Запад толкает Россию к войне?

В интервью КАВПОЛИТУ вице-президент центра моделирования стратегического развития, политолог Григорий Трофимчук рассказал, как западные страны провоцируют Россию на военные действия, в чем принципиальная разница между федерализацией и децентрализацией и почему мечты Бжезинского и Гитлера можно считать реализованными.

- «Прямая линия» Владимира Путина проходила параллельно с Женевскими переговорами. Вообще постановка пресс-конференции выглядела как визитная карточка российского триумфа в регионе. Как вы считаете, синхронность двух мероприятий – это совпадение или продуманный информационный ход?

- Я думаю, что это простое совпадение, хотя два этих мероприятия, безусловно, синхронизировались. Однако «прямая линия» была запланирована заранее, а встреча в Женеве могла быть сорвана в любой момент или же перенесена по каким-то причинам. Поэтому я думаю, что уже в рабочем порядке приходилось координировать два этих разноплановых мероприятия. Но в целом они, конечно, дополнили друг друга, хотя полной ясности в ситуацию так и не внесли. И в первую очередь в ситуацию на территории Восточной Украины

- В документе, принятом Россией, США, ЕС и Украиной в Женеве, содержался пункт о немедленном начале национального диалога по конституционной реформе. Но Россия отказалась от термина «федерализация». С чем это связано?

- На мой взгляд, Россия не отказалась от термина «федерализация». Но, видимо, задача у представителей российской делегации, в первую очередь у Лаврова, заключалась в том, чтобы хотя бы начать диалог и достичь каких-то предварительных договоренностей. Термин же «федерализация» – это не тезис в ходе переговоров, а требование российской стороны.

Вообще, это очень важный вопрос, и терминологически, и практически, особенно в контексте, чем «децентрализация» как термин, который использует временная киевская власть, отличается от термина «федерализация».

На мой взгляд, Киев понимает децентрализацию как отсутствие всякой федерализации, а именно: как передачу отдельных полномочий центра Киева на места. А федерализация предполагает наличие автономии. Плюс ко всему, вопрос децентрализации будет рассматриваться Киевом вплоть до 1 октября, то есть в течение нескольких месяцев, об этом четко сказано. Не будет принято никаких решений. Этот вопрос будет обсуждаться в самом широком кругу на уровне политиков, общественности,  местных органов власти, представителей научного сообщества и т.д. И когда все эти представители вынесут какие-то рекомендации, тогда, может быть, ситуация подойдет к какому-то практическому разрешению.

Но тот факт, что федерализация не обсуждалась на встрече в Женеве, говорит о многом. Более того, Лавров сделал акцент на центр Украины, который, с учетом намеченных на 25 мая выборов, должен иметь внеблоковый статус. И встреча в Женеве показала, что именно этот вопрос – останется Украина в том или ином географическом виде нейтральным государством или она все-таки уйдет под контроль Запада – является более актуальным для России. В частности, для главы Министерства иностранных дел Лаврова.

- Получается, что решение Яценюка о децентрализации – это попытка затягивать время и никак не попытка уступить позиции России?

- На данный момент ситуация выглядит так, что киевский Кабмин мгновенно отреагировал, пусть даже в формальном режиме, на те решения, которые были приняты в Женеве. И в данном случае для временного правительства что называется взятки гладки. С другой стороны, Россию фактически втянули через эти решения в конфликт, непосредственно сделав ее участником процесса.

Вчера президент заявлял, что Россия не имеет никакого отношения к тем деструктивным процессам, которые происходят на юго-востоке Украины. Но в то же время, по итогам совещания в Женеве, было принято решение, чтобы Россия контролировала группы активистов, в т.ч. и вооруженных, которые действуют на территории той же восточной Украины. То есть Россию призвали к тому, чтобы она, грубо говоря, свернула палатки и каким-то образом воздействовала на тех активистов, которые заявляют о необходимости проведения референдума, причем по конкретным датам. Это еще один результат совещания в Женеве. Фактически Россия становится стороной конфликта. Здесь ситуация похожа на сирийские события, когда Россию фактически вынудили заниматься принятием химического оружия.

- Что касается юго-востока, как вы считаете, может быть, Москва сохраняет для себя какой-то  дипломатический маневр, чтобы в случае необходимости создать нужные условия для волеизъявления жителей этого региона?

- Москва всегда сохраняет возможность для манёвра. Более того, она делает невозможное в той ситуации, которая сейчас развивается на Украине. И я думаю, что Россия в целом, в том числе на уровне официальных инстанций, отдает себе отчет в том, что все это может привести к прямой украино-российской войне. Поэтому сейчас речь идет о том, чтобы дипломатическим путем сохранить хотя бы те позиции, которые имеются. В первую очередь позицию по Крыму.

Мы знаем, что позиция Крыма не обсуждалась в ходе Женевских переговоров. И даже более того, сам Керри сказал, чтобы эта тема не обсуждалась. Но тем не менее было понятно, что крымский вопрос не уходит из политического поля и формата переговоров. Просто пока его не подняли. Видимо, Запад хочет посмотреть, что же будет делать Россия по итогам решений, которые приняты на Женевской встрече. В конечном счете все эти проблемы будут перед Россией и Западом подняты, что называется, в полный рост. И все это зависит от той скорости, с которой Россия будет выполнять принятые в Женеве решения.

- Тот факт, что в договор не вошел пункт о внеблоковом статусе Украины, может говорить о том, что наши американские партнеры через какое-то время нарушат эту договоренность?

- Если внеблоковый статус Украины будет нарушен, Россия сможет предпринять какие-то ответные меры?

