Игра в поддавки на имя и честь

Георгий Апполонович Гапон. Боюсь, что именно так зовут символ начавшегося политического года.

Страна медленно возвращается к политической жизни. Назначаемые центром бароны воруют еще беспардоннее представителей местных элит; к тому же им дела нет до того, какими останутся ли после их неизбежного отъезда губернии – пустынями или цветущими садами. И электорат – хоть дустом его трави – желает участвовать в политической жизни, и жизнь эта совсем не ограничивается партией зажравшейся бюрократии.

У электората этого проблемы, прямо скажем, разнопоматерные: у кого квартплата непомерная, для кого площадки для самовыражения маловаты, а кто о детях печется, которых совсем с панталыки сбили: теперь они уже не хотят быть даже юристами-экономистами, теперь они хотят пирог бюджетный пилить. И стараются родители провздеться скрозь игольное ушко, чтобы устроить наследника на факультет «на три буквы» – ГМУ – Государственное и муниципальное управление, где науку распилки как раз и преподают.

Двадцать лет тому электорат возликовал: вот он, свободный и желанный капитализм, общество безграничных возможностей! Затем выяснилось: чего толку от этих свобод, когда возможностей этих у большинства «индивидуев» – с гулькин клюв. Начали искать хозяина, чтобы, значит, честно на него работать, а уж тот – и одарит, и защитит.

Но это в Японии хозяин будет до конца жизни беспокоиться о благополучии своего работника и за подлинный успех посчитает, если дети работника придут к ним продолжить дело своего родителя.

В России же и хозяину, и государству наплевать на тебя, твоё настроение, твои права и на то, как долго собираешься ты на него работать.

И электорат, догнав эту незамысловатую истину, принял новую парадигму: власть наша «расейская» приходит в себя только, если на подворье запахнет жареным. Догнал – и понёсся по митингам, голодовкам, забастовкам. До стачек, Бог миловал, дело пока не дошло.

Вот тут то темноватый образ Георгия Апполоновича и причудился. Надеюсь, никому не нужно напоминать, что так звали организатора разрешенного МВД «Собрания фабрично-заводских рабочих Санкт-Петербурга», шествие представителей которого спровоцировало в 1905-м приснопамятное «Кровавое воскресенье».

Гапон был интересен всем – охранке, пытавшейся реализовать зубатовскую идею «полицейского социализма», социалистам, втёмную сыгравшим гапоновской паствой, подставив её под гвардейские ружья, бесповоротно опустив тем самым имидж самодержца, да и самому электорату отечественному, всегда пуще жизни нуждавшемуся в вере, за которую и умереть не жалко, особенно, если побыстрее и не очень болезненно.

В наших новых политических реалиях кандидаты в «гапоны» выглядывают изо всех углов разогнанного по ним политического спектра, что особо пикантно в новых информационно-технологических реалиях, когда любое активное действие, любую реплику двусмысленную можно перевернуть – не отмоешься. Да и сами кандидаты не очень и задумываются о последствиях ими содеянного.

13 февраля 2010 года. Самара. Митинг против разорения ВАЗа. «Не верьте партии «Воля» – это группа использует психотехники с целью зомбирования своих адептов!»

28 февраля 2010 года. Площадь имени Куйбышева. Митинг против повышения тарифов ЖКХ. «Не верьте Лашманкину – его митинги организованы по просьбе и при содействии спецслужб! Лашманкин – потомственный чекист в третьем поколении! Он – троянский конь, заблаговременно внедренный органами в ряды оппозиции! Массовость на его митингах – за счет «нашистов» и «молодогвардейцев»! Только его митинги освещает телеканал «Губерния» – разве это не доказательство близости Лашманкина властям! Свой блог он ведет и на деньги радио «Свобода» и на деньги администрации Артякова, водя вокруг пальца и тех, и других!»

Сколько в этих словах правды – один Бог знает. А вот то, что полаялись друг на друга и забыли, чего собрались – кому выгодно? Получается, что в борьбе за увеличение сторонников между потешной партией Светланы Пеуновой и группой маргинального политтехнолога Александра Лашманкина победу одержали те, против кого они собрались митинговать.

Не умея выигрывать, человек начинает играть в поддавки. Вот тогда-то и выясняется, что и проигрывать он тоже не умеет.