Что изменят доказательства участия ВДВ в войне против Украины?

Ну что, друзья, в кои-то веки мы вынуждены уважительно снять шляпу перед либеральными медиа. Вчера, в процессе обсуждения похорон десантников, якобы погибших на Украине, нами была высказана простая мысль: если Россия действительно регулярно посылает наши ВДВ для поддержки ДНР и ЛНР, то счет погибших и раненых должен идти на сотни человек. Сегодня известный вам телеканал «Дождь» опубликовал следующее сообщение: Комитет солдатских матерей в Ставропольском крае составил список из четырехсот раненых и убитых российских солдат. Об этом Дождю сообщила его председатель Людмила Богатенкова.

«У меня список около четырехсот человек. Там и раненые и погибшие», — рассказала она Дождю.

Список был составлен из разных источников в вооруженных силах, раскрывать которые Комитет не может. По собранным солдатскими матерями данным, в списке «есть владикавказские-шумленские, шалинские, борзойские».

Речь идет о нескольких мотострелковых бригадах: 19 отдельной мотострелковой Воронежско-Шумленской Краснознамённой орденов Суворова и Трудового Красного Знамени (Владикавказ, Северная Осетия), 17 отдельной гвардейской мотострелковая бригада в городе Шали (Чечня), 8 отдельной гвардейской мотострелковой бригаде в городе Шатой (Чечня).

По словам Богатенковой, кроме уже упомянутых в списке есть военнослужащие и из других частей российской армии. Список раненых и погибших не является окончательным и постоянно пополняется.

Насколько нам известно, в последнее время в Чечне не велось сколько-нибудь заметных боевых действий, да и в целом на Кавказе вылазки боевиков в первую очередь купирует Центр специального назначения ФСБ и другие спецслужбы, а не рядовые мотострелки. Поэтому аж 400 раненных и погибших за последнее время — или мы участвуем в войне на Украине в качестве мускулов, или у нас тут еще какая-то тайная война началась (что вряд ли).

С учетом того, что наша редакция узнала о новости «Дождя» из ретвита шефа московского бюро Wall Street Journal Грега Вайта, можно не сомневаться, что завтра эта история будет раскручена в мировой прессе, изящно дополняя отвратительный цирк с 9 пленными десантниками (Россия отпустила 400 солдат ВСУ без всяких условий, украинцы требуют признать наших десантников военнопленными (т.е. признать, что РФ и Украина в состоянии войны), попутно заставляя читать их по бумажке тексты северокорейского уровня безумия с осуждением российских империалистов).

Другой вопрос, что это изменит? Украинцы еще с Майдана воюют с российскими спецслужбами («снайперы ФСБ, расстрелявшие мирных протестующих»), Европа после продуктовых санкций аппетит к дальнейшей эскалации потеряла, в США и вовсе начали выходить статьи (в The Washington Post!) о том, что Путин был прав насчет Сирии, и о том, как победить разрастающийся Исламский Халифат, представляющий сейчас главную угрозу всем трудам американской внешней политики в постсоветский период.

С учетом того, что южный фронт на Донбассе фактически развалился, и больше нет никаких надежд, что Украина в ближайшие месяцы сможет взять штурмом Донецк и Луганск, а достижение решительного превосходства над повстанцами требует начала прямых поставок оружия и техники Киеву (причем поставок бесплатных, «дэнэг нэт»), рискнем предположить, что все множащиеся доказательства участия регулярной армии РФ в Донбасском восстании не изменят ничего. Момент, когда можно было закошмарить РФ и додавить Донбасс, упущен, все более-менее безболезненные санкции введены, и США либо следует добавить к развалившемуся Ирак и разваливающемуся Афганистану еще и агонизирующую Украину, ради этой агонизирующей Украины попытавшись выключить из мировой финансовой системы седьмую экономику мира, либо же уткнуться, вернувшись к решительным протестам очередной псаки и грозной передислокации очередной роты солдат в Прибалтику.

Рискну предположить, что этот раунд битвы за Украину мы выиграли. Тактически. Стратегически же на территории Украины может вырасти жесткая военная диктатура (когда «фашистская хунта» станет фашистской хунтой без кавычек) с национальной идеей «война с москалями до последнего украинца», непрямая борьба с которой под выливающиеся помои мировой общественности станет главным содержанием нашей политики на ближайшие годы, с тысячами тайных похорон солдат по всей стране и стагнирующими городами, переполненными украинскими беженцами.

Это плохая перспектива. Похоже, что мы отстояли Донбасс, отстояли ценой сотен жизней наших бойцов, до конца выполнивших свой долг — но это не конец Украинской Эпопеи, а лишь самое ее начало. Кремлю сейчас стоит задуматься о долгой стратегии — поскольку даже в битве за Донбасс все зависело от нескольких десятков русских ополченцев, зубами вцепившихся в Красный Луч во время неожиданной украинской контратаки, из последних сил не дав разрезать надвое территорию Новороссии. Все-таки когда исход крупнейшего постсоветского геополитического противостояния зависит от личного мужества одной неполной роты ополченцев — это слишком рискованно.

России нужна новая внятная стратегия по Украине, исходящая из того, что все домайданные расклады с пророссийскими олигархами рухнули, и мы имеем перед собой ультранационалистическую олигархическую республику, видящую цель своего существования в войне с Россией.