- Если Россия будет предпринимать ответные меры, они уже будут состоять не в дипломатических или политических шагах. У России просто не будет выхода (и президент Путин тоже дал это понять достаточно четко), кроме как действовать даже не военно-политическим, а чисто военным путем. И Россию на это толкают. То есть здесь задача заключается в том, чтобы Россия решила те проблемы, которые имеются на Востоке Украины с русскоязычными гражданами, и при этом не дала втянуть себя в войну. В любой тяжелой ситуации всегда есть т.н. интеллектуальные выходы, но проблема в том, что Россия, к большому сожалению, не действует такими способами путем точной, грамотной информационной работы.

- Как, на ваш взгляд, России надо действовать?

- На взгляд, скажем, независимой экспертизы, можно задать вопрос, почему люди, допустим, на Востоке Украины, которые подняли свои собственные флаги, своих независимых республик, не ставят вопрос о том, что Донбасс является не регионом-донором, а регионом-реципиентом. Почему они не попросили денег напрямую у Киева? Там есть матери-одиночки, там есть пенсионеры, там масса бюджетников, просто миллионы людей. Кстати, не только на востоке, но и на западе. Непонятно, почему они до сих пор работают бесплатно, фактически с ноября, декабря, в частности шахтеры не получают зарплату. И при этом они не ставят напрямую финансовые вопросы перед временным правительством Киева. А Киев будет получать какие-то транши.

Надо задать прямой вопрос, для прозрачности, чтобы не было коррупции – какова доля в этих траншах не просто Донбасса, не просто Донецка или Луганска, а какова доля каждого бюджетника конкретно. Мне, например, непонятно, почему эти вопросы не ставятся, и они не имеют никакого отношения к военной и даже политической ситуации. Это вопросы чисто социального плана, это вопросы жизни каждого гражданина, который проживает, в частности, в Донбассе.

- У Запада в конечном счете получится спровоцировать Россию на военные действия в отношении Юго-востока Украины?

- Здесь надо сказать прямо: пока что у Запада получается все. То есть та голубая мечта Бжезинского и Гитлера, а также многих других политических деятелей, в общем, реализована. Мы, конечно, об этом не говорим, но по умолчанию понимаем, что Россию уже толкнули на военную тропу, она уже практически воюет с Украиной, пусть и опосредованно. То есть, чтобы выйти из этой ситуации, надо проявить большое искусство. Пока что мы не видим этого искусства. И мы должны отдавать себе отчет в том, что если в скором времени не появятся вот эти интеллектуальные ответы со стороны России, то ситуация докатится до прямого вооруженного противостояния уже не между какими-то радикальными группами, а между непосредственно Москвой и Киевом.

- Вчера в ходе пресс-конференции Владимир Путин размышлял на тему двуполярного и однополярного мира с таким непрозрачным намеком, что действия России, в том числе и на Украине, приводят к формированию именно двуполярного мироустройства. Вы согласны с такой оценкой Владимира Путина? Или вы считаете, что ситуация на Украине – это провал российской дипломатии?

- Если это и не полный провал, то частичный. Потому что, по сути, каких бы успехов Россия ни добилась в Крыму, этот факт не заслоняет нас от другого факта, что Россия, по сути, потеряла всю Западную Украину. И неизвестно, что еще будет происходить на Восточной.

Кроме того, остается неясным, почему официально ангажированная экспертиза РФ так легко отрезает западных украинцев? Там те же самые русскоязычные – пусть не русские, они себя так не идентифицируют, но тем не менее, – миллионы русскоговорящих людей, которые живут и во Львове, и в других местах находятся сейчас в непростой ситуации. Почему мы отрезаем их? В свое время точно так же было в Прибалтике, и мы видим, к чему это все привело.

Что касается однополярного или двуполярного мира, то двуполярный мир появится только тогда, когда, допустим, у нас возникают проблемы с Украиной и зеркально начинает дестабилизироваться ситуация, например, где-то в Мексике или Центральной Америке. Вот тогда мы можем говорить, что некий баланс достигнут. Пока же мы говорим об этом как о некой российской мечте.

- На ваш взгляд, в Киеве есть сейчас политик, который более-менее настроен пророссийски? На кого Москва бы сейчас могла делать ставку?

- Такие политики есть, но их надо поискать заранее. В частности, таким политиком является Олег Царев. Но его надо каким-то образом насыщать правильными тезисами, потому что на одних лозунгах далеко не уедешь.

Царев в реальной жизни подвергается террору – его избивают, и это работает на него. Но помимо этого нужна еще какая-то политическая подпитка. В его предвыборной программе должны появиться такие пункты, которые работали бы сами за себя и вдохновляли бы жителей Украины, как на Востоке и Западе, так и на Юге. Но пока мы видим только его физическое противостояние. А нужно, чтобы он выдвинул политические цели, которые привлекли бы в первую очередь западных украинцев.

- А, например, с Юлией Тимошенко у Москвы есть возможности договориться? Может, даже не для широкой общественности, но хотя бы за кулисами?

- С Юлией Тимошенко у Москвы всегда есть возможности договориться, и мы это не раз демонстрировали. В свою очередь Тимошенко не раз демонстрировала отсутствие каких-то принципов – сегодня она договаривается с Западом, завтра с Востоком, послезавтра с Севером, Югом и т.д. И, конечно, это надо иметь в виду. И в любом случае Тимошенко есть меньшая из зол, что называется. Она более благоприятный вариант для Москвы, чем Порошенко. И если эти два кандидата будут лидировать в ходе выборов 25 мая (если конечно, они все-таки состоятся), думаю, не стоит исключать, что какие-то закулисные переговоры вестись будут.