"Казак – это тот, кто не плачет, когда его плетью бьют"

Егору Сиркову, чтобы почувствовать себя казаком, не пришлось вступать в войска или общественные организации. Веру, культуру и традиции он впитал от дедов и прадедов. Повзрослев, попытался изложить казачье мировоззрение на бумаге. Получилась необычная книга «Казачья наука» - описание той стороны жизни казаков, которая всегда ускользает от глаз стороннего наблюдателя. О таинственной казачьей душе, ложных и истинных путях возрождения казачества в России ее автор рассказал в интервью корреспонденту «Кавказской политики».

- Как возникла идея написать «Казачью науку»?

- Четыре года назад. Как-то я в очередной раз рассказывал о старине, о том, что от дедов узнал. Мне ребята говорят: «А что ты об этом книгу не напишешь? Это же достояние нашего народа, ушедшие традиции, нигде об этом не прочитаешь». Я отвечаю: «Ладно, постараюсь». Три года я ее писал. Закончил в начале июня этого года. Оставалось ее только напечатать. А финансы поют романсы.

- Кто же помог ее напечатать?

- Браты помогли, скинулись. Да и форум «Машук». В нем можно было выиграть грант до 500 тысяч рублей. Я презентовал опытный экземпляр, показал подготовительные брошюры, рецензию на книгу, некоторые выдержки, и все пошло-поехало.

- Все, что изложено в этой книге, откуда почерпнуто?

- Из жизненного опыта, семейных традиций, знаний дедов, дядей, наставников.

- Ты рос, зная, что ты казак, и в семье поддерживали казачьи традиции, несмотря на советское время?

- Поддерживали, но не рьяно, не открыто, а потихоньку, без транспарантов, без знамени в руках и высоких регалий. Я вырос на рассказах прадеда Петра Ермолаевича, участника Сталинградской битвы, дважды кавалера ордена Славы. Старые фотографии, рассказы наложили отпечаток и дали толчок в жизни.

- Получается, книга основана только на рассказах?

- Нет, в ней нет рассказов, но есть рассуждения. Стиль ее написания достаточно своеобразен. Один казак о ней сказал: «Это казачья философия». У нас есть два типа книг о казачестве, не считая, конечно, исторической хроники. Либо это набор баек – былей и небылей, либо это этнография, рассказы о традициях, присущих конкретному населенному пункту или району.

А в этой книге все в общем и целом. О вере, о духовности, об Отечестве, о служении, в чем суть Духа Казачьего, о воспитании в семье, о воспитании духовном, нравственном, воинском. Не внешние проявления – история, культура, быт, а то, что растет изнутри нашего народа, то, что спрятано у нас в душе. 

- Когда ты лично осознал, что ты казак?

- Мне тогда года 3-4 было. Едем мы с прадедом Ермолаевичем и дедом Борисом. Они гутарють мне, мол, ты казак. Я спрашиваю, а кто такой казак? А дед шутливо говорит: «Казак – это тот, кто не плачет, когда его плетью бьют». Для меня это было потрясение. Это сверхчеловек, которого бьют, а он не плачет. Тогда я принял решение, что буду казаком. Крепким, волевым человеком.

- Почему ты не вступил в какое-нибудь казачье общество?

- Цели в жизни разные. Дед говорил, мы просто живем.

Вот так и я, не хочу играть в политику. Живу, да живу. А то, что мне свыше написано, то и делаю, по мере сил.

- По-твоему, ни реестровые, ни общественные организации не нужны?

- Конечно, нужны. Ведь кому-то в поле пахать, а кому-то в штабе сидеть. Другое дело, суть и форма и то, для чего они создаются, эти организации?

Реестровое казачество – это форма возвращения к войсковым управлениям. Но в исконном виде их возродить не получится. Потому что в старину казаки выполняли действительные функции, а сейчас – мнимые.

В современных условиях вернуть то, что было, не получится, потому что государство другое стало. Другие силы правят миром и порядком в этом мире, с другими целями и другой политикой. Если раньше нужны были великие воины, самодержавие, укрепление российской империи. Сегодня – это торговля и рыночно-экономические отношения, где правят балом не честь и доблесть и сила русского оружия, а большие кошельки.

- Казакам и их идеалам в современности нет места?

- Свое место в мире у нас всегда было и никуда не денется.

- А как ты думаешь, в чем причины разногласий между терцами и в Терском войске?

- Между терцами нет, а вот в войске –  есть.

