Почему Россия не Китай

В 1917-м году в России случилась революция. В 30-х годах в мире началась Великая Депрессия, а ровно через 20 лет после революции, в 1937-м году, наступил 1937-й год.

В 1991-м году благополучно дал дуба СССР. Недавно начался очередной мировой кризис, которых кроме как с Великой Депрессией уже и не сравнивают. А через год — в 2011-м — мы будем отмечать 20-летие известных событий в Беловежской Пуще.

Значит ли это, что 2011-й год будет похож на 1937-й?

Чичваркин в своём январском посте (ссылка) пишет про недавно принятый закон о торговле. Чичваркин полагает, что этот закон, который, де факто, позволяет чиновникам разорять любые торговые сети, приведёт к чудовищному росту коррупции и, как следствие, к «АгроГулагу»: кратному подорожанию продуктов и чуть ли не массовому недоеданию на всей территории РФ.

Замечу на это, что Чичваркин несколько идеализирует нашу судебную систему.

Чиновникам, в общем, не нужны никакие особенные законы, чтобы забрать себе понравившееся предприятие, что мы и могли наблюдать, скажем, на примере Ходорковского. Что тут так уж кардинально изменит ещё один закон — я не понимаю.

Ладно. Собственно, я давно собирался написать про книгу Андрея Паршева «Почему Россия не Америка» (ссылка). Кто не читал, процитирую два характерных кусочка:

«Когда я писал эти строки, за одни сутки в Подмосковье был перепад температур от плюс 30 град с лишним днем до плюс 5 град ночью. А в Западной Европе есть места, где за всю историю наблюдений разница температур между самой низкой зимней температурой и самой высокой летней — чуть более 30 градусов!»

«И выход только один. Не "разумное включение в мировую экономическую систему", а разумное дистанцирование от мировой экономической системы. Только это может спасти и торговца, и предпринимателя, и рабочего. Вот здесь есть почва для исторического компромисса между классами».

Если вкратце, Паршев объясняет, что вести любую хозяйственную деятельность на морозе — крайне невыгодное дело, поэтому Россия в принципе не может конкурировать с тёплой и уютной Европой, в которой можно воткнуть весной в землю черенок от лопаты, а осенью уже собирать с него яблоки.

Почему я категорически не согласен с этими размышлениями?

Очень просто. Давайте проведём аналогию с людьми. Вот есть у нас юноша Петя: упитанный атлет с железным здоровьем, которого хоть сейчас медкомиссия утвердит в космонавты.

И есть у нас юноша Изя, хилый, болезненный, прихрамывающий на левую ногу и, до кучи, со зрением минус пять.

Вопрос. Может ли Изя держаться наравне с Петей? Или же Изе надо всячески избегать прямой конкуренции, так как против Пети у него нет шансов?

Ответ очевиден. Если речь идёт, скажем, про вольную борьбу или гиревый спорт — пожалуй, у Изи и в самом деле шансов негусто. Если же речь идёт про обычную трудовую карьеру — здоровье ни разу не помешает Изе стать Петиным начальником.

То же самое вполне применимо и к сравнению нашей страны с соседями. Вести сельское хозяйство — да, тяжело. А вот, допустим, производить разнообразное сложное оборудование мы можем вполне. И морозы в минус сорок тут ни разу не помеха: сейчас, в 21-м веке, искусство теплоизоляции находится на высоте.

Проще говоря, завывающая за окном метель никак не может служить оправданием неконкурентоспособности наших товаров.

Вернёмся теперь к нашему сравнению Изи и Пети. При каких условиях мы признаем Изю неконкурентоспособным и с жалостью в сердце предложим ему жить на пособие?

Если у Изи будет отрезана нога?

Да нет. У меня есть знакомые инвалиды. Среди них есть и руководители крупных отделов и предприниматели. Собственно, даже в Древнем Риме физическое здоровье не было уже сколько-нибудь значимым фактором успеха.

Если Изя будет туповат?

Опять нет. Конечно, острый мозг — это важно, но, думаю, каждый из нас без труда вспомнит вполне себе «конкурентоспособных» людей с половинкой задницы вместо мозга.

На самом деле, мы начнём относиться к Изе с жалостью, если у него будут проблемы с характером. Например, если Изя будет сильно пить. Или если Изя будет беспомощной тряпкой в руках стервы-жены. Или если Изя отчаянным раз*олбаем, категорически неспособным собраться иначе как под угрозой физического насилия.

Видите уже, куда я клоню?

Наши товары и в самом деле сейчас неконкурентоспособны. По разные стороны нашей границы с Китаем расположены город Благовещенск и город Хэйхэ (подробнее). При этом предприниматели пишут, что производить товары в Хэйхэ — гораздо дешевле и быстрее, чем в Благовещенске.

Однако… климат-то в этих городах, очевидно, одинаковый! Более того: разницу в себестоимости нельзя списать и на китайские зарплаты. Так как даже если нанять в свою фирму исключительно русских, всё равно будет получаться гораздо дешевле.

В чём же тогда секрет?

Секрет — в чиновниках. В Китае чиновники банально меньше вмешиваются в дела бизнеса. Чтобы начать производство нужно получать меньше лицензий, меньше разрешений и меньше справок. В процессе работы, соответственно, нужно оформлять значительно меньше бумаг.

Всё ещё не верите мне? Полагаете, всё дело в рабском труде нищих азиатов? Вот архилюбопытный рассказ бизнесмена, который производил детали одновременно и в России и в Китае.

Для наглядности процитирую оттуда показательную таблицу.

Подведу итог.

Если мы хотим избавиться от сырьевой зависимости и развиваться китайскими темпами, нужно… всячески уменьшать контроль над бизнесом. Не давать денег АвтоВАЗ’у, не «поддерживать российского производителя», не «раскулачивать олигархов» и не «возрождать советскую систему ПТУ». А просто сократить поголовье чиновников в несколько раз. Чиновники — вовсе не климат — вот настоящая болезнь современной России.

Обратите внимание — я не говорю «уменьшить налоги». Налоги у нас, в общем, вполне терпимые. Я говорю — «уменьшить количество бумажек», «уменьшить количество правил» и «уменьшить количество контролёров». Чтобы бизнесмен тратил свои ресурсы на производство, а не на выполнение нелепых требований разного калибра паразитов.