Реконструкция индоевропейских мифов о двуглавых орлах

Наше исследование мы начнём с цитаты из книги Ю.П. Петухва «Дорогами предков».
«…в Анатолии имеются и более древние поселения. Не могли мы оставить без внимания раскоп близ поселения Алача-Уюк (примечание: в научной печати принято употреблять этот топоним в англоязычной форме "Аладжа-хююк", так же мы повторяем за англичанами, например, "раджа" вместо правильного "рача" и т.д., подобное попугайничание, приводящее к искажениям, не делает чести отечественным ученым. - Ю.П.). Это поселение бронзового века, IV-III тысячелетий до н.э. Но и здесь наряду с многочисленными скульптурными и бронзовыми изображениями свастик-солнцеворотов и других индоевропейских традиционных знаков-оберегов мы встречаем рельефы двуглавого орла.

Они выполнены четко, уверенной рукой мастера своего дела - и не оставляют ни малейших сомнений в своем государственном, державном предназначении. Служители на раскопе и в местном музее разводили руками - мы были первыми русскими в этих краях. Да, мы все видели собственными глазами. Кое-что можете увидеть и вы, наши читатели, если заглянете в малотиражные труднодоступные научные издания. Находки последних шести-семи десятилетий не слишком популяризируют, потому что они слишком очевидны, они подрывают напрочь фундамент англо-германской "классической" версии истории. Но об этом также отдельный разговор. Мы же продолжаем наши изыскания о двуглавом орле.

Итак, Алача IV тысячелетия до н.э. - Хаттуса II тысячелетия до н.э. - Византия I-II тысячелетй н.э. - Россия XV-XX веков н.э. Вот цепь приемственности государственного герба, государственного символа. Случайна ли она?
И еще вопрос - откуда эта двухголовость вообще взялась? Ведь в Музее Анатолийских цивилизаций есть и иные экспонаты: двухголовая уточка (точную копию ее я приобрел в Богазкее, у тех раскопов, где ее нашли - и сейчас, когда я пишу эти строки, двухголовая уточка стоит предо мною, дивное и забавное чудо), множество двухголовых, трехголовых идолов. Такие идолы были распространены не только по Малой Азии, вы сможете их найти и во Фракии, и на Кикладах, греческих островах того же Эгейского моря, и в Чатал-Уюке... Древнее поселение Чатала - особая тема, о нем надо писать отдельную книгу. Старше Чатала среди городов индоевропейцев, пожалуй, только Иерихон. Иерихону десять тысяч лет, Чаталу - восемь. Египетские и ближневосточные "наидревнейшие" цивилизации рядом с этими подлинно древними старцами выглядят младенчески юными. Но и в Чатале, стоя в зарастающем травою раскопе, глядя на кладку, которая вдвое старше египетских пирамид, я видел ту же картину - раскопки решено законсервировать.

Почему? Потому что они дают "ученому миру" нежелательные результаты, те феноменальные результаты, которые не оставляют камня на камне от "классической" схемы истории. Здесь, посреди Анатолии, немыслимо далеко от туристических троп, где на нас, русских, смотрели как на инопланетян, где не было ни одного советского, российского археолога, историка и т.д., были найдены не только святилища Велеса со священными головами буйволов, не только неолитическая "мадонна с леопардами-рысями", но и все те же двухголовые идолы. Для тех, кто еще не догадался, о чем идет речь, я приведу слова д-ра А. Хулткрантца: "Идея многоголовых богов является чисто славянской" (мною заведомо приведено высказывание зарубежного специалиста, профессора Стокгольмского университета, которого при всем желании невозможно заподозрить в славянофилии. - Ю.П.). Итак, речь идет именно об известных нам Двуглавах, Триглавах-Троянах, четырехголовых Святовидах-Свентовитах, Семарглах-Семиглавах и т.д.»