Чтобы рассуждать о дне сегодняшнем, нужно обратиться ко дню вчерашнему. Если изучить материалы Гражданской войны, то можно увидеть, что в «белом» движении был большой разлад, а в «красном» движении было единство. В «белом» движении кто-то был за парламент, кто-то за монархию, кто-то за учредительное собрание.

Была категория офицеров, которые боролись якобы за одно дело, но внутри кусались за власть. Краснов не понимал Деникина, вместе они не понимали Колчака, а походные атаманы, которые вели военные действия, не понимали их всех вместе взятых. У тех была борьба за власть, за превосходство,  а у людей – за выживание. Поэтому «белое» движение проиграло.

То же самое у нас сегодня. Кто-то пришел в реестровое войско, чтобы денег заработать, кто-то - чтобы получить высокое кресло и через него средства управления, рычаги воздействия на общество и вершить свои дела. Кто-то пришел получить землю, субсидии, привилегии, а кто-то за идею борется.  Поэтому они не найдут общий язык никогда.

- Мог бы новый атаман, а в феврале будет выборный круг, изменить ситуацию?

- Мог бы, но есть много «но». Первое «но», как я думаю, для возрождения казачества нужно полностью прекратить его финансирование. Тогда те, кто хочет на этом заработать, уйдут и станут заниматься другим бизнесом или политикой. Эта стезя им будет неинтересна.

И тогда останутся идейные, хранители культуры, которые уважают стариков, живут в вере и в духе и могут что-то передать будущему поколению. И они это делают не потому, что им платят или что им могут дать новые звездочки на погоны, а потому что они так живут.

Второе «но»:  в старину в условиях постоянных войн казачий уклад был очень жесткий. Это сухой закон поголовно, жизнь по казачьим заповедям, понятия чести и нравственности. За нарушение этих закона – плеть. А в современном мире мы все умные, красивые, честолюбивые, горделивые, цивилизованные, либеральные, подкованные в юриспруденции, попробуй кого-нибудь выпороть?

Атаман должен первый на лавку ложиться, с него и спрос вдвойне. И поговорка такая была: какой атаман – такое и войско.

Поэтому атаман сможет навести порядок, только если он истинный пример чести, доблести и славы. А если он жиденький на расправу, на лавку лечь не может, если он с лукавой совестью пришел, с жаждой наживы, то никакого порядка он никогда не наведет.

Он должен подавать пример, хранить честь и достоинство, быть крепким телом и духом, а не с брюхом и постоянно залитыми глазами.

Трезвление телес и разума – вот что изменит ситуацию.

- А у Льва Николаевича Толстого казаки пили …

- Пить было строго-настрого запрещено! Пьяному на войне – смерть, по заветам. Боевой конь пьяного к себе не подпустит никогда. Водку пить – славу сволочить.

Пить разрешено было только вино и то два раза в год  – на Рождество и на Пасху. Больше четырех рюмок не пили. И пить разрешалось только старикам – тем, кому за 50 лет. Им в строю не стоять и детей не рожать. Никогда не разрешалось употреблять алкоголь женщинам.

В вопросах алкоголизации нужно понимать, что ведется целенаправленная работа по уничтожению образа казака и образа русского человека в целом.

Раньше называться русским считали за честь, и многие люди нерусского происхождения с гордостью сражались за Россию. А сейчас люди стесняются называться русскими. А казаки и потомки казаков, стесняются своего родового имени.

- Так казаки – это русские или отдельный народ?

- Мы русские, но из казачьего рода. Казаки про себя говорили так: мы четвертый народ Российской империи после великороссов, белороссов, малороссов. Вообще, сто лет назад не поднимались национальные вопросы. 

Были мужики – крестьяне, были воины – казаки, офицерство, купечество, дворянство. Общество делилось по сословиям. Окончательное укрепление казаков как воинского сословия произошло в XIX веке, хотя природные казаки себя сословием никогда не считали.

И вообще, не стоит путать понятия народ и национальность.

- А как сейчас казачество возрождается: как народ или сословие?

- Все зависит от личных целей. Есть товарищи, «упертые холопы», истово верующие в теорию беглого крестьянства. Но есть и другие, которые пытаются втянуть казаков в игры радикальных националистов. Возможно, это с подачки Запада, как и появление скинхедов и радикальных исламистов.

Все радикально-экстремистское – это скользкий путь, и мы это сейчас наглядно видим в мире. Раньше все жители Российской империи  считались русскими, неважно какой они были национальности. Сейчас все, кто у нас живет, это россияне.

