Не бросайтесь словами в детей

Парадоксально, но с высоты времен все лучше осознается значимость древнейшей «Русской правды». На фоне нынешнего законотворческого непрофессионализма и всеобщего правового нигилизма она выглядит для своего времени едва ли не понятнее, практичнее и действеннее, чем некоторые современные законодательные перлы.

Моду в законодательстве ныне диктует необременительный абстракционизм. К этой же категории можно отнести и закон «О внесении изменений в Федеральный закон «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации», и пребывающий по сию пору в недрах Государственной Думы проект изменений в статью 6 «Кодекса об административных правонарушениях». А ведь планы по сбережению наших чад даже вселяли оптимизм…

Сегодня действуют нормы уже упомянутого выше закона от 1998 года «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации». На его основе депутаты субъектов Федерации принимают свои законы, заточенные под собственное мировоззрение и местные особенности. С внесением в «Основные гарантии…» дополнений можно было логично предположить, что законодатели решили обобщить практику их применения и усовершенствовать федеральный закон. И самое главное – за его неисполнение усилить мерами ответственности.

Вот что получилось на самом деле.

Статья 4 Закона частично так формулирует «цели государственной политики»: «содействие физическому, интеллектуальному, психическому, духовному и нравственному развитию детей…». К ней добавлен абзац следующего содержания: «защита детей от негативного воздействия на их физическое, интеллектуальное, психическое, духовное и нравственное развитие». Как видно, отличие состоит лишь в первоначальных словах процитированных частей – «содействие» и «защита». Предполагается, что государственная политика наконец-то будет не только содействовать всестороннему развитию детей, но и защищать его. Мощь юридической мысли устранила логическую незавершенность статьи закона совершенно точной поправкой.

И абсолютно бесполезной. Найти применение этому новшеству невозможно. Разве защита человека от любого вреда не является естественным содержанием трудовой деятельности людей в административных структурах? Тем более, что основные, вполне конкретные защитные нормы гражданского, административного и уголовного характера в отношении детей уже присутствуют в иных законах.

Далее, читаем в «Основах…» новую статью 14-1 : «В целях содействия…развитию детей … органы государственной власти… и местного самоуправления…создают благоприятные условия для деятельности организаций…, предназначенных для образования, воспитания, развития и оздоровления детей, для детского и семейного отдыха, развлечений и досуга детей…».

Наивно полагать, что этот высокоморальный посыл, например, подвигнет главу Екатеринбурга А. Чернецкого отменить свое решение о закрытии в целях борьбы с кризисом школы для плохо видящих детей. Или заставит хотя бы покраснеть глав администраций, которые сэкономили на образовании, уволив учителей. Как оценить эти «шедевры» права — наказ ли это трудящимся или воззвание к совести? Может, это памятка для людей у власти об их профессиональных обязанностях? Однако такие функции уже исполняют законы субъектов Федерации о государственной службе и прописанные должностные требования, подкрепленные нормами ответственности дисциплинарного и уголовного характера.

Вот еще: «Родители… обязаны заботиться о физическом, интеллектуальном, психическом, духовном и нравственном развитии своих детей». Между тем, родительские обязанности давно обобщены, прописаны в Семейном кодексе и успешно применяются на практике органами опеки и судами. Никакого вразумительного оправдания повторному изложению уже имеющихся в законодательстве норм не находится.

И так далее, и тому подобное. «Лица… способствуют…», «органы государственной власти оказывают…». Жаль, что «слова пустые сердца не облегчат».

В российской юриспруденции постепенно становится обычным делом использовать призывы и лозунги в качестве норм права. Ни древнерусское законодательство, ни римское право, заветы которого истинные правоведы из последних сил пытаются пропагандировать, такого не знали.

Обескураживает и стремление федерального законодателя самоустраниться от решения проблем, имеющих общегосударственное значение. Субъектам Федерации делегируется всего лишь право, – но не обязанность! — устанавливать запрет на пребывание детей в организациях торговли алкогольной продукцией. В более решительном мусульманском праве за попустительство моральному разложению общества наказывают забрасыванием камнями. Причем иранский уголовный кодекс так расписывает эту процедуру: «при наказании до смерти камни не должны быть слишком большими, чтобы осужденный не умирал от одного или двух ударов…». К счастью или несчастью, у нас принято бросать камни всего лишь в чужой огород. Воспользовавшись национальным обычаем, спрошу: отцы законов, помните ли вы хотя бы о своих детях?

«Законами субъектов Российской Федерации за несоблюдение установленных требований по обеспечению физического, духовного и нравственного развития детей… может устанавливаться административная ответственность…»?

Да не «может» — обязана!

