Превентивные принудительные депортации из Закавказья и другие депортации

Превентивные принудительные депортации из Закавказья и другие депортации на заключительном этапе войны в 1944–1945 гг.

Массовые весенние выселения из Крыма в 1944 году могут рассматриваться не только как тотальная этническая депортация, но и как своего рода “пограничная зачистка”. Ведь Крым — тоже земля пограничная. Именно о нежелательности такого этноса как крымские татары “на пограничной окраине Советского Союза (выделено нами — П.П.)” писал Сталину Берия 10 мая 1944 года (1).

Сталин с этим, видимо, не спорил, а крепко и от души “погромил” народы Крыма и Кавказа, во многих сводках именуемые как “прочие”. Среди попавших в немилость были и крымские болгары, проживавшие между Симферополем и Феодосией и виноватые уже тем, что жили и работали при немцах (“активно участвовали в проводимых немцами мероприятиях по заготовке хлеба и продуктов питания для германской армии” (2))

В течение мая-июня 1944 года из Крыма и Кавказа было депортировано дополнительно около 66 тыс. чел., в том числе из Крыма — 41 854 чел. (среди них 15 040 советских греков, 12 422 болгар, 9621 армян, 1119 немцев, итальянцев, румын и пр.; их направляли в Башкирскую и Марийскую АССР, Кемеровскую, Молотовскую, Свердловскую и Кировскую обл., а также в Гурьевскую обл. Казахстана); кроме того — около 3,5 тыс. иноподданных с просроченными паспортами, в том числе 3351 греков, 105 турок и 16 иранцев(их направляли в Ферганскую обл. УзбССР ) (3), из Краснодарского края — 8300 чел. (только греков) (4), а из трех закавказских республик — 16 375 чел. (только греков) (5). Из-за малочисленности “чаша сия” миновала караимов, кроме тех, кого под горячую руку увезли вместе с крымскими татарами (6).

Следующей жертвой геополитической концепции Сталина, не признавашего разницы между государственной границей и линией фронта, стала его собственная родина-мать — Грузия.

Начав в конце марта 1944 года с 608 курдских и азербайджанских семей (суммарно 3240 чел.) — жителей Тбилиси, переселенных внутри Грузинской ССР, в Цалкинский, Борчалинский и Караязский районы, особенно рьяно Сталин принялся за “мусульманские народы” Грузии, проживавшие близ советско-турецкой границы. Турция, все время державшая около 30 дивизий близ границы с СССР, если и внушала определенное беспокойство как потенциальный агрессор, то только не в это время. Тем не менее в очередной бериевской “справке-объективке”, направленной Сталину, Молотову и Маленкову 28 ноября 1944 года, утверждалось, что население Месхетии, связанное “...с жителями Турции родственными отношениями, занималось контрабандой, проявляла эмиграционные настроения и служила для турецких разведорганов источников вербовки шпионских элементов и насаждения бандитских групп” (7).

Вопрос о переселении из приграничья с Турцией возникал еще весной 1944 года. Речь тогда шла примерно о 77,5 тыс. чел., которых намеревались выселить, можно сказать, по соседству — в районы Восточной Грузии. Но 24 июля 1944 года в письме Сталину Берия предложил переселить 16 700 хозяйств “турок, курдов и хемшилов”из приграничных районов Грузии в Казахскую, Киргизскую и Узбекскую ССР (8). И 31 июля решение о переселении 76 021 турок (позднее к ним присоединилось еще 3180 чел. “отставших” (9)), а также 8694 курдов и 1385 хемшилов — было принято. “Заменить” их должны были 7 тыс. крестьянских семей из малоземельных районов Грузии и 20 тыс. пограничников. Всей операцией, по приказу Берии, руководили А. Кобулов и грузинские наркомы госбезопасности (Рапава) и внутренних дел (Каранадзе).

Под турками (позднее азербайджанцами) здесь понимались турки-месхетинцы, жители грузинской исторической области Месхет-Джавахети. Их и их соседей (как и они, культурно “турецки-ориентированных”) — хемшилов (армяне-мусульмане), а также курдов — выселили из Ахалцихского, Адигенского, Аспиндзского, Ахалкалакского и Богдановского районов Грузинской ССР, лишь отчасти расположенных вдоль советско-турецкой границы. Турки-месхетинцы проживали на территории, присоединенной к России по Андрианопольскому мирному договору 1829 года. Будучи грузинского происхождения (племена месхов), они весьма долгое время находились под турецким владычеством, в результате чего выработали турецкое самосознание, носили не грузинские, а турецкие имена и говорили на турецком языке, по вероисповеданию — мусульмане-сунниты. Этнически окрашенным репрессиям они уже подвергались в 1928–1937 гг., когда их принуждали менять национальность и брать грузинские фамилии.

Решение об их депортации было принято еще в июле, возможно с расчетом на то, чтобы успеть осуществить его до наступления зимы, но своевременному его выполнению препятствовало бездорожье, а завершение строительства железной дороги Боржоми — Вале, по которой месхов впоследствии и увозили, потребовало дополнительного времени. Да и руководители Казахстана, обязанные обеспечить прием, ссылаясь на перегруженность иными контингентами, что называется, “взмолились о пощаде”, но понимания в центре не нашли (хотя “плановое задание” Казахстану по туркам все-таки и сократили (10)).

Тем не менее само выселение состоялось только глубокой зимой, спустя 3,5 месяца после издания указа и спустя два месяца после приказа НКВД о переселении.

