Почему же в десятом веке русские приняли непопулярную византийскую веру?

 

Апокалипсис

 

наступит завтра


Антон Благин



Почему же в десятом веке русские приняли непопулярную византийскую веру?

 


 



Христианство в мире распространялось двумя путями: первый – мечами христианских армий (например, среди саксов, западных славян, прибалтов), второй – через племенную верхушку. Французский историк-медиевист Жак ле Гоф отмечает:

«Христианская проповедь почти всегда терпела неудачу, когда она пыталась обратиться к языческим народам и убедить массы. Но, как правило, она добивалась успеха, когда привлекала на свою сторону вождей».

Известна и причина. Правитель, принимавший христианство, получал божественную санкцию своей власти, коей нет «не от бога».

Подданных в церкви торжественно поучали:

«Рабы во всём повинуйтесь господам вашим по плоти, не в глазах только служа им, но в простоте сердца, боясь Бога. И всё, что делаете, делайте от души, как для Господа, а не для человеков, зная, что в воздаяние от Господа получите наследие; Рабы, повинуйтесь господам по плоти со страхом и трепетом, как Христу. Не с видимой только услужливостью, как человекоугодники, но как рабы Христовы, исполняя Волю Божию от души. Служа с усердием, как Господу, а не человекам; Слуги со всяким страхом повинуйтесь господам, не только добрым и кротким, но и суровым».

«Бога бойтесь, князя почитайте – рабы мы, во-первых, Бога, а потом – господина».

И апостол Павел глаголет: «Всякая душа властям повинуется». «Естеством земным подобен есть всякому человеку царь, властью же сана, яко Бог», – вещал великий Златоуст.

 

Это значило: противиться власти – противиться закону Божьему. Коварство новой религии уже тогда было для многих очевидным – она лишала русских людей всякого свободомыслия и узаконивала рабство. Позорное для России «крепостное право» – рабовладение русских русскими, отменённое по указу царя Александра IIлишь в 1861 году, явилось прямым следствием крещения Руси в лжехристианскую веру. – Комментарий А. Б.

В свете вышеизложенного, – продолжает далее Е. Шацкий, – принятие христианства «князем нашим и боярами» удивления не вызывает. Но насколько мирно утверждалась новая религия в низах?

Показательно обращение князя Владимира к тем киевлянам, которые не пожелают креститься: «противник мне будет» или даже: «не будет пощажён». Митрополит Илларион в «Слове о Законе и Благодати» откровенно писал:

«И не было ни одного противящегося благочестивому его [Владимира] повелению, а если кто и не с любовью, но со страхом принужден креститься, потому что благоверие его [Владимира] с властью сопряжено».

Один из источников, включенных в «Историю» Татищева, так дополнил официальное повествование о крещении в Киеве:

«Иные же нуждою последовали, окаменелые же сердцем, яко аспида, глухо затыкаюсче уши своя, уходили в пустыни и леса, да погибнут в зловерии их».

Летопись сообщает закономерное следствие: «Сильно умножились разбои». Христианские епископы потребовали от князя принятия самых жестких мер: «Почему не казнишь разбойников?» Логично предположить, что именно христианские священнослужители особенно страдали от вновь появившихся разбойников. «Боюсь греха», – отмахивался от их назойливых рекомендаций князь. Следует учесть, что на языческой Руси смертной казни не было, существовали кровная месть и штраф (вира). Требование епископов опиралось именно на христианское, византийское законодательство. Столь буквальное толкование Владимиром заповеди «не убий» епископов не устроило:

«Ты поставлен Богом для наказания злым, а добрым на милость. Следует тебе казнить разбойников»…

 

«Житие великого князя Владимира» повествует:

«…повелел ставить повсюду святые церкви, в городах и сёлах, и создавать повсюду честные монастыри, идольские же храмы истреблять и отдавать им во владение».

«И стремясь не только Киев, но и всю державу свою светом веры святой просветить, послал Владимир людей во все русские города крестить народы, на не захотевших же креститься большую дань налагал».

 Согласно «Повести о водворении христианства в Муроме», крестители заманивали в новую веру снижением налогов («оброками лёгкими»), а «иногда муками и ранами угрожая им [язычникам]», глумились над языческими святынями: «идолы попраша и сокрушиша и без вести сотвориша»…

 

 Сохранилось послание псковского игумена Памфила (нач. XVI в.), автор которого даёт интересное описание языческого праздника в ночь Ивана Купалы и требует от наместника города искоренения языческих обрядов:

«Не исчезла ещё здесь ложная вера идольская, праздники в честь кумиров, радость и веселие сатанинские: Когда приходит великий праздник, день Рождества Предтечи [языческая ночь Ивана Купалы], то тогда, в ту святую ночь, чуть ли не весь город впадает в неистовство, и бесится от бубнов, и сопелей, и гудения струн, и услаждается непотребными всевозможными игрищами сатанинскими, плесканием и плясками: выходят волхвы-мужи и жены-чародейки на луга и болота, в степи и дубравы, ища смертной травы: Вы же, господа мои, истинные властители и грозная опора этого города христолюбивого! Уймите храбрым мужеством вашим от таких начал идольского служения богом созданный народ сей».

