Джо Байден: Россия — это агрессор

Вице-президент США Джо Байден (Joe Biden) говорит о вине Москвы в развязывании войны на Украине, о возможных поставках американского оружия Киеву, а также о борьбе против Исламского государства в Сирии и в Ираке.

Süddeutsche Zeitung: Г-н вице-президент, военные действия на Украине расширяются. Президент Обама объявил об усилении давления на Россию. Что это означает?

Джо Байден: Я согласен с тем, что военный конфликт на Украине в настоящее время становится более интенсивным. Причину происходящей эскалации назвать нетрудно — с самого начала этот конфликт был вызван российской агрессией. Многие сепаратисты, воюющие на востоке Украины, были набраны в России, свои тяжелые вооружения — в том числе танки и реактивные установки — они получили из России и продолжают их получать, и, кроме того, им предоставляется прямая финансовая поддержка российского правительства.

Помимо этого, российские боевые подразделения с российским оружием и российскими танками пересекают границу и оказывают помощь сепаратистам, которые сегодня воюют с украинскими частями и обстреливают гражданских лиц в таких городах, как Мариуполь.

Ситуация ясна: Россия нарушает суверенитет и территориальную целостность Украины — эти две наиболее важные опоры послевоенного мирового порядка. Россия пыталась насильственным путем изменить границы Украины, а поддерживаемые Россией сепаратисты совершают ужасные преступления против гражданского населения. Поэтому международное сообщество предприняло меры, в результате которых Россия заплатит экономическую цену за то, что она нарушает основополагающие международные нормы и правила. Но это еще не все — Россия не придерживается договоренностей, которые были достигнуты в сентябре в Минске.

— Следует ли ужесточить санкции?

— Мы тесно контактируем с нашими союзниками и партнерами в мире для того, чтобы осудить российскую агрессию. Вместе с нашими европейскими партнерами и партнерами по группе G7 мы заставили Россию платить высокую экономическую цену — это были действенные меры, и будут дальнейшие серьезные последствия, если Россия не изменит свой курс. Президент Обама и я дали понять, что Россия все еще имеет возможность выполнить свои обязательства, содержащиеся в минских договоренностях. Это привело бы к отмене некоторых санкций. Но если Россия этого не сделает, то мы готовы повысить цену за агрессивное поведение России на Украине. То, что сейчас происходит, в том числе обстрел жилых домов в Мариуполе, является просто неприемлемым и трагичным.

— Готовы ли Соединенные Штаты поставлять оружие?

— Мы с самого начала заявили о том, что у этого кризиса нет военного решения, хотя Россия, очевидно, хотела бы добиться именно такого результата. Мы не заинтересованы в военной эскалации, и мы настаиваем на том, чтобы произошел обратный процесс. Вместе с тем Украина имеет полное право защищать свою территорию, и мы предоставляем помощь в области безопасности для того, чтобы помочь Украине в этом отношении. Мы предпринимаем также другие шаги, включая упомянутые санкции.

— Германия взяла на себя большую часть усилий в отношении переговоров. Но достаточно ли этого?

— Что касается переговоров, то Соединенные Штаты самым активным образом участвуют в дипломатическом процессе. Я лично с начала конфликта более 30 раз разговаривал по телефону с президентом Порошенко и премьер-министром Яценюком, и я постоянно разговариваю с политиками всего мира о том, как можно добиться дипломатического решения. Германия в этих усилия также играет значительную роль. Федеральный канцлер Меркель глубоко вовлечена в эти процессы, и мы ценим ее участие в дипломатических усилиях. Ставкой в этой игре является безопасность Европы. Мы будем продолжать наши усилия в отношении украинского кризиса вместе с Германией и другими нашими партнерами по G7.

— Поддерживают ли Соединенные Штаты членство Украины в НАТО?

— Украина формально не подала заявку на членство в НАТО, и я не думаю, что кто-то считает, что это может произойти в ближайшее время. Вместе с тем Украина обладает суверенным правом принимать самостоятельные решения в области внешней политики, а также политики в области безопасности. Однако мы не должны забывать о том, что этот конфликт не имеет отношения к вопросу о членстве Украины в НАТО. Россия вторглась в Крым, когда Украина решила установить прочные связи с Европейским Союзом и когда украинский народ сделал выбор в пользу демократии вместо коррупции и авторитарного правления.

Конфликт на Украине вращается вокруг принципа, в соответствии с которым нация обладает правом сама определять свое будущее. Россия просто не хочет допустить, чтобы Украина самостоятельно приняла решение по поводу своего будущего, и мы не можем это принять.

— В 2009 году Соединенные Штаты объявили о перезагрузке отношений с Россией. Что тогда пошло не так?

