Власть не хочет уничтожения коррупции и нищеты. А избавиться от них - просто.

 СЕМЬ ДЕЛЯГИНСКИХ УДАРОВ ПО БЮРОКРАТИИ И НИЩЕТЕ

Мы живем в стране абсолютно правильных лозунгов. Задача не в том, чтобы придумать правильный лозунг, а в том, чтобы не дать его заболтать. Модернизация - тоже очень правильный, обобщающий лозунг, который включает в себя практически все желаемые сферы деятельности и означает «осовременивание». Это касается не только технологий производства, - это касается технологий образования, здравоохранения и всей общественной жизни. Главная проблема развития - не в «железе», а в системе управления. В модернизации системы управления, которая потом вытащит общество из любого тупика, из любого болота, обновит общественные отношения и технологии.
При этом нужно избежать наших традиционных погрешностей. Мне нравится подход Запада - он очень правилен: «мысли глобально, действуй локально». У нас вот действовать локально получается не всегда: мы все больше о мироздании размышляем. Демократия - вещь хорошая, вещь правильная и, более того, необходимая: я руками и ногами «за». Но демократизация вырастает не из желания отдельных продвинутых людей, но лишь из повышения эффективности экономики. Это повышение дает благосостояние, и уже благосостояние рождает демократию… Пытаться родить демократию без технологической модернизации - значит пытаться перескочить через совершенно необходимый этап. Это как рожать ребенка за пять месяцев: теоретически можно, но результат никого не порадует… Поэтому, борясь за демократизацию, надо требовать прежде всего практических социально-экономических изменений, улучшающих повседневную жизнь максимального количества людей, - требовать той самой модернизации. Таких ключевых изменений семь.
Но перед тем, как начать говорить о них, надо осознать: экономический кризис продолжается. Он на время перешел в вялотекущую фазу - с периодическими ослаблениями, ужесточениями, стабилизациями.  Если бы инвестиции начали расти, можно было бы надеяться, так как сегодняшние инвестиции - завтрашние рабочие места. Но этого нет: кризис продолжается. Да, мы потеряли четверть триллиона в ходе первого витка кризиса. На эти деньги можно построить вторую, современную Россию. Но около 100 млрд.долл. из этих денег мы благодаря двукратному удорожанию нефти «отыграли» обратно - и сейчас есть 430 млрд. долларов. Никогда Россия не имела таких денег, как в 2000-е годы и как сейчас… С этими деньгами можно решить любую проблему - было бы желание. Так что с деньгами у государства все в порядке. Но что мешает делать «по уму»? Как только мы начнем тратить свои деньги на развитие собственной страны, а не на поддержку наших конкурентов, которые нас  топят, - мы повысим экономическую активность. Это принесет налоги и запустит са-моподдерживающий процесс развития экономики и нормализации всего общества. Поэтому модернизацию проводить надо, несмотря на кризис. Ее необходимо проводить не «несмотря», а именно «благодаря» глобальному кризису! Потому что он позволяет скупать оборудование и специалистов «по дешевке», а главное - позволяет покупать технологии, на которые нас без кризиса и посмотреть не допускали! В кризис Западу были нужны деньги любой ценой - и они соглашались продавать то, чего в других условиях не продали бы.
Точно так же и сейчас: мы многое можем купить - если, конечно, будем по-умному себя вести. Но можем мы, а покупают почему-то китайцы, которые проводят модернизацию на деле, а не на словах и в итоге имеют очень хорошие возможности. Но вот насчет того, что «нельзя ничего, потому что все украдут», - это мантра российской бюрократии, это формула, которой она оправдывает свою агрессивную бездеятельность и коррупцию. Когда Вам говорят: «Нельзя ничего сделать, потому что все украдут», - под этим подразумевают...  лучше деньги отправим в Америку. И пусть их украдут в Америке…и мы туда уедем. Так вот, некоторая часть денег - небольшая - будет вороваться всегда. Это не лечится. Воруется везде, даже в Германии, в Исландии, в Дании - это свойство человеческой природы… Но за пределами этой небольшой части все определяется желанием. Я терпеть не могу господина Саакашвили, - но нужно учиться хорошему, а не плохому. Есть хорошая вещь, которую он сделал: он в Грузии - кардинально ограничил коррупцию!!!. В России уровень терпимости к коррупции на два порядка ниже, чем в Грузии, нам проще бороться с коррупцией, чем грузинам.
Чем же наш нынешний президент хуже нынешнего грузинского президента? Думаю, лучше, - а раз так, он может это сделать, он тоже может резко снизить коррупцию. Другой пример - Сингапур. Континентальный Китай воюет с коррупцией и добился фантастических успехов, но он коммунистический, и потому Запад его успехи не признает. И бог с ним: Сингапур - тоже китайская страна, но некоммунистическая, и потому Запад признает ее успехи… Если могут ограничить коррупцию китайцы, если могут ограничить коррупцию грузины, - значит, мы тоже можем ее ограничить!... Когда коррумпированные бюрократы в этих условиях говорят, что ничего нельзя сделать, что это неизбежно, что «в России это не лечится» - они просто защищают свои доходы от нас с вами, и ничего больше. Ведь у воров нет других денег, кроме тех, которые они украли, причем украли у нас с вами. И продолжают воровать дальше…
    Если в недемократичной Грузии, возглавляемой полоумным... непонятно чем, удается кардинально ограничить коррупцию - коллеги, а чем мы хуже? Да, у грузинского общества есть масса других проблем, но этой больше нет. Недобросовестный чиновник, который рассказывает, что мы на коррупцию «обречены», как правило, просто хочет увековечить свою эксплуатацию нас с вами. Любой коррупционер, любой вор начинает разговор с Вами с рассказа о том, что по-другому же нельзя. Это специфика бизнеса: если Вы воруете, Вам приходится врать, причем врать нагло.  Уголовное дело против воров - это самозащита общества.
Но самозащиты мало: коррупция лечится не делами самими по себе, она лечится изменением правил жизни. Например, взяткодатель при сотрудничестве со следствием должен освобождаться от ответственности. Многие в России считают бизнесменов плохими людьми, а само это слово - синонимом слова «вор». Но, как только мы снимаем ответственность с взяткодателя при условии, что он сотрудничает со следствием, - бизнесмен получает возможность и, главное, стимул стать честным! Он знает, что, если у него вымогают взятку, он может рассказать об этом без страха. И знает, что его защитят, и он сохранит свое доброе имя.
Введем это правило - и буквально через год после этого по уровню коррупции будем на уровне Италии.
Да, это будет тяжелый год, его нужно будет пережить. В Грузии закрывали школы, чтобы переоборудовать их в СИЗО, - но грузины как-то пережили. Переживем и мы.

