Мысли вслух. О существе человека.

Человек — существо биосоциальное, учат общественные науки. Причем, в человеке пребывают не две разные сущности, не дуализм души и тела, как считал тот же Декарт, а именно одно неделимое существо. Монизм, так сказать, чистой воды. Биосоциальная сущность человека напоминает собой, таким образом, некоего «сиамского близнеца», соединенным в одно целое “матерью» природой и «отцом» обществом. Биологическое в человеке адаптируется к социуму, использует его для удовлетворения потребностей тела, а социальное использует чувственную ненасытность и похоть тела для  самореализации человека в обществе, путем достижения успеха и славы. Биологическое и социальное в человеке как бы «используют» друг друга для достижения своих целей: чем больше в человеке животного начала, тем он успешнее в обществе, и наоборот. Если и удается слабому выжить в новой «природе» - обществе, то это результат везения, случайности, достигнутым благодаря покровительству «сильному мира сего”, спонсору, так сказать. Социум, понятное дело, в меру своих сил старается упорядочить жизнь людей, «обставить» их поведение и поступками законами и нравственными нормами, но для по-настоящему мотивированных «социальных самцов» нет ничего невозможного. Животный инстинкт потребления трансформируется в потребление цивилизационных благ — денег, автомобилей, самолетов, яхт и т. д. Одним словом, нас пытаются убедить, что человек это не что иное, как «два существа в одном флаконе», бинарное такое существо. Да и само общество, если следовать этой логике, представляется не чем иным, чем той же "животной стаей", только на более "высшей стадии развития". Такая вот себе «эволюция человека» от животной стаи до социума. В этой ситуации "голая обезьяна" отлично сотрудничает и ладит с "человеком разумным", поскольку природа у них общая, и основана на преемственности и развитии. Другими словами, ни в какой иной гипотезе, кроме эволюции, происхождение человека   и общества не нуждается. Однако, всматриваясь в такую простую и незамысловатую «конструкцию человека», навязанную материалистической наукой, замечаешь, что не все так просто и однозначно. Это «нечто», что есть в человеке, скрыто от науки, привыкшей рассматривать человека исключительно в его связи с биологическим и социальными факторами, и  особенно наглядно проявляется у людей, склонных к интроверсии - погружению больше в свой внутренний мир, чем во вне. Обычно такие группы людей относят к  «слабо социализированным», в которых инстинкт добытчика и завоевателя выражен не в такой степени, как у социально активных "биосоциальных существ". Когда смотришь на таких «асоциальных» людей,  «неудачников» с точки зрения социума, понимаешь, что сущность человека не ограничивается одной только его биосоциальной сущностью. В отличие от социально мотивированных людей, с активной жизненной позицией, менее амбициозные их сородичи по виду "человека разумного" видят больше смысл своей жизни не в самореализации, не в достижении успеха в обществе, а в самосовершенствовании, в стремлении к истине и добру. Для них важнее в жизни - это не добиться всеобщего признания и поклонения, не жажда славы и богатства любой ценой, а изменение себя, избавление от своего эгоизма, тщеславия, гордыни. К тому же, то, что обычно принимают за асоциальное поведение - пьянство, наркомания, преступность - само является проявлением социального, как символ "дна" социума, обратной стороны "успеха" и самореализации в жизни. Примером действительно асоциального образа жизни, ухода от социума является монашество, отшельничество, другими словами. Все дело в том, что духовность и социум не совместимы, и, в большинстве случаев, взаимоисключают друг друга. Оставаться духовным в обществе, в котором главными качествами для достижения успеха являются амбициозность, тщеславие и гордыня - задача не из легких для самых сильных людей.   Биологическая и социальная сущности человека "убивают" всякую духовность,  не дают возможность вырваться из порочного круга человеческого бытия. Только вырвавшись из оков социума, человек  как бы заново открывает в себе другой мир, иную реальность, другого "себя", находящихся выше биологического и социального естества человека. Это новая сущность человека не имеет ничего общего с природой и обществом, а является, скорее, их антиподом. Потому что это духовное существо человека, составляющее истинное предназначение и сущность человека. Никакое физическое здоровье, никакой социальный успех не сможет заменить чистоту души и сердца человека, его духовное здоровье. Никакая культура, никакое искусство, какими бы «духовными» они себя не позиционировали, не способны изменить человека, сделать его лучшим.

