Главные проблемы России: дефицит личностей и профессионалов

Субъекты федерации часто сравнивают по экономическому положению, а значительно интереснее взять для анализа их общественные отношения. Некоторые живут в постиндустриальном обществе, а некоторые — в позднем феодализме. Первое касается Москвы и частично Санкт-Петербурга. Больше у нас постиндустриальное общество нигде не сформировано, если понимать под этим наличие информационного поля, банков, всей инфраструктуры рынка. Да и в этих городах... Столичный градоначальник считает, что нам надо сохранить промышленность, которую сама жизнь выталкивает из Москвы. Аналогично поступает и мэр Санкт-Петербурга. Никак они не могут понять, что хвастаться давно уже надо банками, а не заводами.

Кое-где на востоке страны существует поздний феодализм. А на окраинах у нас почти везде — ареалы натурального хозяйства! Я был недавно в Кудымкаре. Это бывший Коми-Пермяцкий автономный округ, который зачем-то слили с Пермью. Объединили, обещали массу всего и естественным образом забыли. Но я заметил, что местные жители все очень весёлые. Они говорят: «Это у вас кризис! Вы сидите и гадаете, уволят вас или не уволят. А мы всё знаем, что с нами будет. У нас из леса — грибы и ягоды, по возможности — мясо, из речки — рыба, огород есть да корова. Мы знаем, что проживём. С чего бы нам нервничать?»

Но и экономические различия между регионами, конечно, огромны. Ни в одной стране Европы они не наблюдаются в таком масштабе. Это ненормально. Происходит это, во-первых, из-за огромной территории, а во-вторых, из-за того, что у нас государство выезжает на места, когда уже горит.

О роли государства

Государство не понимает своей роли. Его всё время тянет в промышленность. Вот социальная ответственность — это, мол, для бизнеса. А любимое занятие государства — влезть в производство. Зачем, почему лезет? Понятно, там есть какие-то меркантильные интересы. Но государство же отвечает за граждан, прежде всего. Однако известная поговорка о том, что каждый народ имеет то правительство, которого оно заслуживает, к России не относится. В политике это низкий класс — говорить, что мне достались не те подданные, но, тем не менее, всё должно как-то одновременно созревать. А у нас к населению правительство относится значительно лучше, чем заслуживает это население.

Об ответственности

У наших политиков нет ответственности за территорию, за население. Когда мы смотрим какое-нибудь американское кино, нам кажется, что это сказка: одного моряка пленили — весь флот снялся с якорей и пошёл его выручать. А у них это действительно так. Не потому, что они лучше или хуже нас, просто правила игры другие. Там для политика сказать: «Да ну их, обойдутся без меня» — это абсолютно неприлично, это конец его карьеры. А у нас со времён Константина Победоносцева, государственного деятеля начала прошлого века, в ответ на вопрос: «А как же общественное мнение?» можно плюнуть, растереть ногой и уйти. Почему мы позволяем так к себе относиться? Можно вспомнить, что, например, в Великобритании Великая Хартия Вольности, отменяющая рабство, была издана в XIII веке, а у нас крепостное право было отменено в 1861 году.
 
О дефиците личности

У нас два дефицита: дефицит личностей и дефицит профессионалов. Я люблю ярких людей, даже если они в чём-то неправы. Сейчас я не вижу масштаба личностей, яркая личность редко попадается, и это меня очень удручает. На её формирование влияет и семья, и ситуация в стране, все правила игры. Личность никогда не верит, что вся власть — от Бога. Она считает, что это надо, как минимум, проверить. Личность не боится соревнований и других личностей. Личность не должна быть идеальной.

Она может даже нарушать некоторые заповеди, всё равно масштаб её мышления потрясает. Личность обычно открыта, она не жалеет своих идей, потому что легко генерирует новые. Иногда личность прорывается на административном поприще, но может развиваться в самых разных направлениях. Я в своей жизни столкнулся с двумя или даже с тремя личностями в области дачного ремонта и строительства. С одним таким человеком мы договорились о работе на определённую сумму, он сделал больше, я предложил заплатить больше. А он в ответ: «Я же мужчина. Если я назвал эту сумму, то я её и возьму». Вот этого, по-моему, в стране не хватает.