Оно началось утром 15 ноября 1944 года и продолжалось три дня: на сборы в каждом селении отводилось по два часа. Для его осуществления выделялось всего лишь 4 тыс. оперативных сотрудников НКВД. К 16 часам 17 ноября из Грузии уже было отправлено 25 эшелонов с принудительными мигрантами, среди них почему-то было и 2 вагона с цыганами (11).

Всего за три дня было выселено, по разным источникам, от 90 до 116 тыс. чел. В докладе Берии Сталину от 28 ноября фигурирует цифра 91 095 чел., а в докладе Чернышева и Кузнецова самому Берии приводится цифра 92 307 чел., из них мужчин — 18 903, женщин — 27 399, детей до 16 лет — 45 985 чел. Более половины (53 133) прибыли в Узбекистан, еще 28 598 — в Казахстан (12) и 10 546 чел. — в Киргизию (13). Сферой их хозяйственного использования было преимущественно сельское хозяйство.

Путь из Грузии в Среднюю Азию продолжался как минимум три недели, там их ждали непривычные условия, плохая вода, иногда (как правило, в Узбекистане) — и эпидемии (сыпной тиф). На повышенной смертности этого контингента не могло не сказаться и то, что выселение проводилось зимой. Смертность, по неофициальным данным, составляла до 1/3, по официальным — 11,8% (по состоянию на июнь 1948 года). Примечательно, что суммарная численность этого контингента неуклонно снижалась вплоть до конца 1940-х гг.

Поскольку госграница проходила и по Аджарии, то “зачистки” не миновали и ее. 9 августа 1944 года грузинские инстанции распорядились о выселении из приграничных районов Аджарской АССР 113 хозяйств, находившихся вблизи укреплений. Сама высылка осуществлялась 25–26 ноября, причем с частью высланных, а именно с грузинами-лазами (числом около 70), произошло невероятное: по ходатайству писателя-министра М. Ванлиши и по указанию Берии их разыскали и вернули в оставленные дома в родных селеньях! (14)

Столь же прозрачен и единственный политический резон: “зачистка приграничья”, то есть проведение спецмероприятий по усилению границы и подготовка театра боевых действий (и, как правило, действий наступательных). Лишние глаза и уши при развертывании войск или строительстве укрепрайонов всегда нежелательны. Какого бы то ни было прагматического государственного смысла депортации из Южной Грузии не могли иметь, а ущерб от выдворения хозяйствовавших здесь людей достаточно очевиден.

А вот борьба с “оуновцами” (от ОУН — “Организации украинских националистов”) и другими украинскими повстанцами на Западной Украине, начавшаяся в 1944 году немедленно после освобождения этой территории Красной Армией, только внешне носила характер пограничной “зачистки” (ожесточенное сопротивление было оказано также в Западной Белоруссии и Прибалтике, особенно в Литве). Это были самые настоящие войсковые операции, с победами и провалами, с тысячами убитых и раненых, и санкционированная 31 марта 1944 года депортация членов семей оуновцев была лишь одним из средств (заметим: одним из важнейших средств) в этой борьбе.

Первый эшелон на 200 семей оуновцев был подготовлен к отправке в Минский и Советский районы Красноярского края еще в апреле 1944 года, то есть даже раньше, чем началась депортация крымских татар. По некоторым данным, уже в 1944 году число депортированных из Западной Украины превысило 100 тыс. чел. (15)

21 марта 1945 года председатель СНК Эстонии А. Вейнер обратился в Москву с предложением выселить из Таллинна 700–750 чел. членов семей враждебного элемента (16). 16 июня Берия распорядился о первой после 1941 г. высылке из Прибалтики: речь шла о 323 членах семей “бандглаварей и активных бандитов” из Литвы (17), а также о 6320 главарях и членах повстанческих групп (последних выселяли в Коми АССР, Молотовскую и Свердловскую обл.) (18).

Общее число граждан, депортированных в СССР в 1944–1945 гг., помимо наказанных депортированных народов, составило около 260 тыс. чел. Основные направления принудительных миграций в эти годы показаны на карте 3.3.2.

1 Бугай, 1995, с. 149-150.
2 Из письма Берии Сталину от 29.05.1944 (Бугай, 1991г, с. 109). Кажется единственным из всех народов СССР, болгарам вменили в вину и то, что их угоняли в Германию!
3 Основные депортации были осуществлены 27-28.06.1944 (см.: Бугай, 1995, с. 198-199).
4 Иностранцев или апатридов (Бугай, 1995, с. 198).
5 Бугай, 1995, с. 197-199.
6 См.: Бугай, 1995, с. 201.
7 Бугай, 1991г, с. 110.
8 Бугай, 1995, с. 169, со ссылкой на: ГАРФ, ф. Р-9401, оп. 2, д. 66, л. 19.
9 Бугай, 1995, с. 169, со ссылкой на: ГАРФ, ф. Р-9479, оп. 1, д. 573, л. 286.
10 Бугай, Гонов, 1998, с. 214-215.
11 Бугай, 1995, с. 175.
12 Интересный случай на сей раз произошел с безотказным обычно Казахстаном. В сентябре 1944 г. его правительство, видимо, и так не справлявшейся с приемом всех прочих контингентов, попросило у Москвы "повременить с поставкой новых народов на спецпоселение", на что, вместо согласия, получило существенное урезание квот (вместо 28 - всего 6 тыс. чел.).
13 Бугай, 1995, с. 178.
14 См.: Бугай, 1995, с. 179-182.
15 Бугай, 1995, с. 204-209.
16 Бугай, 1995, с. 219.
17 Бугай, 1995, с. 215.
18 Бугай, 1995, с. 219.