На Стоглавом Соборе (1551) было принято очередное запрещение языческих обрядов:

«О игрищах еллинского [языческого] бесования. Ещё же многие от неразумия простая чадь [простонародье] православных христиан во градах и в сёлах творят еллинское бесование, различные игры и плясания в навечернии Рождества Христова и против праздника Иоанна Предтечи в нощи и в праздник весь день: Отныне же впредь подобает православным христианам вместо сих бесования в такие святыя и честныя праздники приходити ко святым божиим церквам и упражнятися на молитву: и божественного писания со вниманием слушати и божественную литургию со страхом предстояти: всем православным христианам на таковая еллинская бесования не ходити ни во градех, ни по сёлам».

 

Согласно царскому указу 1649 года:

«Ведомо де Государю учинилось, что, … иные люди тех чародеев, и волхвов, и богомерзких баб в дом себе призывают и к малым детям, и те волхвы над больными и над младенцами чинят всякое бесовское волхование и от правоверия православных крестьян отлучают; да в городах и уездах сходятся многие люди мужского и женского полу по зорям и в ночи чародействуют, с солнечного схода первого дня луны смотрят и в громное громление на реках и в озерах купаются, чают себе от того здравия… И Великий Государь… велел о тех богомерзких делах заказ учинить, чтобы православные христиане от такового бесовского действия отстали…, а которые люди от того ото всего богомерзкого дела не отстанут… тем людям чинить наказание… бить батогами».

 

 В связи с преследованием язычников возникло известное крестьянское суеверие: если встретил священника – к несчастью. Этнограф С. Максимов писал по этому поводу:

«…Толковники объясняли нам, что во времена язычества на Руси священник, как представитель новой веры, проповедник христианства и креститель, мог быть грозным для тех, которые ещё коснели в идолопоклонстве. Когда встречный снимал перед ним шапку, складывал руки так, что правая рука приходилась на ладонь левой, и подходил под благословение, значит, прав человек: получи благословение и ступай своей дорогой. В противном случае скажи: кто ты, и во что веруешь, и умеешь ли крест класть на лоб; если же ничему такому не навык и не научился, ступай ко властям гражданским. Эта власть «отдаст за приставы» и пособит духовному клиру приобщить к стаду верных новую овцу более надёжными и внушительными средствами, чем устная убеждающая проповедь».

 

 Адекватно отвечали русские язычники. В Новгороде в 1066 году был удушен епископ Стефан, в 70-х гг. его преемника защитили от новгородского простонародья князь с дружиной. Уже в 1228 году новгородского архиепископа Арсения, перед тем сжегшего четырех волхвов, изгнали из города – обвинив в том, что по его вине произошел неурожай. В Залесской Руси, в Ростове в ХI – ХII вв. епископы Феодор и Илларион – были изгнаны, Лаврентий – убит. На Вятке язычники убили монаха Кукшу, который «крестил Вятичей». Уже в XVIII веке протоирей Димитрий Сеченов донес о мятеже пытавшихся убить его русских идолопоклонников из Ярославской губернии. Организованный характер приобретало сопротивление под началом волхвов. В 1024 году волхвы подняли восстание в Суздале, князь «захватив волхвов, одних изгнал, а других казнил». Некий волхв стал пророчествовать в Киеве, привлёк много народа, но «в одну из ночей пропал без вести», якобы унесённый дьяволом. Другой волхв объявился в Новгороде, где принялся хулить веру христианскую и обещать совершение чудес. Власть новгородского епископа пошатнулась и когда он, одев праздничное облачение и взяв в руки крест, призвал новгородцев разделиться на тех, кто верит волхву и верит богу: «князь Глеб и дружина его пошли и стали около епископа, а люди все пошли к волхву». Ситуация разрешилась малой кровью. Князь, спрятав под плащом топор, подошел к волхву и завязал с ним разговор: «А знаешь ли, что будет с тобою сегодня?». «Чудеса великие сотворю», – ответил ничего не подозревающий богослужитель. Князь вынул припрятанный топор и одним ударом посрамил провидческий дар язычника. Естественно, никакого осуждения такого богословского аргумента как вероломное убийство, со стороны автора летописи не следует. «И пал он мёртвым, и люди разошлись. Так погиб он телом, а душою предался дьяволу», – удовлетворенно резюмировал христианский монах.

 

Крещение Руси сопровождалось насилием, хотя и не таким кровавым, как в странах, куда христианство приносили иноземные армии…»

Так более 10 веков назад шло насаждение в сознание славян религии, которая к учению и практике Иисуса Христа на самом деле не имела никакого отношения, хотя и называлась ПРАВОСЛАВНЫМ ХРИСТИАНСТВОМ.

Удивительно, но на земле до сих пор живёт один народ – осетины, который тоже пережил подобное «крещение», но смог сохранить веру своих предков, очень схожую с древнерусским ЯЗЫЧЕСТВОМ. Это «крещение» осетин случилось относительно недавно, всего пару веков назад, поэтому из прошлого до нас смог дойти живой рассказ очевидца, который к тому же в совершенстве владел русским языком