Проблему двуглавых орлов передал мне как эстафетную палочку Юрий Петрович в недолгом нашем общении на книжной выставке ярмарке в 2004 г., после выхода первой моей книги «Тайны астрофизики и древняя мифология» в 2003 г., в которой я использовал иллюстрацию хеттского двуглавого орла, взятую из его книги.
Как же так случилось, что древний языческий символ, распространённый буквально по всему миру, остаётся непонятным символом доисторической жизни, аналогично Сфинксу.
Причины этого нужно искать в религиозном перевороте, произошедшем в Египте после нашествия гиксосов. Как уже рассказывалось выше, шок перенесённый Египтом от нашествия гиксосов, выразился при фараоне Эхнатоне во введении монотеистической религии, единственным божеством которой был солнечный диск Атон.

Хотя эта религия не прижилась в Египте, но после исхода евреев из египетского плена, она чудесным образом возродилась с помощью Моисея в Израиле, с помощью ордена священников-левитов, устроенного подобно египетским жрецам. При этом израильский монотеизм, конечно, не имел уже ничего общего с поклонением Солнцу, а обрёл черты культа, совершенно стерильного, имеющего минимальные национальные атрибуты израильского народа, но имевший явную направленность на завоевание мирового господства «избранным народом». Распространившись сначала в Израиле и Иудее, после вавилонского пленения эта религия распространилась на Вавилон, а после ассирийского и персидского завоевания Египта и на персидскую империю. К концу эры до рождества Христова сначала греки, а потом и римляне завоевали Египет и Ближний Восток. Казалось бы, в столкновении индоевропейцев и египтян победили индоевропейцы?
Но мина, заложенная Эхнатоном, взорвалась уже в Римской империи после посещения Рима египетской царицей Клеопатрой. Римская империя была уже поражена невидимым врагом иудаизмом.

Распространение христианства в Римской империи было подобно невидимому подземному огню, распространяющемся в торфянике. Империя рухнула от этого огня и под ударами варваров Великого переселения народов как глиняный колосс.
Пришедшее к власти христианство старательно уничтожало во всех регионах, которые оно охватывало, всякие следы былого могущества индоевропейцев, насколько это было возможно. Конечно, уничтожить египетские пирамиды было слишком затратным делом, но стереть память о языческой истории Египта было вполне по силам, что и было сделано с помощью ещё одной химеры иудаизма – ислама.

Двуглавый орёл, как один из самых ярких символов индоевропейского язычества подвергся старательному уничтожению из памяти народов. Но поскольку израильские жрецы и сами уже не понимали истинный смысл двуглавого орла, они посчитали, что символ мёртв и не препятствовали его распространению среди крестоносцев после их завоевания Палестины, а в последствии и в среде ударного отряда иудеев в христианских народах – масонах.

Хотя задача восстановления истинного смысла двуглавого орла у индоевропейцев кажется почти безнадёжной затеей, тем не менее, она имеет решение. Об этом я и хочу рассказать
Начнём мы с древней мифологии шумеров. От них нам достались самые древние изображения двуглавых орлов, которые, к счастью сопровождаются мифами, раскрывающими смысл этих изображений.

Священный брак Идин-Дагана и Инанны

«В Новый год, в день обрядов,
Для моей госпожи постелено ложе,
Трава нумун ароматом кедра очищена,
На ложе моей госпожи разложена,
Поверх одеяло постелено.
Дабы на ложе под приятным одеялом радость обрести,
Моя госпожа своё светлое лоно омыла,
Для лона царя она его омыла,
Для лона Идин-Дагана она его омыла,
Светлая Инанна вымылась с содой,
Натёрлась благоуханным кедровым маслом.
Царь с поднятой головой подошёл к священному лону,
С поднятой головой подошёл он к лону Инанны,
Амаушумгальанна на ложе возлёг с ней,
Проявил заботу о священном лоне:
- О моё священное лоно!
- О моя светлая Инанна!
После того, как на ложе светлое лоно познано,
Светлое лоно Инанны на ложе познанно,
На ложе с ним она отдохнула:
"О Идин-Даган, ты - мой любимый!"
Совершать возлияния,
Совершать воскурения,
Возжигать хвойные смолы,
Приносить хлебы
В Эгальмах он направился.
Любимую супругу он обнял,
Светлая Инанна его обняла,
Как свет дневной, на троне высоком престола она воссияла,
Царь, подобно Солнцу, с краю стоял (?).