О непрофессионализме

Вещь, прямо связанная с дефицитом личностей, — это непрофессионализм. У нас в управлении наплыв непрофессионалов. Я как-то читал лекцию по своей профессии активу «Единой России», они повышали квалификацию. Там было 800 человек, и на обсуждении они все говорили только одно: «Я хочу быть начальником». Начальником чего? Почему? Все эти люди очень профессионально строят свою карьеру. Но в условиях, когда лучше не сделать, чем сделать (потому что если ты не сделаешь, тебя же и ругать не за что!), карьера не требует профессионализма.

Более того, профессионализм может стать препятствием для начальства. У начальства одни планы, а профессионал тупо говорит: «Надо сделать то-то». Я многие годы занимался географией Британии и спрашивал там у коллег: «Вот вы посоветовали что-то своему боссу, а он принимает другое решение. Вы обижаетесь?» — «Нет. Я, как специалист, только предупреждаю его о возможных последствиях. А он должен быть профессионалом-политиком и нести ответственность за своё решение». У нас этого нет, увы. Во времена Ельцина почти в каждом регионе при администрации функционировало аналитическое управление. Аналитики стали говорить то, что есть, это никому не понравилось.

Я помню претензию, которую в разговоре высказал один высокопоставленный чиновник из Администрации Президента: «С вами, учёными, невозможно иметь дело! Вы все говорите разное». Я его переспросил: «Зачем вам десять человек, говорящих одно и то же? Наймите тогда одного человека. А мы все говорим, что знаем. В этом наша ценность. А ты сиди, разбирайся, думай, спрашивай ещё раз, если надо». Или заказывают работу и говорят: «Напишите то-то и то-то». Я отвечаю: «Зачем вы тогда мне деньги платите? Те глупости, которые вы диктуете, вы бы их могли и сами написать. А я напишу то, что считаю нужным. Вы можете это использовать или не использовать».

О рынке

Мнение, что рынок сам урегулирует все вопросы, — миф. Непрофессионализм не лечится рынком. Основатель так называемой системы «социального государства» или «общества всеобщего благоденствия» Джон Кейнс писал, что он видит только одно преимущество капитализма над социализмом: в рамках капитализма человек третирует свои банковские счета, а не своих сограждан.

Так и с рынком: часто здесь дутые вещи. Здесь может быть задействована проблема моды, восприятия. Вера в то, что этот врач хороший, на самом деле зиждется на убеждении, что этот врач — модный. Я бы не стал уповать на рынок. Мы же упорно ищем волшебную палочку.

О нравах

Несколько лет я по договору консультировал Администрацию Президента своими разработками и влез в это дело очень глубоко. Много интересного там происходило. Нравы у нас занятные. Иду я по длинному коридору этого учреждения, и вдруг топот сзади! Я испугался, было такое ощущение, что бизоны несутся. Вижу, бежит весь штат информационного отдела. Спрашиваю: «Что с вами, куда вы?» — «К Чернову (это начальник информационного отдела), он очень не любит, когда опаздывают».

Это они с обеденного перерыва так бежали... Что можно сказать? Как говорил один мой хороший знакомый, когда его назначили директором института: «Слушай, я Иванову знаю десять лет. За эти десять лет она не сделала ничего. Зачем ты мне докладываешь, что она опоздала на пять минут?». Но вот так во власти принято. Это не показуха, а какая-то иллюстрация к утверждению о «нации рабов».

Я предложил в своё время тест: как определить, человек уже начальник или ещё личность? Нужно поставить его на равном отдалении от красивой женщины и начальника, который может быть ему нужен, и посмотреть, куда он пойдёт. У нас, к сожалению, многие выберут начальника. Люди, для которых начальник важнее реальности, — это уже грустно.

В Кудымкаре, в таком отдалённом районе, что дальше Макар телят не гонял, я встретил вполне счастливого бизнесмена. Очень любопытный субъект! Он для соседей держал лесопилку, чтоб им было, где работать, для денег содержал несколько машин, которые возили лес, а для души пахал и сеял зерновые. И был доволен своей жизнью. В той же поездке я встретил второго счастливого бизнесмена. Он развивал общественное питание в Кудымкаре. У него жизнь была труднее, ему и ухо пытались отрезать — а как же, рэкет!.. Вы знаете, я такого салата «Оливье» ни в одном ресторане не ел! И даже дома. Конечно, перепелов и рябчиков он заменял более дешёвым мясом, посетители не могли бы платить за перепелов, но, в принципе, работала замечательная система общественного питания. И он был счастлив этим.

