Продуктовые карточки или модернизация?

Финансовые потери российских аграриев в 2013 году составили 190 млрд. рублей. Об этом заявил президент Национального союза производителей молока Айрат Хайруллин. По его словам, потери связаны с ценовыми колебаниями из-за недостоверной статистики и нежелания Минсельхоза вникать в причины низкой доходности сельхозпроизводителей. Только снижение цен на семечки обошлось российским аграриям в 65 млрд. рублей. Еще 40 млрд. рублей они потеряли из-за падения цен на говядину, 60 млрд. – из-за снижения цен на зерно, 25 млрд. – из-за низких цен на молоко в первые месяцы года, хотя потребительские цены на хлеб, мясо и молочную продукцию постоянно росли. Кроме того, был обрушен рынок муки.

Хайруллин подчеркнул, что в результате этого сложилась ситуация, при которой даже несмотря на то, что государство с каждым годом выделяет все больше средств на поддержку сельского хозяйства, эффективность этих расходов оказывается крайне низкой.

Прошлый год вообще был непростым для российских аграриев. Серьезные убытки им нанесло крупное наводнение на Дальнем Востоке, где было затоплено 297 тыс. гектаров сельскохозяйственных земель – около трети всех посевных площадей. Правительство выделило на помощь пострадавшим регионам 40 млрд. рублей. При этом на восстановление посевных площадей средства были выделены из расчета 2 тыс. рублей на один гектар. Еще одним источником проблем стало распространение африканской чумы свиней. Только прямые потери свиноводческих компаний и бюджета от этой опасной болезни эксперты оценили в 2 млрд. рублей, а так называемые косвенные потери – как минимум, в 30 млрд. рублей. Были нарушены отлаженные экономические связи всего агропромышленного комплекса.

Но проблемы его гораздо шире и глубже, чем просто потери от непогоды или плохого управления сельским хозяйством. Мы вообще неэффективно используем потенциал страны в этой сфере. Россия могла бы стать мировым лидером по производству органической сельскохозяйственной продукции – то есть, продукции без использования химических удобрений и пестицидов. Сегодня это большой рынок. Например, в 2010 году в Северной Америке и Европе он совокупно достиг около 60 млрд. долларов. Это больше, чем рынок вооружений во всем мире. Пока он составляет в среднем 4-5 % от общего рынка пищевой продукции в этих странах, но у него огромные перспективы роста.

В России этот рынок оценивается в 150 млн. долларов в год или всего 0,2 % от общего объема пищевой продукции в стране. Если в течение следующих десяти лет мы дойдем хотя бы до 50 % уровня потребления аналогичного товара на Западе, то потенциал производства органической продукции вырастет в десятки, а то и в сотни раз.

Для этого существуют благоприятные предпосылки – у нас есть много чистых земель. На Западе, для того чтобы перейти из индустриального сельского хозяйства в органическое, необходимо, как минимум, пройти так называемый 3-летний конвертационный период. А Россия имеет огромное количество земельных участков, которые прошли уже 20-летний конвертационный период, потому что не были задействованы. Это порядка 20 млн. гектаров. У нас огромный внутренний рынок для сбыта такой продукции. Количество земли и ресурсов, которые имеются, превосходит текущие потенциальные потребности России. То есть это направление могло бы стать одним из ведущих отраслей для экспорта. Но пока, судя по всему, у нас иные заботы.

Как показали исследования Центра кредитоспособности АПК Всероссийского научно-исследовательского института экономики сельского хозяйства, при ухудшении финансовой ситуации в стране до 30 % предприятий агропромышленного комплекса и пищевой промышленности ждет банкротство. И все это происходит на фоне роста производства продуктов питания в мире. С 1990 по 2010 год в большинстве регионов оно увеличилось в два раза. Особенно быстро росла Азия – здесь объем продукции за этот период вырос с 200 млрд. до 900 млрд. долларов. И только в Восточной Европе, включая Россию, произошло сокращение выпуска продуктов питания.