Инанна, сошедшая с небес, сияет подобно звезде, равной по свету с Солнцем

Сошедшую с неба, сошедшую с неба, я приветствую,
Жрицу-нугиг, сошедшую с неба, я приветствую,
Инанну – великую госпожу неба – я приветствую,
Факел священный, наполняющий Небо,
«Свет Инанны, сияющей словно Солнце,
Инанны – великой госпожи неба, я приветствую,
Жрицу-нугиг, устрашившую Аннуаков,
Избранницу, великим сиянием Небо и Землю наполняющую,
Старшую дочь Зуэна Инанну я приветствую!
О её величии, о её владычестве, о её избранности, о её сиянии,
Что лучами своими утреннее небо освещает,
О священном факеле, наполняющем Небо,
Подобно Нанне и Уту в небе стоящем,
Снизу доверху все страны знающем,
О жрице-нугиг, над небом властной,
Об Инанне пою я песню!

("Священный брак Идин-Дагана и Инанны", Междуречье)

К этому отрывку необходимы небольшие комментарии. Это царский гимн, царя Идин-Дагана, потомка легендарного предка шумеров, имевшего земноводное происхождение.



Дракон над мировым деревом в окружении Даганов, свидетелей потопа

В данной песне Идин-Даган исполняет роль Думузи, традиционного жениха Инанны, известного также под именем Амаушумгальанна («Мать небесного Дракона») –постоянный его эпитет в брачных песнях. То есть Инанна в новогодней свадебной мистерии с Думузи (Идин-Даганом) породили небесного Дракона.
Нугиг (шумер.) - «не грязно»
Эта мистерия волне аналогична мистерии Сириуса в Египте, где богиня звезды Сириус Исида вместе со своим мужем Осирисом, убитым громовым змеем Сетом, но возрождённым Исидой, породили Гора, обитателя звезды Сириус, который изображался как крылатое Солнце с двумя змеиными головами.




Нинурта на троне, рядом его символ - Шарур, двуглавый орёл

Роль бога грозы и ливней в Шумере играл Нинурта. В дальнейшем, он становится богом войны. В мифе, посвящённом героическим подвигам Нинурты, он характеризуется так:

"Нинурта, вождь, который в могучей силе один проносится над горами,
Потоп ревущий, неустающий, кто низвергается на вражьи страны,
Герой кто отдаётся битве,
Повелитель, кто, крепко рукой зажав булаву боевую,
Дробит, подобно зерну, затылки людей непокорных..."

Волшебная палица Нинурты была увенчана львиноголовой птицей, носившей имя Шарур («Накрыватель множеств»). Палица бога тоже имела смысл бога, но уступающего Нинурте по значению. Нинурта вступил в борьбу с Асагом, жестоким и злым демоном или драконом, обитающим в горах.
Первый натиск его был безуспешным, и он улетел «словно птица». Шарур поддерживает в нём боевой дух и Нинурта вновь бросается на врага:

«Птицы, взлетая, вздымают головы, но крылья их падают на землю.
Рыбы в глубинах от жара всплывают, ртами раскрытыми воздух глотают.
Газели, дикие ослы от голода гибнут, степь опустела, будто её саранча пожрала.
В блеске молний и шуме ветров Нинурта наносит Асагу смертельный удар».




а) Битва Нинурты с драконом, или двуголовым змием Асагом; б) Вторая ипостась Нинурты - лев