В том же искусстве, составляющем основу культуры общества, духовность представлена в утилитарном, потребительском виде. Оно обращается больше к чувствам, переживаниям, эмоциям и страстям человека, чем, собственно, к духовному в человеке. Духовная сущность существует в человеке в скрытом, не проявленном виде, социальная же духовность — это «духовность» человека, мечущегося между несовершенством своей биологической и социальной природы.

    Творения духа социального существа человека могут поражать и впечатлять красотой и совершенством внешних форм, глубиной содержания и силой таланта их авторов, но затронуть человеческую душу и сердце они могут только на время, подобно волне, которая то поднимется, то снова упадет вниз. И, уж тем более, искусство и культура не способны сделать человека лучшим, совершенным. Именно поэтому не существует прогресса, развития общества в духовной и нравственной областях. Что есть сейчас, то и было раньше, и не измениться в качественном отношении и в будущем.  Никогда "не наслышится человеческое ухо и не насмотрится око", сколько бы искусство и культура не старались изменить человека к лучшему. Искусство хоть и не лишено в своих лучших образцах некой духовности, тем не менее, это всего лишь продукт, предназначенный для потребления человеческим чувствам и мыслям, которым, при всем благим пожеланиям им, свойственны не одни высокие порывы. Много примеров того, как великие произведения литературы, музыки, живописи вдохновляли людей не на самые благородные поступки и свершения. Все дело в том, что духовность культуры насквозь проникнута чувственностью, человеческими страстями, в то время как подлинной,высокой духовности - все это чуждо. Много ли, например, среди великих писателей, композиторов и художников мы видим по-настоящему высокодуховных людей? В большинстве случаев наоборот: чем известнее и талантливее человек, чем большей славой и популярностью он пользуется, тем менее он духовный — тщеславен и высокомерен. Увы, высококультурный человек -  это признак «существа биосоциального», а не духовного. Духовность всегда скромна, она не превозносится, не завидует, не держит зла, а желает всем добра, не обижается, сама не оскорбляется и не унижает других людей. Духовность человека — это то "сокровище", которое человеку никогда не открыть в себе; некая заветная цель, к которой он должен всегда стремиться, усмиряя и укрощая свою биосоциальную сущность. Не сложно заметить, что, когда мы говорим о духовной сущности человека, то связываем с ней, прежде всего, религиозное, христианское сознание. Особенно в той ее части, которое имеет дело с верой отдельно взятого человека, его свободой совести. Поскольку сама церковь, как социальный институт, не смогла по объективным причинам своей аффилированности в «общественное тело» избежать «тлетворного влияния социума». Как в прошлом, так и в настоящем церковь использовала и продолжает использовать в своей деятельности те же идеологические средства и методы, что и политические партии. Поэтому вместо культивирования в своих прихожанах смирения, терпения и кротости, мы все больше слышим от них об «оскорбленных чувствах», видим проявления агрессии, ненависти, нетерпимости, фанатизма и радикализма. Понятно, что все это не имеет никакого отношения к духовности, которую проповедовал Иисус Христос, а больше связано с политической составляющей, влиянием крайне нетерпимой и агрессивной формой социального на религиозное сознание. Что тут скажешь: и впрямь «много званных, но мало избранных». Поразительно, как биосоциальная сущность человека уродует души и тела не только светских, но и верующих людей. Более того, не знаешь уже какое из зол хуже, а какое лучше: мирское или "духовное", в виде института общества Церкви. Может быть поэтому Иисус сказал, что «царство Божие внутри нас», а не в надстройке общества Церкви. Духовное существо человека заботится о «гигиене чувств и мыслей», о том, чтобы самому себе не навредить, а не ищет себе врагов, и, уж тем более, старается избавиться от них путем насилия, угроз и убийств. Как там в песне поется: «Главней всего погода в доме»( в твоей душе), а не на улице. Тебе погода на «улице» (в социуме) может нравиться или не нравиться, но обижаться и, тем более, сердиться на нее глупо. Да и вообще, "прежде, чем увидеть соринку в чужом глазу, вынь сначала бревно из своего глаза". Вот какая мудрость должна отличать духовное существо человека от биосоциального. Хотя это и очень трудно, ведь о духовном (Библии) правильно судить может только духовный человек, а не биосоциальный, культурный, душевный человек.