Маша Гессен: оппозиционеры боятся ходить по улицам, есть и пить

Покушения на оппозиционеров при помощи яда, как это случилось с Владимиром Кара-Мурзой, в России бывают даже чаще убийств из огнестрельного оружия, утверждает Маша Гессен на сайте New Yorker. Таким образом режим Путина хочет дать всем понять, что никто из них не находится в безопасности, считает автор.

С некоторых пор, признается журналистка Маша Гессен на страницах New Yorker, она боится входить в подъезды, ведь там в свое время застрелили депутата Галину Старовойтову и журналиста Анну Политковскую. Московские друзья ей возражают: что же теперь, с тех пор как убили Немцова, нужно перестать ходить по улицам?

Судя по всему, теперь стоит еще перестать есть и пить, пишет автор. На этой неделе 33-летний оппозиционный журналист Владимир Кара-Мурза был доставлен в больницу в критическом состоянии. Ему диагностировали отказ почек из-за острого отравления – проще говоря, дело было в яде, утверждает Гессен.  

Российские журналисты и активисты, которые получают угрозы убийства, относятся к ним достаточно серьезно, отмечает автор статьи. Занявшись политикой, бывший шахматист Гарри Каспаров нанял восемь телохранителей, которые не только его везде сопровождали, но и приносили ему питьевую воду и еду во время публичных мероприятий.  

Отравления в России, возможно, случаются даже чаще убийств при помощи огнестрельного оружия, утверждает автор New Yorker. Наиболее известный случай – убийство Александра Литвиненко с помощью полония в 2006 году. На прошлой неделе британские газеты сообщили, что российский бизнесмен, который упал замертво во время пробежки в Лондоне в 2012 году, был убит редким растительным ядом. Он был ключевым свидетелем по делу об отмывании денег, которое разоблачил Сергей Магнитский, – того замучили до смерти в 2009 году, напоминает обозреватель.  

За два года до своего убийства у Анны Политковской случился отказ целого ряда органов из-за чая с ядом, который ей подали на борту самолета. Ее коллега по «Новой газете» — Юрий Щекочихин умер в московской больнице в 2003 году в результате, по всей видимости, отравления. В 2008 году в Страсбурге одна из защитников Михаила Ходорковского – Карина Москаленко почувствовала себя плохо, впрочем как и ее муж с двумя маленькими детьми.

Причиной недомогания оказалась ртуть внутри их машины.  

Сам Михаил Ходорковский, отсидев десять лет в тюрьме и выйдя на свободу перед Олимпиадой в Сочи, теперь живет в Цюрихе и возглавляет «антипутинское НКО» под названием «Открытая Россия» с офисами в Лондоне, Праге и Москве. Месяц назад в московском офисе побывали службы безопасности и забрали несколько компьютеров (часть с тех пор вернули, отмечает New Yorker).  

Кара-Мурза в этой организации отвечает за программу публичных лекций – «это сложная работа, потому что большая часть городов в России пытается закрыть его мероприятия». Саму организацию пока не закрыли благодаря тому, что на бумаге ее не существует: благодаря лазейке в законе она просто не зарегистрировалась, в отличие от многих других НКО в последние три года. «Как и советский режим до него, правительство Путина распространяет страх через уничтожение иллюзии, что человек может защитить себя»: мол, раз вы нашли лазейку в законе, то будете ли вы чувствовать себя в безопасности, если одного из вас отравят?  

«Покушение на Кара-Мурзу» показывает, что никто не находится в безопасности, считает Маша Гессен. Он был достаточно известен, но не был «суперзвездой», а потому заставил многих насторожиться: «не ходить по улицам, не есть еду, не болтать». Что касается «болтовни», то в двух московских ресторанах работники независимо друг от друга и без специальных просьб предупредили журналиста об установленных в помещении подслушивающих устройствах.  

«Еда и там, и там была, кстати, не только очень хорошей, но и, видимо, безопасной. Это и еще весеннее солнце помогает поддерживать причудливое ощущение нормальности, которое, как правило, идет рука об руку со смертельной опасностью, что стало фактом повседневной жизни», – заключает автор New Yorker.