Отдай триллион: кредитная история с печальным концом

"Как начинается месяц, меня трясет и выворачивает, - рассказывает Елена. – Деньги лежат на столе, и я раскладываю их по кучкам: нужно заплатить в этот банк, в другой банк… И надо заплатить еще в один, но придется потерпеть их звонки, потому что им заплатить уже нечем. Я открыла холодильник, а там – пусто, и вместо того, чтобы отдавать три тысячи банку, я пошла и купила продукты".

Она не называет свою фамилию, боится, что банки будут ее преследовать. Общий долг семьи давно перевалил за миллион. Елена должна "Тинькову" и "Еврокредиту", ее муж – "Раффайзену" и "Московскому кредитному".

Каждый месяц, отдав все, что можно, этой четверке, Елена, ее муж, дочь и кот живут в Москве на 10 тысяч, погрузившись в бедность намного ниже прожиточного минимума. Кажется, ситуация хуже некуда, но последний год попеременно то Елена, то ее муж теряют работу.

Счет таким беднякам в России идет уже на миллионы. Теперь, когда у банков закончились дешевые деньги, и перекредитоваться стало непросто, расплата по кредитам загоняет их в тупик, выхода из которого очень часто не видно.

Займы, один или несколько, примерно у сорока миллионов человек. По данным Объединенного кредитного бюро (ОКБ), к концу второго квартала этого года 12,5 миллионов заемщиков оказались не в состоянии продолжать выплаты банкам. 8 миллионов кредитов не оплачиваются уже больше трех месяцев, что переводит такие займы в категорию дефолтных. По состоянию на 1 июня эта армия должников не отдала банкам 871 миллиард рублей. В середине июля Центробанк оценил объем плохих долгов уже в триллион рублей.

Печальная кредитная история Елены и ее мужа началась 10 лет назад, когда потребовались деньги на лечение дочери. "Влезли в долг на 500 тысяч – анализы, лечение, лекарства, - рассказывает Елена. – Когда говорят, что нужны какие-то сложные анализы за 20 тысяч, берешь 20, 30, 50, хватаешь и думаешь, что сейчас отдашь, еще немножко, и ребенок выровняется. Мы брали небольшими порциями, и все это в итоге нахлобучилось с большими процентами". Дочку так толком и не вылечили.

Чтобы оплатить все эти займы разом, Елена взяла крупный кредит, говорит, что обслуживать долг стало легче. Но снова осложнения у ребенка – снова долги. А пару лет назад "Тиньков" и "Еврокредит" сами предложили кредитные карточки - на 120 и 100 тысяч. "Здесь мы сами, конечно, лоханулись, - признается собеседница. – Мы не четко понимали условия долга. Нам сказали "минимальный платеж" - пять тысяч. А это получается, что вы гасите проценты, но не гасите долг".

В итоге, через год после ежемесячных выплат по пять тысяч, Елена ни на рубль не продвинулась к погашению долга по кредиткам. Новый крупный кредит ей уже никто не дает.

Заветная реструктуризация

Финансовый обмудсмен Павел Медведев не скрывает - пользы от его усилий все меньше. Омбудсмен это посредник между банками и должниками, оказавшимися в трудной ситуации. Трудных ситуаций все больше, успешных переговоров – все меньше. "В первый год работы я помог 51% заявителей, во второй год – 49%, в третий – 33%, потом – 19-ти, а сейчас дело идет к 16%. Эффективность падает катастрофически", - сокрушается Медведев.

Должники идут к Медведеву, выучив слово "реструктуризация". Они надеются изменить график погашения кредитов, чуть ослабить денежную удавку на шее. Омбудсмену хотелось бы, чтобы они шли раньше, когда проблемы еще только маячат на горизонте. Помочь с реструктуризацией ему все трудней. У современных должников – по два, по три, по пять разных кредитов.

Медведев - профессор экономики, бывший депутат, эксперт, советник президента, знает многих российских финансистов лично. Он уговаривает их дать послабление должникам. Банкиры слушают с сочувствием, но почти всегда отказывают. "Я уже и не пытаюсь справляться, - говорит он. - Я охрип просить, а банкиры охрипли мне отвечать "Я пойду на реструктуризацию, выделю ресурсы должнику, и куда они перетекут – к конкуренту?" – излагает типичный диалог российский финуполномоченный.

"Он объясняет мне: "Пал Алексеич, дорогой, у меня коммерческое предприятие, и от меня собственники требуют прибыль. Вы хотите, чтобы я высвободил ресурсы вашему протеже? И куда же они уйдут?!"

