Как я была колхозницей. Часть 12

В прошлых частях мы рассказали, как Ярослава приехала в колхоз под Рязанью и устроилась скотницей за 4000 рублей в месяц. Ее посвятили в местную традицию воровать молоко, дрессировать коров «скребком - по спине», принимать роды с ломом и объяснили, что быть скотницей - все равно, что свою жизнь «в навоз закопать». Профзаболеваний у работников фермы - вагон. Медпомощи - никакой. Мало того, на скудную собственность крестьян открыта серьезная охота...

ЦЕНА ЗЕМЛИ: 10 ГА - 50 000 РУБЛЕЙ

Война старого отставного председателя Ивана Балова с молодым Трепалиным давно уже вышла за пределы колхоза. Как мы уже рассказали, Балов - личность легендарная и популярная на уровне области. То и дело к нему наведываются журналисты местных изданий. Он рассказывает о прошлом, о недавно вышедшей документальной повести «Иван Балов и его время» и непременно об «этом воре Трепалине». Семья и сторонники нынешнего председателя называют следующие публикации заказными, потому что никаких конкретных фактов расхищения колхозного имущества Иван Егорович привести не может. Но заставить старика замолчать не могут.

Разруливать застарелый конфликт - дело неблагодарное. Но болезненную непримиримость старого председателя Балова понять можно. Ведь на его глазах рушится то, что он создавал всю жизнь. Самое страшное сейчас - это земля, которая утекает из колхоза за копейки. Та самая колхозная земля, которую в 90-е раздали колхозникам в собственность в виде паев по десять гектаров на человека. И Трепалин тут, в сущности, ни при чем...

В Рязани и даже в райцентре Старожилово на фонарных столбах колышутся белые листочки объявлений: «Купим землю». Я позвонила в одну такую контору, представилась дочкой местного жителя и предложила купить мой пай.

- Десять гектаров - 50 тысяч, - сообщила тетя.

- Долларов?

- Нет, что вы! Рублей!

- Но это же грабительство!

- Ищите тех, кто возьмет дороже.

Расчет правильный. К кому я еще пойду? Дорого можно продать ту землю, которая рядом с электричкой, чтобы на ней дачу строить. А надел, пусть даже и такой огромный, но посреди бескрайних русских полей, да в такой Тмутаракани, дорог только колхозу под засев. А самому владеющему землей крестьянину, как и любому простому человеку, - бесполезен. То есть маленькая польза есть: после страды колхоз выдает владельцу пая тонну зерна - расплата за аренду. Если есть у него скотина - хорошо, зерно на корм пойдет. А если нет? Деньгами взять, конечно, можно. Но эквивалент рассчитывают по такой маленькой цене, что выходит совсем смешная сумма! Тот же дядя Леша свою долю зерна просто Капустиной отдает: «Она корову покормит, мне молока нальет... Человеческое отношение дороже, чем те копейки».

Забрать землю у колхоза себе? И что он с ней будет делать? Морковку сажать? Так на свой-то огород сил еле хватает. А вот 50 тысяч рублей любому колхознику с зарплатой в четыре тысячи вполне пригодятся.

А еще дорог этот надел терпеливым и расчетливым людям, для которых 50 тысяч - не деньги, а вот власть - очень даже не помешает. Там десять га, там еще десять и еще десять раз по десять - вот уже и область в кармане. И тогда сам черт тебе не брат и губернатор - не власть. И ради этой власти они и больше пятидесяти тысяч однажды заплатят - все равно свое потом возьмут...

Люди, работавшие когда-то в подмосковном колхозе, в Истре, рассказывали, как местные колхозники по простоте своей всю землю задарма отдали. Было это после того, как Лужков объявил вокруг Москвы «чистую зону» и колхоз закрыли. «Хороший колхоз был, богатый... Неспроста это все», - судачили крестьяне и оказались правы. Пришли тогда к местным владельцам паев «щедрые меценаты» и предложили за бывшую колхозную землю каждому по 18 тысяч долларов. Те радостно хором все и продали. А «меценаты», как сделку уладили, обратно вернулись, только уже с ультиматумом: «Земля наша, так что вы либо право жить на ней выкупайте за те самые 18 тысяч, либо валите на все четыре стороны из своих домов». Куда крестьяне пойдут? Пришлось деньги отдавать. Так и остались и без навара, и без земли. А на колхозных землях, говорят, те самые «меценаты» дорогие дачи построили.