Какие семь шагов, семь ударов должны быть, чтобы вывести Россию вперед? 

Первый удар - качественное ограничение коррупции. Если просто выбрасывать деньги на ветер, их украдут. Даже с неэффективной судебной системой, с коррумпированной правоохранительной системой, с низким качеством госуправления в целом трех мер достаточно.
   Первая мера: освобождение взяткодателя, если он сотрудничает со следствием, от ответственности и сохранение его доброго имени. Это опыт Италии.
   Вторая мера: опыт Соединенных Штатов Америки и других стран. У членов организованных преступных сообществ, не сотрудничающих со следствием (а коррупция по определению - это организованная преступная деятельность, если, конечно, не брать всякую мелочевку) - конфискуются активы. Под активами понимается не то, что на человеке надето, а то имущество, те счета, пусть даже легально приобретенные, пусть даже «отмытые», которые позволяют влиять на общество. В результате мафиози и коррупционеры либо лишаются имущества, либо вынуждаются сотрудничать со следствием, и организованная преступная деятельность, в частности коррупция, автоматически лишается экономической базы. Для этого не нужно быть гением: достаточно быть минимально организованным. 

Третья мера кардинального ограничения коррупции - «электронное правительство». Это не способ взаимодействия граждан с государством, при котором вы прошение пишете в Интернете, а не на бумаге, это намного большее: это способ электронного принятия всех решений. При этом решения принимаются мгновенно, но главное - их мотивы прозрачны. И проверяющий может, не тревожа чиновника, оставаясь для него невидимым и неощутимым, видеть, на основании каких документов тот принимает то или иное решение.
Что происходит сегодня, когда приходит проверка на предприятия или в орган власти? - сразу же горит архив. В «электронном правительстве» это невозможно. Плюс принятие решения максимум в течение трех дней, даже при наличии острых конфликтов: ускорение процесса принятия решений при прочих равных условиях означает эффективности управления. Мы видим это даже в сегодняшнем российском бизнесе.
И мы это видим в других странах. Эстония - полностью интернетизированная страна.