Заветная реструктуризация - один из основных элементов предлагавшейся модификации закона о банкротстве. 1 июля закон планировалось распространить на индивидуальных заемщиков. Закон предполагал, что по решению суда россияне с долгами более 500 тысяч должны были вступать в переговоры с банками о новых условиях выплаты кредитов.

Но за считанные дни до начала июля нововведения отложили до 1 октября. Официальной причиной назвали неготовность судейских к работе с такими тяжбами. Теперь планируется передать дела о банкротах в арбитражные суды, у которых уже есть опыт с должниками-компаниями. Но не исключено, что число вероятных дел (Медведев считает, что банкротов наберется никак не меньше 300 тысяч, другие оценки предполагают, что их будет два с половиной миллиона) будет не под силу и арбитражному судопроизводству, и нынешние беспросветные должники опять не станут цивилизованными реструктурированными банкротами.

Медведев надеется, что дело удастся сдвинуть с мертвой точки и приводит в пример закон о системе страхования вкладов, на который он положил 12 лет жизни. Он уповает на авторитет Центробанка, который будет склонять банки к сотрудничеству с проблемными клиентами. Реструктурированный кредит будет объявлен качественным, а просроченный останется плохим и вынудит банк повысить объем резервирования. Теоретически все выглядит складно, но сейчас, по программе поддержки банковского сектора в кризисных условиях, строгие требования к резервированию приостановлены, опять-таки до осени, и этот стимул к сговорчивости отсутствует.

И пока в формулы, по которым банкиры в некоторых случаях все-таки пересчитывают график выплат, закладывают абсолютно все риски. Результат для многих должников выглядит ужасным. "С "Еврокредитом" мы поговорили, они сделали реструктуризацию и я вообще чуть в обморок не упала, - рассказывает Елена. – Я брала 380 тысяч, а должна буду отдать 600. Платить буду на 3 тысячи в месяц меньше".

"Мы стали более лучше...."

Константин К., тридцатилетний слесарь из Минеральных Вод, заемщик опытный – кредиты начал брать, как только школу закончил. И до последнего времени долгов не имел – потому что займы были небольшие, а когда было совсем трудно, Константин гасил один кредит другим. И только этой весной нехитрая схема дала сбой.

"Ремонт делали, потом что-то из бытовой техники покупали – холодильник, телевизор", - вспоминает самые первые траты Константин. "А в основном на еду все уходит", - говорит он уже в настоящем времени. Константин и его жена зарабатывают на двоих около 25 тысяч в месяц. У семьи – два кредита и три карточки с общим долгом около 900 тысяч.

Как и все остальные, теперь слесарь из Минвод надеется на какое-то послабление: "Уменьшить сумму и продлить срок – было бы идеально, чтобы не по шесть тысяч гасить, а по две". Однако по тому, как Константин говорит, чувствуется, что надежды на полюбовное согласие с кредиторами у него нет.

Дома и машины, отдых в Турции, айфоны и плазменные телевизоры - все то, что приближало россиян к современному потребительскому идеалу, то самое "мы стали более лучше одеваться" - какая часть всего этого на самом деле была оплачена заемными средствами? Я спрашиваю Константина, давали ли эти деньги давно, в начале двухтысячных, ощущение того, что жизнь действительно стала лучше, сытнее? "Было, да, когда у тебя деньги на руках и ты понимаешь, что можешь себе взять что-то – соглашается он. – Но все равно понимаешь, что их надо будет отдавать".

Но как? Этого Константин с женой не понимали. В какой-то момент платежи по всем кредитам стали превышать зарплату в полтора раза. "Не было денег - мы снимали с кредитных карточек. А когда уже и на карточках все позаканчивалось – тогда уже настал пипец".

Житель Минвод применяет испытанную тактику: сменил номер телефона и ушел в глухую оборону. Хотя жена на звонки пока отвечает.

"Коллекторы звонят по 30-40 раз. Говорим – нечем, нет реально денег, подавайте в суд. За свои долги мы ответим – но перед судом. Обяжет, например, минимальный платеж в 25% от оклада. У жены – ребенок, я тоже алименты плачу".

На самом деле - без сантиментов

У Ольги Мазуровой, руководительницы одного из крупнейших в стране коллекторских агентств, "Сентинел Кредит Менеджмент" кредитов никогда не было. Взаймы – это бывало, но с банками Ольга не связывалась. "Мама с папой воспитывали, что надо жить по средствам", - говорит она. Особых перемен для своего бизнеса в случае введения закона о банкротстве она не видит, ибо считает, что эта процедура будет по силам ограниченному числу должников, способному на организационные усилия по сбору всех необходимых документов и доказательств.