КОМУ КОЛХОЗНИКИ ПРОДАЮТ ПАИ

Вот такие серьезные игры. И даже замученные безденежьем колхозники понимают это, до последнего удерживая свои паи в резных шкатулках с документами. Но рано или поздно наступает момент...

- У меня дочь забеременела, свадьбу играть надо срочно, а на что? - вздыхает местная бабулька. - А потом еще и младший заболел сильно, на одни взятки врачу двух бычков зарезала. И приступили ко мне дети: продай да продай. Мол, все равно в город рано или поздно уедем. Ну я и продала.

Вариантов много: кто заболел, кто просто в город переехал или в другой колхоз, кто помер, а родственники наследство в дело пустили... Конечно, о таком колхозники стараются не говорить. Кто продал, кто нет - молчат, чтобы не быть крайними. И сколько таких случаев - одному богу известно. Одно ясно: чем больше людей бежит из села, тем меньше земли в колхозе. Говорят, председателю новые владельцы проданных паев уже и ультиматумы выставили, чтобы на их землях больше ничего не сеяли. Что уж там затевается - коттеджный поселок или коммерческое хозяйство, а может, тем же колхозам начнут сдавать в аренду, только за очень большие деньги, - неизвестно. Но «запахло керосином».

Колхоз, конечно, начал брыкаться. Председатель собрал людей, рассказал им, как недавно здесь же, в Старожилове, бизнесмен Н. скупил акции районной «Сельхозтехники» с подсобным хозяйством, а потом распустил народ и распродал машины и станки по кусочкам, оставив себе только землю. Предупредил, что тот же Н. пытается скупать паи и в колхозе им. Ленина. Мол, «не надо отдавать паи чужим, мы сами готовы купить землю у желающих за те же 50 тысяч». И теперь председатель уверенно говорит: «Если кто-то за нашей спиной и продает, то совсем немного».

Но есть проблема... Если людям деньги надобятся, то сразу и побыстрее, а в колхозе и на зарплату-то не всегда хватает. При мне в бухгалтерии полчаса топтался мужик, работавший несколько месяцев разнорабочим. Друзья его на стройку в город устроили. Он из колхоза-то уволился, а расчет получить не может.

- Дайте хоть сколько-то, остальное потом дошлете.

У меня ведь даже на билеты нет, а послезавтра уже на работу выходить надо... - мямлит работяга.

«Вот недоразумение в кедах!» - пыхтит в сторону бухгалтерша, и уже ему:

- Ну где я тебе возьму? Молокозавод деньги задерживает. Хлеб пока не покупают, на мясо заказов нет. Для того чтобы заплатить что-нибудь, надо сначала продать что-нибудь...

И ведь должны-то ему несчастных семь-восемь тысяч рублей. А когда и выдают деньги, то тоже, как правило, частями...

- Завтра зарплата! - несется по коровнику радостный клич старшей смены.

- Всем или снова избранным? - мрачно вздыхают тетки.

А теперь представьте, что скажет главный бухгалтер, если к ней придет колхозница с просьбой заплатить за пай 50 обещанных тысяч, причем скорее, потому что сын болен? Это звучит даже смешнее, чем в советские времена: «Мне в Париж по делу срочно!» Левые же тети и дяди дадут деньги сразу, не вдаваясь в подробности. А государству, кажется, вообще начхать. Я уж не говорю о том, что лучший способ не отдать землю в чьи-то непонятные руки - это позаботиться о том, чтобы колхозник не зависел до такой степени от брошенной «косточки» в 50 тысяч. Но почему нет государственной программы по скупке паев у населения, никто из чиновников мне так и не ответил. Ведь мы это уже проходили в 90-х! Ваучеры, предприятия, олигархи, скупившие за бесценок всю российскую промышленность, - до сих пор очухаться и разобраться не можем... И при этом активно растим новое поколение тех же олигархов, только аграрных.

МНЕНИЕ ЭКСПЕРТА

«Пахотную землю можно продать, только, нарушив закон!»