Да, она ведет нехорошую национальную политику, - но учитесь тому, что у них хорошо, а не тому, что у них плохо.
Итак, первый удар, первый шаг к модернизации - это кардинальное ограничение коррупции.

Второй удар - разумный протекционизм.   Чтобы что-то модернизировать, создать производства, нужно сначала их защитить от чрезмерной, разрушительной конкуренции. Лишь потом, укрепившись финансово и технологически, они могут выходить на свободный рынок. Как только вы начинаете делать что-то своими руками, вы отнимаете прибыль у тех, кто поставляет продукцию на ваш рынок  Но кто-то должен защищать российских производителей: именно для этого нужно российское государство. Но и здесь не все просто. Есть гипотеза, что достаточно защитить внутренний рынок, и рыночные отношения, спрос сами все сделают. В условиях незащищенности собственности и тотального злоупотребления монопольным положением, ослабляющих рыночные стимулы, в условиях системы образования, которая готовит иногда экзотов вместо управленцев, - в этих условиях мало просто создать условия для развития предприятия. Мало защитить рынок: нужно еще и принудить защищенные предприятия к технологическому прогрессу. Поэтому одного введения новых стандартов недостаточно: должен быть институт личной ответственности. Предприятие может получать государственную помощь только под личную ответственность директора, если это государственное предприятие, или под  долю акций собственника, если оно частное. Далее: руководители и собственники компании, получающей государственную помощь, должны автоматически класть загранпаспорт на полку. И, чтобы съездить позагорать, полечиться или попить пива, директор или собственник может получить этот загранпаспорт лишь под личную ответственность того чиновника, который принимал решение об оказании государственной поддержки. Да, принуждение к прогрессу не всегда будет цивилизованным. Но нужную задачу лучше решать неправильными методами, чем не решать вообще.

 Третье - антимонопольная политика. Если мы будем стимулировать спрос и заниматься модернизацией без ограничения коррупции, все деньги уйдут за границу. Если мы ограничим коррупцию, но оставим нынешний произвол монополий, - все уйдет в рост цен. Мы видели это на примере нацпроекта «Доступное жилье»: ипотека стимулировала спрос на жилье, и из-за произвола монополий это привело к безумному удорожанию жилья, которое стало окончательно недоступным. Надо ограничить произвол монополий.  Как только Вы это говорите, Вам в ответ раздается дикий вопль: это невозможно, это нерыночно! Но рынок - не религия, а всего лишь инструмент достижения общего благосостояния. Кроме того, этот инструмент не существует без регулирования, как без него не существует дорожное движение. Поэтому в любом рынке есть антимонопольное регулирование: именно этим рынок отличается от базара. Рыночное антимонопольное регулирование основано на контроле за структурой цены предприятий, которые подозреваются в злоупотреблении монопольным положением. Государство просит объяснить, откуда взялась такая цена и какая у бизнесмена норма прибыли. И если у торговца луком норма рентабельности составляет 300%, у него должны возникнуть конкретные проблемы в рамках законодательства.  Таким образом, третий удар - это ограничение произвола монополий. 

Четвертый удар: предоставление свободы.   А как смягчались последствия кризиса в 1992-м году?... Да, тогда все было очень неправильно, - но людям дали свободу заниматься бизнесом. Так дайте эту свободу сегодня!  Если я малый бизнесмен и я не занимаюсь крупнооптовой торговлей, не занимаюсь финансовыми операциями, консультированием, внешней торговлей и другими потенциально спекулятивными видами деятельности, - в этом случае я должен на 5 лет полностью освобождаться от всех налогов. И мои отношения с налоговой инспекцией должны свестись к заказному письму о том, что я сообщил ей о своем существовании. Это свобода малого бизнеса. Люди ведь у нас все нормальные. Вспомните, какое озверение было после гражданской войны - и как быстро его ввели в норму… Так что - свободу малому бизнесу!