Из ее кабинета не просматриваются отдельные людские трагедии, зато виден общий долговой пейзаж. В прошлом году средний долг у мужчин был 62,4 тысячи, у женщин - 46,8. Весь год темпы "просрочки" росли, прирост на начало лета составил 20%. Всего, предсказывает Мазурова, скачок невыплат в этом году составит 50-60%.

Причины, по которым мужчины и женщины долги не отдают, меняются: если в 2013-м главным мотивом было "несогласие с суммой долга", то в теперь с минимальным отрывом вырвалось "ухудшение финансового положения". Следующей идет более суровый пункт - "потеря источника дохода".

"Забывчивость", на которую ссылались в 2013-м аж 13% респондентов, теперь объясняет только 7% неплатежей. Мазурова делает вывод, что финансовая неграмотность уходит, а реальные денежные трудности растут.

В последние два-три года кредитование пошло в провинцию, так как в крупных центрах кредиты взяли уже все, кто мог. И тут случился Крым, Донбасс, санкции и кризис. "Предприятие объявлено банкротом, сокращенная рабочая неделя, сокращение персонала или оплаты труда, - перечисляет предпосылки Мазурова. – Урал и Сибирь за последние полгода характерны для нас тем, что на градообразующих предприятиях происходят ситуации с уменьшением уровня дохода. Урал и Сибирь, в первую очередь".

Тех, кто попал в эти "ситуации с уменьшением" волнует, конечно, не экономическая география российского долга, а то, почему коллекторы звонят десятки раз на дню и рассылают оскорбительные или угрожающие смс-ки. Примерами откровенно криминальных угроз пестрят специальные сообщества в соцсетях.

Мазурова уверена, что это – не ее подчиненные. Она говорит, что за последние пару месяцев были уволены всего три из 690 сотрудников, занятых личным обходом должников. Впрочем, в то, что коллектор должен быть куртуазным, она не верит. "Если я прямо и конкретно объясняю должнику последствия ухода в негативную кредитную историю – судопроизводства, возможных проблем с работодателем, расходов на исполнительскую работу приставов, описи и реализации имущества, вхождения приставов в жилище – я это говорю так, как это происходит на самом деле. Без сантиментов".

Побились об заклад

Редкий день проходит в судах без дела о взысканиях по кредитным договорам. Взятый произвольно Кунцевский райсуд Москвы с начала года рассмотрел уже 880 таких тяжб, взыскание долгов составляет почти четверть всего судебного производства за этот год.

Ольга Мазурова говорит, что среди ее клиентов, банков передавших "Сентинелу" информацию о должниках, есть и такие, кто не любит или не умеет судиться. Но по судебным документам видно, что если уж дело начато, шансы уйти от выплат невысоки, в графе "решение" почти повсюду стоит "иск удовлетворен".

Смирнов А. взял у "Кредит Европа Банк" 544 883 руб. 22 коп на покупку автомобиля. Деньги не отдал, в суд не явился, машину отбирают. Александрова Л. взяла у "Бин-банка" 1 миллион 140 тысяч, 573 346 рублей и 65 копеек не отдавала. В суд не явилась, постановлено взыскать с нее и долг, и набежавшие проценты – почти на 700 тысяч. Мельников К. обязан отдать "РусФинансБанку" 672 765 рублей, Ахунов Р. "Сбербанку" 444 134 рубля 34 копеек. И так – страница за страницей…

10 августа в суд отправится семья Фроловых из подмосковного Орехова-Зуева. Если суд решит в пользу банка, они потеряют свое жилье. Квартира была заложена в кредит на миллион и семьсот тысяч рублей. Отдавать этот кредит должен был младший из Фроловых, но при работе экспедитором и зарплате в 30 тысяч он это делать не в состоянии.

Как и все, эта кредитная история банальна и трагична в равных долях. Фролов начал брать кредиты года четыре назад, чтобы помочь супруге, живущей отдельно от него, на Украине, и родившей ребенка. "Деньги предложили… Один взял, другой, потом перекрывал и влез куда-то, даже не знаю, как влез, непонятно…", - запинаясь объясняет он. Дальше – новые кредиты для того, чтобы покрыть старые. "А там, оказывается, проценты большие. Не хватило денег, очень большие суммы, набрал вот так вот…"

И вот заложил жилье. "Откуда я знаю, какому банку, - говорит его отец, 64-летний Анатолий, подписавший, как совладелец приватизированной квартиры, документы на залог. – Мы приехали, нас провели в какую-то комнату, мы расписались. Я спросил – "нормально все?" Там же мелко, ничего не видно было".