О нетерпимости

Сейчас у нас очень не толерантное общество. Социум нетерпим. Кто у нас обычно виноват во всём? Люди кавказской национальности и жиды. А на самом деле — что это? Правильно: поиски виноватого. Это ещё одно национальное хобби: мы обожаем искать виноватых. Это для нас очень важно! Нетолерантность проявляется во многих агрессивных действиях: от убийств до чувства превосходства в быту. Я зверею, когда от родных дочерей слышу слово «хачики». А это, пардон, барышни из приличной семьи!

Объяснять им что-либо бессмысленно, ибо всё равно будут высмеивать: выживший из ума отец говорит о хачиках. Нетолерантность и поиски виновного сильно связаны. «Он занял моё рабочее место!» Ты пойдёшь на стройку трудиться? Не пойдёшь. Тогда не говори глупостей! Он строит дом, в котором, может быть, тебе жить! В период кризиса нетерпимость проявляется значительно глубже, но у нас виноватых искали всегда. Ещё Плеханов писал Ленину о том, почему он не поддержал большевиков: «Вы пришли к власти, используя худшее, что есть в человеке: зависть и гнев».

О нормальном поведении

Я помню, получал какую-то справку. Мне всё быстро давали, и я никак не мог понять, в чём дело. А потом сотрудник мне сказал: «У меня был такой же, как вы, непростой человек — Коркунов. Наверное, вы знаете? Это вполне успешный миллионер». У сотрудника отложилось: есть люди, к которым надо относиться особенно, потому что они непростые. (Я чем-то показался ему важным.)

А есть другие, к которым можно относиться по-другому. Лучший комплимент мне был сделан, когда в Администрации Президента моему формальному начальнику обо мне сказали: «Приходил ваш сотрудник с нестандартным поведением». И меня это вполне устраивало! Я не хотел стандартного поведения. Я к большинству не принадлежу, потому что, проведя день в каком-нибудь районом местном самоуправлении среди забитых мужчин и женщин, чувствовал себя неприятно. Хочется разнообразия в поведении. Разнообразие подразумевает нормальную политическую жизнь, некую ответственность за то, что ты творишь.

О критике начальства

Я мало общался с бизнесменами, но мне кажется, что крупные компании — военизированные образования. Наверное, иначе нельзя. Я как-то делал работы для Мирового банка в Москве. Мы подружились, мне предложили перейти на работу к ним в штаб-квартиру в США. Я говорю: «Скажите, что сделает ваш начальник, если я буду с ним спорить, если по делу дураком назову?» — «Уволит». Ну, и зачем мне так ненадолго ехать в Америку?

Об Академии наук

Академия наук, конечно, не пример свободы. Это просто более толерантная, более приличная в смысле нравов среда, лучше, чем в других местах. Во всяком случае, в Москве. Много говорят о её консерватизме, о большом балласте... Много что сделано, и сейчас многие живут на проценты. Балласт ли это? Но зачем их заменять людьми, которые ничего никогда не сделали? Не знаю. Я не очень понимаю ради чего эта реформа, боюсь, что ради каких-то конкретных интересов.

Вот индекс цитирования. Замечательная вещь, у меня только один вопрос. У нас все общественные науки, включая экономику, практически не выходят на английском языке, и человек, им владеющий, но не знающий экономику, будет иметь значительно более высокий индекс цитирования. И в данном случае отсутствие английского не говорит о профнепригодности. Оно говорит о том, что в определенные годы никого не учили, а в последующие люди, знающие иностранный язык, не шли в науку.

О децентрализации

Децентрализация де факто уже потихонечку идёт. Я думаю, это пойдёт по синусоиде. Я не хочу сказать, что централизация всегда плоха, а всегда хороша децентрализация, это зависит от периода. Вот сейчас явно нужна децентрализация, нужно отпустить вожжи, пробудить инициативу у людей. Ведь у нас государство, когда что-нибудь делает, обладает грацией молодого слона. Вот я говорил про объединение Кудымкара с Пермской областью. Что осталось у людей в памяти от столкновения с государством? То, что государство — коллективный хам. Потому что москвичи, команда PR, привезли своих журналистов, собрали все местные СМИ и сказали: «А вы до конца выборов отдыхайте». У людей осталось впечатление, что они столкнулись с хулиганом. Ничего хорошего это государство не сулит.