Это связано с нехваткой инвестиций в эту отрасль в силу ее непривлекательности для инвесторов.

При этом Россия имеет огромный потенциал развития агрокомплекса, который пока используется крайне слабо. Мы сильно отстаем по эффективности не только от развитых стран мира, но и от своих соседей. Средняя урожайность зерна в России находится на уровне 19 центнеров с гектара, а вот в Белоруссии – 30 центнеров, в Казахстане – 35 центнеров с гектара. Правда, и в России есть регионы, где урожайность существенно выше, например, в Татарстане собирают 35 центнеров с гектара. Вместе с тем расчеты показывают, что использование современных аграрных технологий позволит увеличить этот показатель до 49 центнеров с гектара, а валовой сбор зерна приблизить к 200 млн. тонн.

Но прогресс в сельском хозяйстве невозможен на старой технологической базе. Нужен повсеместный переход к современным способам производства, а без развитого сельскохозяйственного машиностроения он невозможен. Особенно такая постановка вопроса стала актуальной после вступления России в ВТО. Согласно сделанным ассоциацией "Росагромаш" расчетам, в 2016 году производство сельхозтехники в России сократится на 61,1 % – до 12 млрд. рублей против 32 млрд. рублей в 2011 году. Доля российских предприятий на внутреннем рынке упадет на 67 % по сравнению с 2011 годом и составит только 10 % от общего объёма приобретения сельхозмашин в России. А к 2020 году эта цифра может сжаться и до 5 %. Экспорт комбайнов, тракторов, прицепной и навесной сельхозтехники в 2016 году уменьшится на 41 % по отношению к 2011 году и составит только 1,5 млрд. рублей.

В докладе Министерства торговли и промышленности отмечается, что ежегодно парк тракторов сокращается в среднем на 7 % – с 1 млн. 366 тыс. в 1990 году до 307 тыс. в 2010-м. Зерноуборочных комбайнов ежегодно становится меньше на 8 % – с 400 тыс. в 1990 году до 84 тыс. в 2010-м. У нас работает 90 % устаревшей техники. Когда страна имеет 130 млн. гектаров пашни, а отечественное сельхозмашиностроение выпускает только 3 тысячи тракторов или 5 тысяч зерноуборочных комбайнов в год – это не та основа, на которой можно осуществить модернизацию отрасли. В России на тысячу гектаров пашни приходится 4 трактора, а в Германии – 64, в Аргентине, Канаде – 12.

В 2013 году в нашей стране было зафиксировано сокращение поставок самоходной техники. Так, поставки тракторов селу снизились на 3,7 % по сравнению с 2012 годом, а объем поставок самоходных комбайнов упал на 30,9 %. Основные причины – недостаточность мер господдержки сельского хозяйства, открытость российского рынка для импорта сельскохозяйственной продукции, снижение доходов российских сельхозпроизводителей, связанное со вступлением в ВТО, отмена субсидирования процентов по кредитам, в том числе по кредитам, выданным в 2012 году и ранее, поздний запуск программы субсидирования производителей сельхозтехники.

Еще раз повторим: Россия обладает уникальным агропромышленным потенциалом. У нас 9 % мировых пахотных земель, 55 % мировых запасов чернозема, 20 % запасов пресной воды. При этом на продукты питания приходится около 43 % потребительской корзины, а 35 % продовольственного обеспечения населения происходит за счет импорта. Между тем, эксперты утверждают: если доля заграничных продуктов на прилавках магазинов превышает 25 %, такая страна находится в зоне опасности.

Пока еще есть деньги от экспорта сырья, правительство не уделяет требуемого внимания агропромышленному комплексу, полагая, что всегда можно завести продукты питания из-за рубежа. Но как мы будем жить, если эти нефтяные деньги закончатся? Неужели в России придется вводить продуктовые карточки и нормы отпуска?