Анатолий, бывший слесарь-инструментальщик, уже на пенсии. Его жена, тоже пенсионерка, подрабатывает санитаркой. Еще до истории с квартирой они решили помочь запутавшемуся в долгах сыну и тоже взяли кредиты. В сумме они обязаны выплачивать банкам 18 тысяч в месяц. На двоих у них 22 тысячи пенсии.

Банк, с которым заключили договор Фроловы, сообщает всем вокруг, что кредит под залог недвижимости с 21% годовых "это уникальная возможность получить деньги и реализовать любые ваши мечты". Фролов-младший пытается как-то объясниться с кредитором, но пока даже не нашел, с кем там говорить. "Хочется, чтобы как-то нормально, - это все, что он в состоянии ответить на вопрос о возможном урегулировании. – [Чтобы брали] процент от доходов, что ли. Все сразу – ну нереально…"

"Разве можно так давать, не проверив, - возмущается отец. – Неужели у нас таких законов нет? Или специально что ли людей загоняют в такую кабалу?"

"Я бы сейчас советовал, чтобы люди не брали кредиты, - говорит сын. - Ну или если брать, то только один какой-то. Может быть, даже закон такой сделать, чтобы только один, и с небольшим процентом, чтобы люди реально могли отдавать. А так выдают всем подряд и как будто в рабство берут. Неправильно это".

Конец банковской эпохи

Эта запоздалая экономическая мудрость вряд ли будет принята банковским сектором всерьез. Впрочем, кризис неплатежей и так заставил банки внимательней относиться к новым заемщикам. Данные ОКБ показывают, что за год число новых кредитов упало на 68%. В мае этого года выдали вполовину меньше займов, чем в апреле. И сильней всего "просел" сектор необеспеченных кредитов - той самой наличности, выданной под справку о доходах и паспорт, того, что обычно идет на неотложные нужды или покупку заветных потребительских товаров.

Чем грозит вал "просрочек" банковской системе? Если почти десятая часть того, что раздали, не возвращается не то что с прибылью, а вообще, могут ли банки рухнуть?

Центробанк, в своем регулярном обзоре финансовой стабильности, выражает уверенность в том, что пик плохих кредитов будет пройден к концу этого года, но до того ожидает роста доли невозвратов до 16,5-17%. И как считают аналитики ЦБ, восстановление рентабельности тех, кто работал на рынке кредитов, будет медленным.

Сергей Вороненко из группы рейтинга финансовых институтов в московском подразделении Standard & Poor’s говорит, что тяжело придется в первую очередь так называемым "монолайнерам", тем из банков, кто работал исключительно на выдачу кредитов и сбор процентов на выплатах.

"На растущем рынке, который мы наблюдали с 2010-го по 2013-й год, это им позволяло зарабатывать очень неплохие доходы. Зарабатывали они в два раза больше, чем тратили. В 2014-м году мы увидели серьезный перекос в обратную сторону: отчисления в резервы по плохим кредитам стали превышать процентную маржу. Их основной бизнес генерирует убытки, убытки проедают их капитал", - говорит эксперт.

Эту часть банковского сектора ждут потрясения, старая модель, служившая исправно с начала двухтысячных, больше не работает, и, по словам Вороненко, вероятны закрытия, объединения или резкая смена деятельности. Банки универсальные, те, что имеют в своем портфеле корпоративные счета, более устойчивы. "Там проблемные кредиты розничного бизнеса покрываются большей материальностью и объемами инвестиционного и корпоративного бизнеса, которые позволяют абсорбировать убытки", - говорит специалист S&P.

Массовое банкротство банкам пока не грозит. А тем, кто не в состоянии отдавать долги, банкротом стать, может быть, было было бы не плохо, но закона пока нет. И все равно неясно, сможет ли он гарантировать должникам какую-то опору. Так что пока Елена снова мучается, думая, где взять около 70 тысяч на следующий месяц, чтобы отдать все банкам. Ее последняя надежда – загородный участок, который можно было бы отдать в залог за новый кредит. Но десять лет жизни в долгах научили ее опасаться. "Я боюсь, что я и там не выплачу, и тогда лишусь всего", - говорит она.

Без сомнения, с этими горькими раздумьями познакомятся еще многие тысячи российских заемщков.