с «ура» не получается, немедленно наступает агрессивно-депрессивная фаза. Рюмашка-другая все же хлопается, но совсем с другим подтекстом. Субъект чувствует себя обманутым и оскорбленным, ищет, на ком бы выместить свою нестерпимую обиду за державу. Если подходящего объекта под рукой не оказывается - начинает ныть, стенать, рыдать, жаловаться, проливать слезы и проклинать врагов. Энергия, заготовленная для "ура!", целиком переходит в  "караул!"

Рыданиями, стонами и проклятьями заполнены страницы ура-патриотической печати, ура-патриотические посты и комментарии в социальных сетях. Прочитал на днях у одного гайдпарковца трагическое: «Если еще на свете народ, который так унижают, как русских?!»

Даже неловко напоминать, что есть народы, живущие под ярмом оккупации не переносном, а в самом прямом смысле. Есть Сербия, у которой с благословения просвещенной Европы оттяпали изрядный кусок исторической территории – и сербы ничего не могут сделать. Есть Грузия, у которой оттяпали кусок исторической территории (имею в виду Южную Осетию), несмотря на протесты просвещенной Европы, – и грузины ничего не могут сделать.

Есть, есть на свете народы, которым приходится куда хуже русских! Боюсь, это мое сообщение вызовет новый припадок раздражения у того типа людей, который бы я назвал «скорбящими о поруганной России». Тезис: «Мы лучше, сильнее, а поэтому счастливее всех на свете!» - с удивительной быстротой они заменили противоположным: «Мы лучше всех, и именно поэтому несчастней всех на свете!» И при этом "скорбящие" имеют наивность полагать, будто их рыдания и плачи вызовут у окружающих прилив уважения и симпатии.

Ура-патриоты не пашут, не сеют, не строят, вообще ничего не делают для возрождения величия державы:

- Помилуйте, что же мы можем сделать, живя в оккупированной стране!

Ура-патриоты рыдают и проклинают. И не требуйте от них ничего больше, ибо ничего другого они не умеют. У некоторых итальянцев, турок, румын, греков это выглядело бы еще куда ни шло. Но у людей, объявляющих себя лучшими представителями русского народа, Народа-Победителя, Народа-Богатыря…?!

Напоследок позвольте привести несколько цитат.

Политолог Михаил Делягин замечает: « Если я обижусь на весь мир и буду себя жалеть, жизнь моя будет насыщенной, но короткой – затопчут».

Корреспондент одного немецкого журнала Борис. Райтшустер восхищается русским национальным характером, теми его чертами, которых нет у немцев: «Смеяться, а не ныть, Шутить, а не жаловаться. Подмигивать с дружеской улыбкой, а не поучать с умным видом... не приходить в ужас и отчаяние. Радоваться минимуму, а не рассчитывать на максимум».

А вот совсем из другой оперы: «Вся жизнь нашего народа была живой трагедией жертвы», - с характерной ноющей интонацией писал некто Бикерман.

В ответ на что выдающийся русский философ-патриот Ильин с великолепным презрением бросил: «Пора бы понять, что плач и рыдания чаще свидетельствуют о душевной распущенности, о недостатке культуры души... Выставление напоказ своего только горя, своей только боли свидетельствует (...) о неуважении к чужому горю, к чужим страданиям».

P.S. Простите, я всё перепутал! Прекрасные проникновенные слова о трагедии жертвы произнес великий патриот Ильин, относя их, естественно, к русским. А некто Бикерман, наоборот, с цинизмом истинного русофоба безуспешно пытался принизить величие Русской Жертвы…

P.P.S. Да что со мной, я опять всё перепутал! На самом деле высказывания Ильина и Бикермана были сделаны в разное время и вне всякой связи