Комментирует Сергей Шугаев - председатель оргкомитета общероссийской общественной организации «Сельской России», ведущий специалист по земельным отношениям в России по версии журнала «Forbes», эксперт консультативной группы по проблемам межбюджетных отношений Счетной палаты РФ

- Такой беспредел со скупкой земель творится по всей Росии. Уже сегодня сельское хозяйство потеряло на этом более трети пахотных земель. В первую очередь под дачное строительство, скупается наиболее ценная земля вокруг крупных городов (сюда входит и Рязанская область, где работала журналистка). При этом, легального рынка таких земель нет! Пай продать нельзя, невозможно, потому что это не «частное владение», а «долевая собственность». Предмет с «ограниченным гражданским оборотом», Как оружие. Например, есть поле 100 гектаров на 100 пайщиков. И мало того, что по закону оно неделимо, так еще и использоваться может только под засев или другие сельхознужды, которые должны быть прописаны в кадастровом паспорте на это поле! Все эти «принципы оборота земель» регулируется законом об обороте земель сельхоз назначения.

Чтобы одному из пайщиков получить право самостоятельно распоряжаться собственным гектаром, его долю нужно «выделить», - решить на общем собрании какой именно участок земли – его доля, оформить отдельный кадастровый паспорт... А это очень длительная и недешевая процедура.

Кроме того, тем же законом предусмотрено, что «выделять можно» участки не менее 6-7 гектаров, чтобы по-мелочи не растаскивали. Все это направлено на сохранение сельхоз-земель в их первоначальном виде. Но, увы, законы у нас не работают. Скупщики ведут широкую пропаганду: «У вас на руках всего лишь бумажки, за которые вы все равно ничего не получите, а мы вам реальные деньги дадим». Кто ж откажется? Тем более, что у нас в менталитете заложен страх, что «сосед подсуетится, а я прошляплю».

Схема нелегальной скупки такова: заплатив крестьянам «отступныю», скупщики оформляют на себя как бы «доверенности» пайщиков. Если у них на руках окажутся доверенности от хотя бы 51% долевых собственников, скупщики уже сами имеют право проводить собрания и принимать решения о судьбе общей собственности. На «собрании» они выделяют себе наиболее понравившуюся половину поля. «Выделяют» его, оплачивая оформление из собственного кармана (примерно 6-7 тысяч рублей за гектар в среднем по России). И наконец, продают сами себе. А потом, через суд, добиваются изменения вида использования. То есть в кадастровом паспорте поле значится уже не «пахотным», а местом под застройку.

По документам выходит все чисто-гладко. Но вы же понимаете, что это беззаконие! Как суды могут позволить менять вид использования сельхоз земель, если их неприкосновенность защищена законом? Как могло случиться так, что даже здание Мособлсуда стоит на тех же сельско-хозяйственных, паевых землях?

Половина страны – менее удобная для скупщиков – та же Удмуртия, Смоленская область полна вымерших деревень и брошеных земель, где пашни зарастают лесом. И единицы оставшихся местных жителей тщетно пытаются избавиться от своих «паев», потому что налоговая с них требует платы земельного налога. А вторая половина страны спешно распиливается кем попало, не взярая ни на какие законы. Например, в Московской области, суды просто не дают пайщикам вообще никаких прав на их землю. То есть даже при желании, люди не могут выкупить ее, переоформить. Власти утверждают, что крестьянам раньше надо было думать и писать заявления о том, как именно они хотят использовать свой «пай». А теперь поздно, потому что «земля автоматически перешла во владение коммерческим труктурам, образовавшимся на месте бывших колхозов».

Государство же на все происходящее смотрит сквозь пальцы. Понятно, на то, чтобы грамотно переоформить брошенные земли, нужно вложить немало денег, нужна четкая государственная, аграрная политика, план действий… У нас его нет. Почему? Потому что в Европе, например, на развитие сельского хозяйства тратится до 60% бюджета. Даже в Белоруссии – 27%, а у нас только 1%. Для примера, дорожная «развязка» на Ленинградской шоссе стоила госбюджету 150 миллиардов рублей, в то время как на сельское хозяйство, на весь год выделили 100 миллиардов! О каком благосостоянии села после этого может идти речь?

В следующей части Ярослава расскажет о проблеме жилья в деревне и о том, как людей заставляют отписывать жилье колхозу в обмен на газ.