— Ровно шесть лет назад я выступал на Мюнхенской конференции по безопасности, на которой я будут говорить и в этом году, и тогда я употребил слово «перезагрузка» для того, чтобы описать наши отношения с Россией.

И в той речи и после нее я очень ясно говорю о наших целях в отношении России. Соединенные Штаты имеют фундаментальные интересы в сотрудничестве с Россией, в тех областях, где мы имеем взаимные интересы, — в борьбе против терроризма, в области контроля над ядерным оружием, контроля над вооружениями и в других глобальных вопросах.

Прошу прощения за то, что я цитирую сам себя, но в 2009 году я сказал: «Мы не согласны с тем, что какая-то страна заявляет о сфере своего влияния. Мы исходим из того, что суверенные государства должны сами принимать решения и сами выбирать своих союзников». Я сказал это тогда и сегодня я считаю, что мы стремимся к сотрудничеству с Россией, однако мы не будем отказываться от наших принципов или предавать интересы наших союзников.

В период между 2009 годом и 2012 годом мы многого достигли в области сотрудничества с Россией. В ходе переговоров мы согласовали новый Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений и ратифицировали его, мы снабжали наши войска в Афганистане по маршруту, проходящему через Россию, и мы вместе разработали самый значительный пакет санкций против Северной Кореи и Ирана.

Мы также инвестировали в ту Россию, которая, как мы надеялись — и продолжаем надеяться — однажды будет развиваться за счет вступления во Всемирную торговую организацию (ВТО). Мы помогли России стать членом ВТО для того, чтобы она еще больше интегрировалась в мировую экономику и как более богатая и более сильная страна встраивалась бы в международный порядок. По этой причине мы создали Совет НАТО-Россия и поддержали вступление России в большое количество других международных организаций.

— А при каких условиях вы можете себе представить возвращение к нормальным отношениям с Россией?

— К несчастью, президент Путин выбрал другой путь. Он выбрал путь, который ведет к большему подавлению в собственной стране, а также к нарушению международных норм. Мы просто не можем смириться с вопиющим нарушением большинства основополагающих правил международной системы. Мы продолжаем сотрудничать с Россией там, где можем это делать, но мы ясно должны осознавать тот выбор, перед которым мы теперь стоим: мы имеем дело с таким российским государством, которое отбросило в сторону основополагающие нормы международного права. Если Россия изменит свой курс и начнет уважать нерушимость границ своих соседей, то тогда наше отношение, естественно, изменится.

— Вы сожалеете о том, что Соединенные Штаты не совершили военного нападения на Сирию после применения ей отравляющего газа?

— Соединенным Штатам удалось дипломатическим путем достичь того, чего не смогли бы принести военные удары: уничтожение запасов химического оружия, обладание которыми признала Сирия. Существовала опасность того, что это ужасное оружие останется в распоряжении режима, который является достаточно жестоким для того, чтобы его использовать. Кроме того, оно могло попасть в руки террористов, которые находятся в сговоре с «Аль-Каидой» или с Исламским государством. Это представляло бы опасность для Сирии, для региона и для всего мира, и эта угроза благодаря нашим действиям была существенно снижена.

К сожалению, достигнутая договоренность относительно химического оружия не решает всех проблем в Сирии. В этой стране разворачивается ужасная человеческая трагедия. Соединенные Штаты вместе со своими партнерами работают над тем, чтобы создать условия для заключения политического соглашения, и делается это для того, чтобы разрешить конфликт и покончить с ним. Для этого нужно также, чтобы мы поддерживали сирийскую оппозицию. А еще необходимо предоставлять помощь — мы уже предоставили помощь в объеме 3 миллиардов долларов, — а также укреплять соседние с Сирией страны.

— Какова цель в борьбе против Исламского государства? Может быть, произошло нечто неожиданное, и Асад вновь стал партнером?

— Мы работаем вместе с различными силами — в том числе с иракскими предводителями племен всех национальностей и конфессий, а также еще с более 60 партнерами для того, чтобы ослабить Исламское государство и в какой-то момент его победить. Многие страны вносят в это дело значительный вклад. Все вместе мы способны сделать больше. Эти страны — но не сирийский президент Башар аль-Асад — являются частью нашей коалиции, действия которой направлены против Исламского государства.

Мы не договариваемся с Асадом, и против него были введены санкции. В результате своих действий он утратил всякую легитимность, и мы не считаем, что он может вновь стать президентом стабильной, мирной, объединенной Сирии, к созданию которой мы стремимся. Вместо этого мы будем работать совместно с частями заслуживающей доверия умеренной сирийской оппозиции для того, чтобы стабилизировать освобожденные регионы, и для того, чтобы они были способны защитить себя от нападений со стороны Исламского государства или существующего режима.