Статья 72 Конституции предоставила общие вопросы воспитания и образования в совместное ведение Российской Федерации и ее субъектов. Но вряд ли это повод для депутатов Госдумы откреститься от груза ответственности за алкоголизацию населения, скромно передарив лавры победителей над национальным бедствием местным властям. Все же думается, что Конституция в этом вопросе предполагает солидарную ответственность. Превратное понимание основного закона вряд ли способствует единству политики и правового поля.

Дальше 0 больше. Если хочешь погубить дело – создай комиссию.

«Для оценки предложений по определению мест, нахождение в которых может нанести вред здоровью детей, их физическому, интеллектуальному, психическому, духовному и нравственному развитию… создаются экспертные комиссии. Порядок формирования и порядок деятельности таких комиссий устанавливается в соответствии с законами субъектов Российской Федерации».

Поразительно! Вдумаемся в прочитанное – комиссии создаются не для непосредственного определения запретных мест, но лишь для оценки самих предварительных предложений по их определению! Немудрено запутаться. Итак, сначала поступают предложения граждан о включении в «черный» список каких-либо мест — это раз. Эти предложения должны обдумываться в администрации уполномоченными на то людьми. Это нормально, и это — два. Но как и о чем им думать? Вот именно для этого создается Высший Направляющий Разум — три. Приехали.

И это еще не все. Ведь обустройством его жизнедеятельности придется заняться новому штату специалистов. За наш, разумеется, счет.

Легко предвидеть полную путаницу и в предлагаемом проекте «о внесении дополнений в кодекс об административных правонарушениях»: «В ходе образовательного процесса в образовательном учреждении не допускается распространение среди обучающихся и воспитанников образовательных учреждений учебников, учебной литературы и учебных пособий, содержащих информацию, причиняющую вред здоровью и развитию детей». Сегодня существует список запрещенной экстремистской литературы, и здесь разночтений не возникает. Но более деликатный «детский» вопрос о специальном перечне нежелательных изданий для детей, и круге лиц, уполномоченных его определять, должен вызвать жаркие споры еще до принятия закона.

Но это еще полбеды. Недееспособность власти всегда сводится к решению государственных проблем силовыми методами. Эта тенденция усматривается в том же документе: «Распространение в ходе образовательного процесса среди обучающихся и воспитанников образовательного учреждения учебников, учебной литературы и учебных пособий, содержащих информацию, причиняющую вред здоровью и развитию детей, влечет наложение административного штрафа на руководителя образовательного учреждения в размере от трех тысяч до четырех тысяч рублей».

Вольность формулировок грозит непредсказуемостью правовых последствий. Документ делает законным осуждение преподавателя за вред, причиненный впечатлительной детской натуре любой стрессовой информацией. Например, печальной сказкой о недолгом жизненном пути Колобка.

Если с вредом здоровью более-менее понятно — слезы по поводу страданий несчастного персонажа проявятся без промедления, то доказать в процессуальном порядке пролонгированность воздействия информации на духовное становление личности (и так можно понять документ) вряд ли удастся. Ни один психолог не в силах доказать, что рецидивиста толкнули на преступный путь нравственно сомнительные персонажи американских мультфильмов, увиденные пятнадцать лет назад. Не случится ли, что эта статья при свободном ее толковании будет использована как способ расправы с любым неугодным преподавателем? Например, за рекомендацию издания, которое с точки зрения заинтересованной группы способствует развитию «неправильного», или, что еще хуже, — не способствует развитию «правильного» политического мышления.

В подобной ситуации однажды оказалась нижегородская школьная учительница Екатерина Буничева, опрометчиво не разделившая взгляды партии «Единая Россия». Печально то, что политизированный и карательный уклон наших правоохранительных органов не позволяет рассматривать этот случай всего лишь в качестве курьеза.

И как прикажут поступить с информацией, содержащейся в учебниках физики и химии? Ведь идеи многих опасных «шалостей» сверхразвитые дети черпают именно из них…

Проблема нивелирования норм усиливается материальной стороной вопроса. Предусматривается, что «финансирование деятельности уполномоченного по правам ребенка в субъекте Российской Федерации и его аппарата осуществляется за счет средств бюджета субъекта Российской Федерации». К тому же понятно, что в него придется заложить также средства на работу экспертов. При видимом сокращении детских социальных программ, все ли местные власти возьмут такой груз? Ведь вводится эта должность, опять же, добровольно.

Не будет ли вернее принимать именные программы, с вводом которых увеличится возможность отследить действия конкретных исполнителей и получить реальный результат? Тот результат, для охраны которого действительно потребуются новые нормы.

А пока берусь утверждать, что количество уже действующих правил вполне достаточно для охраны нормального образа жизни ребенка. Остается лишь проявить волю и задействовать весь имеющийся законодательный потенциал. И самое главное, что никому еще не удавалось узаконить, – просто проявить участие к нуждам детей и их родителей.