Тупость, зависть, желание украсть - вот вам и портрет россиян

Веками хомут страха давит нас. Соки последние высасывает. На одно нас и осталось – обругать да обматерить такого же холопа-скота как сам. Обматерить, обплевать, оболгать, обокрасть, сжечь, убить. Тупость да зависть. Ни разума, ни суда справедливого. Украсть – одно стремление в жизни, одна возможность, чтобы не прозябать в нищете. Живём как крысы в бочке, – жрём-сжираем друг дружку. Живём как в лесу, – кто кого. У кого хайло громче – тот и прав. У кого кулак крепче – того и уважают. У кого больше пушка – тот и в авторитете. И нет других способов правоту доказать и честь защитить. Потому получается, что в этой стране бандиты-коррупционеры только и живут, и вершат суд свой эффективно.

А Путаный да бояре его смотрят на нас сверху, потешаются. Говорят и нам, и всему миру – правовое мы государство. А как было у нас одно право единственное, так оно и осталось, – на лапти берёзовые на лапы наши грязные когтистые, коими всю жизнь нашу серую щи пустые хлебаем да водой запиваем. А если и наворовал кто из нас – у своих же, да запилил рыло своё мерзкое примитивное в Европу в какой Куршавель французский – деньгу прожечь, так и видно сразу – быдло русское хамское наглое приехало, без совести, без стыда, без мозгов. Так пошел вон отсюда, Прошка-холоп, ибо свинота ты русская да менмедь сибирский отупевший разбушлаченный, на другое не способный, кроме как нагадить да другим ноги натоптать. И если тебя сейчас не огреть дубиной по хребтине твоей косматой да не пнуть-пугануть из Куршавеля, то что от тебя завтра ожидать.

Быдло русское оно и есть быдло. Да и что нам – холопам забыдлённым примитивным – та Европа и цивилизованное человечество? Не вписываемся мы в Европу, хотя тож белые и шкурой, и рожей. Не вписываемся по понятиям своим примитивным недалёким да по движениям своим криволапым. У нас вот Сибирь, Колыма да Сахалин. Слава Богу, вроде как наши ещё. Вроде, потому как не видим благ ни с нефти нашей, ни с газу, ни с лесу, ни со всего прочего. Ибо не хозяева мы себе. Не хозяева. Есть у нас господа московские. Сталины, брежневы, ельцины, путины, собянины, нарышкины, шуваловы, медведевы да жириновские – головы деревянные еловые. Холопы-остолопы как и мы. Из нас, из среды нашей серой холопьей молчащей повылезавшие. Под себя всё гребущие без меры и стыда. Они и есть самая гадость и мерзость блатная поганая прогнившая матёрая скрытая вороватая из быдла смердящего повылезавшая и добравшаяся до власти государственной, уничтожающая народ свой же. 

Вот такая жизнь наша русская подлая скотская на земле этой русской убогой помоечной. Куда ни глянь, помойка вечная, помойка-свалка сплошь и рядом. Реки наши гниют. От лесов наших – пни да кучи обрубя. Болотины сплошь. Города чёрные мрачные. Деревня серые заросшие перекошенные подпёртые. Выбей палку – упадут развалятся. Поедь на паровозе-самоваре русском от Москвы до Хабары. Увидишь – ужаснёшься. На полземли грязь одна и раскинулась.

А вонь и смрад от России помоечной – на землю планету всю. И быдло тёмное стадами бродит. Людины двуногие, на людей не похожие, – с глазами впалыми, ребрами торчащими, с хвостами облезлыми, копытами стёртыми, рогами отбитыми.

С земли гнильём перегноем кормятся. Живут в развалинах вековых в землю наполовину ушедших. Летом их дождь заливает чрез крыши дырявые. Весной-осенью половодья смывают. Зимой их мороз давит. Буржуйками отогреваются. Дрова собирают. Воду вёдрами носят. На улицу по нужде за угол ходят. Меж домами не асфальт, а тропы да ямы. Лечатся кореньями да травами. Детей на помойках оставляют – кормить не чем.

Быдло одичавшее, голодное, забитое, пуганное. К паровозам-самоварам из Москвы ходящим стаями подходит подкрадывается озирается, знаменьем крёстным себя крестит да молит вопрошает: «Не пужайтесь, люди добрые. Православные мы. Русские. Живём здесь покедова ещё. Скажите, люди добрые, какой век-то нынче? Двадцать первый ужо! И права крепостного ужо нету? А нам всё кажется думается – шестнадцатый. Холопы мы. Никому до нас дела то и нету. Некому то нас просветить да образумить.

Приезжал вот недавно барин московский. Сказал, что скоро хорошо жить будем. Крыши починят, воду проведут, больницы откроют, школы построят. Бумажек больших цветных на все заборы по всей России-матушке нашей понаклеил – со своей мордой поросячей да какой он честный и хороший. Наобещал да и уехал. Так что галочки на выборáх поставим, да и ждать будем. Может и дождёмся. Если доживём. Ведь устали мы так, что мочи уж больше и нету. Болезни да нищета одолела. Смертушка гуляет кругом. Подбирает нас… Не побрезгуйте, люди добрые, купите рыбы нашей закопчённой тухлой байкальской, гриба нашего солённого горького алтайского, яблок лесных наших мочённых кислых приамурских. Купите, иначе сдохнем, иначе вымрем…»…

И кто нам виноват? Да никто нам не виноват. Ибо сами мы во всём и виноваты. Ибо быдлом тёмным были, быдлом и остались. И такого быдла больше на этой планете не было, нет и не будет…

Такова она – Россия-Русь лапотная. Некрасовская. Солтыков-щедринская. Гоголевская. Пушкинская. Какой была, такой и осталась – опостылевшая, Богом проклятая да забытая. Родина и место пребывания скота-холопа вечного тёмного ожидающего, которого на протяжении веков антинародная преступная власть душит и давит, выжимает и гноит. И всё под сладкоречивое лицемерье всё тех же придворных льстивых продажных московских гимнописцев михалковых, – паразитирующих, разлагающих, потешающихся и над нами, и над Родиной нашей:

Россия – священная наша держава,
Россия – любимая наша страна.
Могучая воля, великая слава –
Твоё достоянье на все времена.
От южных морей до полярного края
Раскинулись наши леса и поля.
Одна ты на свете! Одна ты такая –
Хранимая Богом родная земля!
Широкий простор для мечты и для жизни
Грядущие нам открывают года.
Нам силу даёт наша верность Отчизне.
Так было, так есть и так будет всегда!
Славься, Отечество наше свободное,
Братских народов союз вековой,
Предками данная мудрость народная!
Славься, страна! Мы гордимся тобой!…