Пятый удар связан с тем, что у нас в стране огромное количество брошенных земель сельхозназначения. Так вот: будет разумный протекционизм, будет свобода малого бизнеса - будет возможность развивать сельхозпроизводство. По птицеводству успехи уже налицо, даже в нашей нынешней системе, при всех ее недостатках. Надо сделать так, как в США после гражданской войны 1861-1865 годов, не только для расширения, но и для снятия социальной напряженности. Только у нас не Дикий Запад, а брошенная земля сельхозназначения.
   Так вот, надо ввести правило: если я пришел и начал обрабатывать брошенную землю, меня никто не смеет тронуть пальцем.  Далее: засеял человек пустующую землю - она становится его на правах долгосрочной аренды, по факту. А если он ее 10 лет подряд возделывал - она переходит в его собственность. Ну, а если хоть один из этих десяти лет на земле не поработал, - извиняйте: земля возвращается в общий фонд. Конечно, будут драки на меже, будут всякие злоупотребления - это жизнь.  Но еда будет российского производства, а не израильского  Так что свобода сельхоздеятельности в дополнение к свободе малого бизнеса - это пятый удар. А дальше можно наращивать спрос.
      Шестой удар - гарантирование прожиточного минимума. Ведь человек имеет право на жизнь, а экономическое выражение этого права - гарантирование прожиточного минимума. Не икры, а минимума.  Цена вопроса? Сейчас у нас прожиточный минимум сильно занижен. Официально для его гарантирования не хватает примерно 380 млрд. рублей в год, а реально - примерно 500 млрд. рублей в год. Деньги для этого есть, социальная система распределения для этого тоже есть. Бедные люди, получив дотации до обеспечения прожиточного минимума, начнут покупать товары. Товары в условиях ограниченного протекционизма будут российскими - вот вам и оживление экономики, которое значительную часть денег вернет в бюджет. Все заработает, закрутится, люди станут меньше пить и больше работать.  Гарантирование прожиточного минимума - естественная основа межбюджетной политики: регион получает столько денег, чтобы все в нем имели этот минимум. Если в результате регион будет получать более половины своих расходов в виде дотаций федерального бюджета, - у него не должно быть своего финансового управления. С какой стати они должны управлять чужими деньгами? И у них не должен ни при каких обстоятельствах избираться губернатор: должно быть прямое назначение, как сейчас.  Далее: семья должна тратить на ЖКХ до 10 % своих доходов, остальное должен дотировать бюджет. Не хватает денег в городе - помогает регион, не хватает денег в регионе - пусть федеральный бюджет помогает. Это значит, что Минфин будет вынужден для экономии денег обуздывать коммунальных монополистов. И всем от этого будет лучше, включая самих коммунальных монополистов, которые поневоле станут честными. А ведь честным быть лучше.  Да, гарантирование прожиточного минимума - это шестой удар.

Седьмой удар - это собственно модернизация. У нас инфраструктура в основном 60-х годов, ей полвека скоро.  И в то же время есть до сих пор прорывные технологии еще советского ВПК, которые позволяют в разы снизить издержки…  Что (представляет собой) инфраструктура? Это огромные издержки и затраты, и потому бизнесу она, за исключением мобильной связи, непосильна. А значит, государство может заниматься этим абсолютно с чистой совестью. Оно не вступит в недобросовестную конкуренцию с частным бизнесом. Железные дороги, электроэнергетика, коммунальное хозяйство, включая водопровод, канализацию и остальное, автомобильные дороги, аэропортовое хозяйство, порты, кроме экспортных, почтовая связь, магистральные трубопроводы…  Модернизация всего этого даст такой объем внутреннего спроса, причем на инновации, на современные технологии или хотя бы технологии этого века, а не прошлого тысячелетия, - что объем этого спроса перевернет всю экономику, поставит с головы на ноги всю деловую культуру нашего общества - разумеется, в условиях ограничения коррупции и произвола монополий. И мы получим через пять лет нормальную страну со значительно большими демократическими свободами, чем в той же Белоруссии, и с тем же минимальным уровнем коррупции, и с тем же высоким качеством государственного управления, которые мы там наблюдаем… Это можно сделать сегодня, и для этого не нужно иметь честных милиционеров, гениального министра экономики, выдающихся преподавателей вузов и высококвалифицированных экспертов в области ядерной физики… Для этого достаточно иметь одно: желание…

Я  верю, что уже скоро это желание появится везде - просто потому, что всем, начиная с президента, хочется соответствовать занимаемой должности.