Татьяна Юмашева: Почему папа молчал после отставки

Впервые дала интервью западному изданию.
Просьб об интервью от западных СМИ, электронных и печатных, – множество. Отказываю всем.

В этот раз согласилась по двум причинам.
Потому что журналист – хороший товарищ Сергея Ястржембского, пресс-секретаря папы. Познакомилась я с этим журналистом на юбилее Сергея пару лет назад.
И вторая причина. Хочу один раз все-таки сказать то, что сказала у нас в своем интервью в журнале «Медведь».
Надоело мифотворчество. Западное восприятие России и того, что происходило в России в 90-е, еще более плоское и примитивное, чем наше. В основном состоит из штампов и клише.

Понятно, что одним интервью тут ничего не исправишь.
Но один раз решила все-таки сказать, что думаю. Что и сделала. Единственное, стиль изложения в западных изданиях таких интервью – своеобразный. Не вопросы и ответы, а статья, написанная на основе моих ответов, с комментариями и размышлениями журналиста.
Посмотрим, как это все получится.

Был один вопрос, на который я ответила достаточно коротко.
Когда интервью закончилось, я сама продолжала размышлять, пытаясь сообразить, точно ли ответила, понял ли меня журналист, да и сама я – правильно ли понимала то, что делал папа.

А вопрос был примерно такой: почему Б.Н. Ельцин, уйдя в отставку, не выражал публично свою точку зрения на многие события, которые происходили в России?
Известно, что какие-то вещи ему не нравились, его смущали, один раз он даже высказался по поводу возвращения советского гимна с новыми словами.
Но были и другие действия нового президента В.В. Путина, которые, казалось, должны были вызвать у него какую-то реакцию – отмена губернаторских выборов, ужесточение контроля государства над СМИ, особенно электронными, наплыв кадров из Санкт-Петербурга, наверняка что-то еще…
Но нет, он молчал. Почему?

Я ответила так.
Папа думал, что неправильно ему публично выступать. Он считал это вредным для страны, вредным для власти, вредным для нового президента. Это расшатывает президентскую власть.
Бывший президент не имеет права комментировать шаги нового президента. Это была его твердая позиция.
И нужно еще иметь ввиду, что В.В. Путин – это тот человек, которого он сам лично назвал кандидатом в президенты. Это человек его команды. Это его личный проект, который он тщательно и долго готовил, выстрадал и наконец реализовал.

Говорил бы он что-то публично, высказывался по действиям, с которыми был бы не согласен, если бы в 2000-м выборы выиграл Е.М. Примаков или Ю.М. Лужков?
Не знаю.

С одной стороны, зная, как его волновало все, что происходило в стране, не могу представить его спокойно наблюдающим за происходящим.
Когда он ушел на пенсию, ему продолжали идти некоторые документы из Кремля – статистика, социологические опросы, сводки СМИ и т.д. Прикрепленный адъютант раскладывал все это аккуратно на столе в его кабинете, он в первую очередь смотрел именно эти материалы, а потом уже брался за газеты, книги, за какие-то свои домашние дела.

Так что он был включен в текущие дела.
С другой стороны, вот это его понимание масштаба ответственности действующего президента, понимание цены принятия решения, вполне возможно, и в этом случае остановило бы от публичных высказываний.

Но это мои предположения.
Он ни на секунду не сомневался, и каждый раз я поражалась этой его уверенности, что в 2000-м году будет выбран именно тот, кого он назовет своим преемником.

Что касается взаимоотношений с действующим президентом.
Папа считал, что максимум, что он может и должен делать – это один на один высказывать свою позицию новому президенту. А последует его совету Владимир Владимирович или не последует – это уже другая история, и на это он влиять не может и не будет.
При этом папа не делился ни со мной, ни с мамой содержанием этих своих разговоров с действующим президентом. Это были их разговоры.

Такие встречи у них случались довольно часто первые пару лет президентства В.В. Путина.
Затем они стали более редки и более формальны – 12 июня, 1 февраля – в папин день рождения, в новый год.
Я думаю, к этому времени папа все меньше пытался давать какие-то свои советы, перестал делиться своим мнением. Он понимал, что в этом нет необходимости, его советы не сильно востребованы.

Существует версия, что папа остерегался публично выступать, потому что считал, что В.В. Путин может как-то жестко отреагировать, отомстить, что это может повредить ему, маме, близким.
Это, конечно, ерунда. Папа не то что в таких терминах не мыслил, он бы посчитал такие глупости оскорбительными для него и для нового президента.

Он до конца считал верным свое решение выдвинуть в 99-м году именно В.В. Путина.
Он был рад той поддержке, которую получил новый президент.
Помню, когда приходил новый еженедельный опрос общественного мнения, он иногда звал меня в свой кабинет, мы садились рядом, он листал сводку и искренне радовался, видя цифры – 70 % доверия президенту Путину. Сам он о такой народной поддержке в последние годы своего президентства мог только мечтать, но я не видела у него ревности.

Хотя папе приходилось бороться со своим темпераментом, со своими эмоциями.
Например, помню момент, когда он узнал о том, что Владимир Владимирович принял решение уволить с поста министра обороны И.Д. Сергеева, а с поста министра внутренних дел – В.Б. Рушайло, которых папа когда-то сам назначал. Он расстроился, не находил себе места…
А потом остыл, успокоился, понимая – ну что он может сделать? Новый президент подбирает новые кадры, и это естественно.

Этих подробностей в интервью я не рассказывала, да и для западного читателя они не важны.