Мы один народ, и «из-за бугра» нас до сих пор считают русскими, неважно кто это – татарин, башкир, белорус или чеченец. А там, где говорят: «Мы отдельная нация», начинается сепаратизм, а он всегда стоится на платформе ненависти и межнациональной вражды. Такие действия ведут к погибели.  

- Как лично ты в быту, в семье поддерживаешь казачьи традиции? Есть ли у тебя дети? Как ты их воспитываешь?

- У меня четверо – трое крестных и одна (пока) дочка, маленькая еще. Воспитываю, как на роду написано. Собственным примером, по принципу – делай как я. Какой я – такие у меня и дети. Иногда очень жестко. Но жесткость – не есть жестокость.

Что касается наказаний, то бить нужно – но нельзя убивать. Наказание – это одно, а возмещение своей злобы на детях – другое. Вот пример: дети могут часто сидеть и стучать по столу. Родители на ребенка кричат: «Успокойся! Замолчи! Положи! У меня болит голова!», хотя она не болит.

Просто у взрослого душа больна и отравлена, и он не может принимать мир в чистоте. А для ребенка это познание мира. Он изучает его через звуки, а взрослым вместо того, чтобы орать на него, надо подыграть.

Наказание – прежде совершения дел. Байка есть такая. Выезжает атаман со своим хлопцем на курган: «Смотри, сынка, видишь, твоя земля, лошади за околицей, хаты, куреня, вырастешь - будешь тут свое право устанавливать. Понял? А ну, виртай задницу». – «За что, батя?». – «Чтобы помнил». Это наказ.

Другое дело «правка». Наставление на путь праведный, уже после совершения злодеяния.

- А если речь о девочке?

- То же самое, но с небольшой разницей. Рукой бить нельзя детей, только предметом. Мальчика – вожжами, а девочку – пуховым платочком. При этом женщина на мальчика и мужчину не имеет права руку поднимать.

- Человек, который правит, в таком случае должен быть непререкаемым авторитетом.

- Естественно, чтобы так жить, нужно самому быть таковым. В старину говорили: кто на лавке не лежал – права не имеет.

Для современного человека казаки – дикие, необузданные, жесткие. Тот же Толстой описывал, какие казаки суровые. На самом деле, мы очень добрые и нежные. Мы кажемся жесткими, потому что мы не терпим лукавства, лжи, подмены понятий, чрезмерной жалости, ведь если ты сегодня попускаешь зло, то завтра оно может перерасти в зло, от которого уже не оправишься. 

- Насколько я знаю, ты также проводишь казачьи семинары и тренинги. Чему ты там учишь?

- Многому. Это и джигитовка, и казачий рукопашный бой, обычный спортивный рукопашный бой, «Казачий вар» –  воинские забавы, где можно и порубиться, и подраться, и дух выпустить, и побрататься.

- Ты об этом в книгах прочитал?

- Нет, в книгах об этом ничего нет. Все от дядек, от дедов. Кто раньше писал книги? Сами казаки про себя мало писали, а то все какие-нибудь немцы, то исследователи старины. Откуда им знать о сердце народа, о душе, о понятиях? Со стороны этого не увидишь.

- И последний вопрос: что ты можешь пожелать читателям на 2015 год?

- Желаю всем вернуться к корням. Дерево без корней неминуемо погибнет. Если мы не знаем наших корней, то мы не знаем, кто мы. Мы заблудимся в дне сегодняшнем и не сможем рассказать будущим поколениям, кто они есть, каково их предназначение в жизни. Связь времен в какой-то момент прервалась, и мы забыли, где наше Отечество.

Отечество – от «отца», это все то, что передано нам отцами со стародавних времен до дня сегодняшнего – это наш язык, вера, культура, понятия, земля, государство, история наша. Если мы не знаем своего Отечества – значит, мы растем без Отца, родства непомнящие. Если мы не вернемся к корням и не будем хранить память предков, их былую славу, нести ее на своих плечах – потеряем все.

Мы не в таком положении, как Европа или Восток. Мы другие люди, у нас самая загадочная душа. Никому не понять, почему наши люди сражаются до конца и готовы умирать ради других людей, за свой народ, за царя-батюшку, за Родину, за Сталина, за Отечество, за ВДВ – за кого угодно, но идти до конца, никогда не сдаваться. Нам есть за что воевать. У нас есть «родовина». Наше родовое, народное богатство. Наша широкая и неизведанная Русская Душа!

Все забыто, все потеряно? Нет! Ничего не потеряно, все сохранено, было, есть и будет, только нужно туда обратить взор и идти.